– Очнулась? Вот и славно, – добродушно воскликнул ее тюремщик, присаживаясь рядом и водружая на плоский камень принесенную еду. – Вот, подкрепись. У меня было предчувствие, что сегодня ты придешь в себя. Похлебка – пальчики оближешь, а в кружке свежая вода. Сил у тебя сразу прибудет.

Он достал нож и наклонился, чтобы разрезать веревки на ее запястьях и лодыжках. Он давно понял, что ее болезнь не притворство, но пут не снимал, – очевидно, не желая рисковать. Как только руки оказались свободными, Эмбер сразу же начала растирать их, чтобы восстановить кровообращение. Даже такое движение далось ей с трудом, и она поняла, что совершенно обессилела.

– Пожалуй, ты подурнела, – заметил Валдис, приподнимая ее лицо за подбородок. – Да и шутка ли – столько проваляться в горячке! Женщины намучились с тобой. Они пытались кормить тебя насильно, пока ты была в бреду, но все тут же вываливалось обратно. Бедняжка Эмбер! Что я могу сделать, чтобы облегчить твои страдания?

– Дай мне умереть, – вяло ответила она.

Валдис шлепнул себя ладонями по ляжкам и захохотал так громогласно, что в пещере заметалось оглушительное эхо.

– Все, что угодно, только не это, Эмбер. Умирать сейчас совсем не время. На моем горизонте забрезжил просвет, появилась надежда на перемены к лучшему, так что придется тебе поскорее поправиться. Дело вот в чем: в ближайшее время я сдамся властям, чтобы сделать заявление, будто нашел убийцу своей мачехи. Нет, не мачехи… я скажу «матери», чтобы у всех вышибло слезу. Я долго думал, на кого свалить вину, пришел к решению, и осталось только привести план в исполнение. Теперь, конечно, не может быть и речи о том, чтобы мы поженились, но я не возражаю, чтобы ты стала моей любовницей. Без любовницы мужчина – не мужчина, особенно, если он повелевает целой долиной. Но тебе не стоит дуться, Эмбер. Твоя жизнь будет ничуть не хуже жизни законной супруги. Я буду одевать тебя как куклу, увешаю драгоценностями, возьму с собой в Мадрид и Париж. Жить со мной под одним кровом тебе будет не солидно, поэтому придется построить поблизости от моей асиенды другую – для тебя… – Он вдруг остановился и окинул Эмбер взглядом, сразу помрачнев. – Тебя нужно срочно привести в порядок. Ты грязнее грязи, вместо волос пакля! Все умрут со смеху, когда увидят, какое пугало таскает за собой Валдис Алезпарито!

– Ты в своем уме, Валдис? – прошептала Эмбер, хлопая глазами. – Ты бросил меня больную здесь, в темной яме, на сыром тюфяке, в компании пауков и летучих мышей. Я ни разу не мылась с той ночи, как ты похитил меня, ни разу не меняла одежду. Не знаю, чем меня кормили, но вряд ли это было вкусно и питательно. И вдруг ты приходишь сюда как ни в чем не бывало и рассуждаешь о нарядах и асиендах! Ты не сознаешь, что говоришь!

– Ошибаешься, я очень даже хорошо все сознаю, – безмятежно возразил Валдис. – В твоих упреках есть доля правды, но не мог же я носить тебя к озеру и мыть на глазах у своих людей, а женщины отказались с тобой возиться. Но теперь, когда тебе лучше, к твоим услугам будут свежий воздух и горное озеро. Тебе даже вымоют голову. Кстати, я распорядился доставить для тебя красивое платье. Но сначала подкрепись, малышка Эмбер. Когда ты отведаешь этой чудесной похлебки, вымоешься и переоденешься, вспоминать об этой норе тебе будет ой как противно! Но если ты будешь опять упрямиться, я снова свяжу тебя и оставлю здесь. В полном здравии, поверь, тебе будет здесь гораздо неприятнее находиться.

Со всей осторожностью, как заботливая сиделка, Валдис зачерпнул варево и поднес к губам Эмбер. Она покорно проглотила. Похлебка была густой, душистой и невыразимо аппетитной. Вода в кружке казалась нектаром после долгих часов лихорадочной жажды.

