Мы перенесли в него Гу-Гу. Доктор немедленно приступил к работе. Он вытащил пулю из плеча парня.

Макс заговорил с человеком Лу-Лу по имени Джонни:

— Мы хотим отсидеться пару дней в городе. Можно это устроить?

Бандит в раздумье покусал губы.

— Подождите минуту.

Он подошел к доктору. Они пошептались несколько минут. Доктор улыбнулся и кивнул. Человек Лу-Лу вернулся к нам и спросил:

— Это место вам подойдет?

— Вполне, — ответил Макси.

— А сиделки будут? — с надеждой спросил Косой.

Доктор рассмеялся:

— Здесь нет сиделок, разве что когда я делаю аборт.

Это был обшарпанный деревянный дом в десять комнат.

Мы обошли его весь. Кроме доктора и нас самих, единственным обитателем сооружения был согбенный старик, который готовил и убирался в нем. Судя по его виду, он очень мало обращал внимание на окружающее. Старик занимался готовкой и что-то бормотал себе под нос.

Косой произнес:

— Вид у него такой, словно в банке у него полно зелени.

— Кстати, о зелени, — сказал Макс. — Мне это кое о чем напомнило. Пошли в комнату.

Мы поднялись наверх. Патси, Джейк и Труба выложили свои выигрыши на кровать. Вычтя из этой суммы собственные затраты, Макси разделил все деньги на семь равных частей.

Потом мы с Максом немного повозились с «томми», разобрав его на части, вычистив и собрав снова. Это было довольно компактное оружие. Оно весило около пятнадцати фунтов.

Макс сказал с усмешкой:

— Я научился с ним неплохо управляться.

— Результат очень средний, — возразил я.

— Почему? Я целил ему в ноги. Не забывай, что он был бегущей мишенью. Я выпустил восемь пуль, по четыре в каждую ногу. Чем плохая стрельба?

— Половину зарядов ты потратил зря. Ты стрелял секунды три. За это время из автомата вылетает больше двадцати пуль.

— Ладно, ладно, профессор. Как-нибудь мы съездим с тобой в «страну борща» и там попрактикуемся, — улыбнулся Макс.

Два дня мы спали, играли в карты, ели, пили, читали газеты и слушали, как Косой играет на гармонике. Это было ленивое, идиллическое существование и хороший отдых для выздоравливающего Гу-Гу.

Макси заплатил доктору тысячу за работу и за пребывание в его доме. Мы поехали обратно в Нью-Йорк, на Деланси-стрит. Шины ровно шуршали по горячей бетонной автостраде. Жаркий ветер, врывавшийся в открытые окна быстро несшейся машины, и исходившие от мотора потоки горячего воздуха обдували нас сухим пронзительным сирокко.

— Ну и жарища, как в ист-сайдской булочной накануне Пасхи, — заметил Макси.

Мы проделали весь путь меньше чем за два часа. «Кадди» въехал в забитые транспортом улицы, шум, суету и запахи Манхэттена.

— Дом, родимый дом. Наш старый добрый вонючий Ист-Сайд.

Косой в ликующем настроении рассылал домам воздушные поцелуи.

После пыльной и знойной дороги мы с наслаждением вошли в темную заднюю комнату «Толстяка Мо». Ее прохладная, сырая и заплесневелая атмосфера была пропитана парами пива. Мы скинули пиджаки, отстегнули кобуры и вытянулись в креслах, с облегчением почувствовав, что мы дома.

Вскоре появился сияющий Толстяк Мо. Он весело спросил:

— Как дела, ребята? — Он увидел повязку на плече у Гу-Гу и участливо осведомился: — Что случилось?

— О, ничего особенного, — беспечно ответил Гу-Гу. — Меня немного продуло сквозняком.

— Его продуло куском свинца, — сухо произнес Джейк.

Мо отправился в бар и вернулся с обычной порцией освежающих напитков.

Когда мы выпили, Макси сказал Косому:

— Как насчет того, чтобы слетать к Кацу за старой доброй некошерной солониной и горячими пастрами?

— Я не против. Сколько брать? Две дюжины?

— Бери три, и разных видов.

Сандвичи исчезли почти мгновенно. Макс достал свою неисчерпаемую коробку «Короны» и угостил каждого из нас, заметив:

— Парни, вы набросились на сандвичи, как молодой жених на невесту во время брачной ночи.

— Эй, Макс, — сказал Джейк, — еще по одной, и мы уходим, ладно?

— Ладно, Джейк. Вижу, тебе не терпится убедиться, что ваше заведение еще на месте, а? Боишься, что зять Гу-Гу приделал к нему колеса и укатил в неизвестном направлении?

— С моим зятем в порядке. По крайней мере, я на это надеюсь, — ответил Гу-Гу.

Мы пропустили еще по рюмочке. Потом ребята сказали нам: «Пока» — и ушли.

Появился Мо, ведя за руку своего нового помощника:

— Помните его, ребята?

Это был Филипп, старик с большими способностями в каллиграфии.

Я поинтересовался:

— Как дела, Фил?

— Спасибо, очень хорошо.

Макс спросил:

— Ты в порядке? Нашел себе комнату? Работа нравится?

— Все отлично. Просто замечательно.

Он довольно улыбался.

— Я нашел Филу комнату у Фанни, — сообщил Мо.

— У вдовы Бенни? — поднял брови Макс.

Мо с улыбкой кивнул:

— Она говорит, что Фил — очень приятный мужчина, совсем не такой, как Бенни. Настоящий джентльмен.

— Чудесная женщина, хорошо готовит и прекрасная хозяйка. У меня никогда не было… — Фил остановился. Он выглядел немного смущенным. Наконец он закончил: — У меня никогда не было такой уютной жизни. Из нее вышла бы превосходная жена.

— Если ты женишься на Фанни, я увеличу твое жалованье до ста долларов в неделю.

Пожалуй, Макс был слишком нетерпелив и немного грубоват в роли великодушной свахи. Глядя на него, я не мог удержаться от смеха.

— Вообще-то мы и так уже собирались это сделать. Мы обсуждали вопрос с леди. — В голосе Фила появились нежные нотки. — Не скажу, что я меркантилен, но ваше великодушное предложение делает ситуацию еще более благоприятной. Оно упрощает проблему. — Он благодарно улыбнулся. — Спасибо вам, джентльмены, за вашу доброту по отношению ко мне и к Фанни. — Он добавил, скромно опустив глаза: — Как сказала леди Фанни, когда я попросил ее руки: «Бог дает, и Бог берет».

— Пути Господни неисповедимы, — заключил я.

Макси улыбнулся. Он повернулся к Мо:

— Какие еще новости? Что здесь было без нас? Кто-нибудь звонил или заходил?

Фил сказал:

— Простите меня, джентльмены. Я должен вернуться к своим обязанностям.

Он вышел из комнаты.