– Ну как, нравится? – усмехнулся Валдис. – Жизнь на глазах становится лучше, не правда ли? До сегодняшнего дня ты видела только худшую сторону общения со мной, теперь же увидишь и лучшую. Но прежде я предлагаю тебе сделать выбор, выбор раз и навсегда. Или ты по доброй воле станешь моей, будешь беспрекословно выполнять каждое мое желание, или я отдам тебя на потеху моим людям. Когда они всласть с тобой побалуются и это им надоест, я велю пристрелить тебя и бросить стервятникам. Ну, что? Я слушаю.

Эмбер промолчала, выигрывая время. Не было никакого смысла кричать «нет» и тем самым толкать сумасшедшего на крайности. Внезапно разразившаяся болезнь до сих пор хранила ее от домогательств Валдиса, и на эту карту можно было ставить еще какое-то время, пусть даже несколько часов. Не может быть, чтобы судьба не послала шанса на избавление. А пока нужно подкрепить свои силы. Эмбер налегла на похлебку.

– Ты не споришь, и это уже хорошо, – сказал Валдис, внимательно наблюдая за ней. – Похоже, горячка прочистила тебе мозги. На воле светит солнце, день безветренный и потому особенно теплый. Сначала тебе помогут привести себя в порядок, а потом мы еще раз все обсудим. Ты скоро войдешь во вкус роскоши и постепенно научишься любить меня, своего господина.

Опорожнив миску и даже подобрав корочкой все остатки, Эмбер почувствовала, что сможет держаться на ногах. Однако, когда Валдис помог ей подняться и повел вон из пещеры, она притворилась, что совершенно без сил. Повисать на его руке было противно до тошноты, но ее поддерживала мысль, что в болезненной слабости сейчас заключается спасение. Как только Валдис поймет, что она более-менее оправилась, он не замедлит наброситься на нее.

Они брели, казалось, целую вечность, поворачивая то направо, то налево и поднимаясь все выше, пока впереди не забрезжил солнечный свет. Через пару минут Валдис почти выволок ее наружу. Она так долго находилась в полумраке, что глаза полностью отвыкли от света. Вскрикнув, Эмбер закрыла их ладонями. На поляне перед пещерой находилась вся банда, кроме дозорных: кто играл в карты, кто пил, кто заигрывал с женщинами. Услышав возглас, все как один повернулись к пещере. Дружное насмешливое гоготанье заставило Эмбер осознать свой облик и отшатнуться. Женщины присоединились к мужчинам, визгливо хохоча и показывая пальцами.

Валдис прорычал приказание увести ее и как следует вымыть. К кому относилось приказание, Эмбер поняла только тогда, когда ее грубо схватили руки, хоть и женские, но по-мужски мозолистые и корявые от черной работы. Это была суровая, мясистая в бедрах женщина с необъятной грудью, обвисшей от собственной тяжести. Она напоминала древнюю статуэтку языческой богини плодородия.

– Повинуйся ей беспрекословно, – отрывисто приказал Валдис, недовольный впечатлением, которое Эмбер произвела на его людей. – Не вздумай спорить или вырываться. Она из тех, кто может выбить все зубы с одного удара.

Не тратя времени на разговоры, женщина поволокла Эмбер по тропинке, проторенной через какой-то кустарник и кактусы. За небольшой песчаной полосой следовал солончак, а за ним открывалась скалистая местность. Вскоре взору Эмбер открылось озерко с кристально-чистой водой. Наполнял его весело журчащий водопад. Эмбер и ее безмолвная спутница перешли ручей, вытекающий из озера, и ступили на скалистый берег водоема. Вода выглядела восхитительно, волшебно, и Эмбер, не дожидаясь раздраженного приказа раздеться, сама быстро стащила с себя грязную, местами заплесневелую одежду. Женщина бросила к ее ногам кусок дешевого мыла и грубую мочалку. Эмбер поскорее спустилась в воду и до тех пор оттирала тело, пока кожа не стала багровой. После этого женщина вымыла ей голову, дергая за волосы так, что на глазах выступали слезы. Вода быстро унесла грязную пену, и теперь можно было вволю поплавать. Эмбер даже нырнула несколько раз, хотя вода была ключевой, холодной. Как хорошо было снова дышать свежим воздухом, ощущать прикосновение горячих лучей! Как хорошо чувствовать себя чистой!