Ким. – Ведь я же тебя знаю. Ты явно соскучилась по живительной силе нового рекламного запуска. Я понаблюдала за тобой эту неделю и, уж прости за прямоту, но ты прям кайф ловила от работы.

Би рассмеялась.

– Ну да, я получила огромное удовольствие. – Так просто для нее было вернуться в прежнюю корпоративную жизнь! – И все это весьма заманчиво. Но… Я теперь занимаюсь линейными танцами. А еще учусь ездить верхом.

«А еще есть Остин…»

Но нет! Би ни за что не допустит, чтобы он сделался для нее главным доводом. Чтобы ради какого-то мужчины она отказалась от работы – или, напротив, из-за него приняла деловое предложение. Этот вопрос касается только ее. С Остином их формально ничего не связывает. И – черт подери! – он еще и на десять лет моложе. Рано или поздно какая-нибудь молоденькая красотка пройдет мимо, вскружит ему голову, и ее, Би, отбросят как сухую корку.

Как застарелую сухую корку.

Ее решение отказаться от выгодного предложения должно было исходить из того, насколько сильно самой Би нравится та новая жизнь, что она себе создала. А ей эта жизнь очень нравилась.

– Да уж, – усмехнулась Ким. – Пожалуй, с линейными танцами и лошадьми нам не потягаться.

Но Би прекрасно видела, что Ким не поняла ее отказа. Она и сама бы не поняла этого всего три месяца назад. Но теперь-то ее домом был Криденс.

Именно там ей хотелось теперь жить. Правда?

Би не стала сообщать вечером по телефону Остину, что ей предлагали работу. Какая разница, если она все равно отказалась. Она скажет ему об этом завтра, когда вернется домой, когда они сплетутся в объятиях и он своими глазами увидит, что она выбрала Криденс.

И они смогут вместе посмеяться над столь крутыми виражами ее жизни.

Тем не менее, когда ранним утром в пятницу Би проходила через пустынный офис Greet Cute с его открытой, воздушной планировкой, чтобы успеть кое-что еще доделать, пока осталось время до самолета, она почувствовала несомненно проклюнувшееся зерно соблазна. Быть может, подобное она будет испытывать всякий раз, когда снова окажется в орбите Лос-Анджелеса. Потому что Лос-Анджелес для нее ассоциировался с рекламной деятельностью, а Би любила свою работу.

Притом нечто особенно для нее соблазнительное жило именно здесь, в Greet Cute. Это было уникальное место, которого она и представить себе не могла, пока обитала изолированно от мира в высотном здании из стали и стекла, в своем консервативном, еще старой закалки, рекламном агентстве. Место, где веяло всеобщей вовлеченностью и духом сотрудничества, где царили яркость и многообразие. Об этом можно было судить по работавшим здесь людям, представлявшим совершенно разные слои общества. Это сказывалось в каждом комнатном растении, в каждом бросающемся в глаза произведении фанк-арта, в каждом предмете ультрасовременной мебели.

Да, если она когда-то и вернется в рекламную сферу, то только в местечко, подобное этому. Где все сообща работают ради единой цели и где ценится вклад каждого. И где ей не придется носить высокие каблуки и узкие юбки.

Впрочем, теперь она собиралась быстренько подчистить кое-какие концы и вернуться домой.

К девяти утра Би уже все сделала. Отправила последнее электронное письмо, выключила компьютер и уже собралась выйти из своего кабинета – то есть просто кабинета, а не своего! – и со всеми попрощаться, как вдруг зазвонил сотовый. На экране высветилось: «Чарли Хаммерсмит».

Би нахмурилась. Какого черта?! Зачем ее бывший начальник ей звонит? И почему, проклятье, она не удалила его из контактов?

Она уже занесла палец над опцией «Отклонить» и даже почти нажала. Прижми ее потом кто-то к стенке вопросом, почему она это не сделала, Би не смогла бы объяснить.

– Приветствую, Чарли.

– Привет, Би. Мне тут птички нащебетали, что ты в Лос-Анджелесе.

Типичный Чарли: никогда не заморачивается вступлениями и просто любезностями.

– Что, вычислил меня через базу угонов?

Он звонко, от души рассмеялся, как будто рот у него набит был стеклянными шариками.

– Ну ты же знаешь Лос-Анджелес – вести по нему разносятся быстро.

Би это, к сожалению, знала. Весть об ее отъезде разлетелась по городу, как лесной пожар.

– Чем могу быть полезна?

– Хочу пригласить тебя на ланч.

Би недоуменно заморгала. Уж лучше она бы отобедала с гремучей змеей!

– Нет, спасибо.

– У тебя что, нет свободного времени? Я бы подстроился под твой график.

Надо ж! Первый раз такое! Но это все равно не могло изменить ее мнение.

– У меня есть свободное время. Я просто не хочу. – Тон у нее был исключительно вежливым, однако если Чарли решил, что она будет милостивой и всепрощающей, то он сильно ошибался. Больше у нее не было резона быть паинькой.

– Понятно. – Тон его был раздражающе благоразумным. – Ты до сих пор расстроена.

Би вся напряглась. Казалось, все ее позвонки плотно сцепились, точно детали лего. Пальцы на телефоне сжались, щеки порозовели.

– Я отпустила ситуацию и спокойно живу дальше.

– Как досадно. А я хотел предложить тебе руководящую должность. Как раз ту, что ты хотела. Ту, что с угловым кабинетом.

Би выдохнула как можно медленнее. Все то, о чем она когда-то грезила, сейчас подносили ей на блюдечке. Еще два-три месяца назад она схватилась бы за это предложение обеими руками. Теперь же – тем более стоя в этом великолепном офисе, на ультрасовременном рабочем пространстве, – она не стала бы к нему касаться и трехметровым шестом.

– Это ту самую, что вы отдали Кевину, а не мне? – Голос Би дрожал сильнее, нежели ей того хотелось, и она понимала, что будет потом за это себе пенять.

– Очевидно, с моей стороны это было ошибочным решением.

Би громко рассмеялась:

– Пожалуй, это слишком мягко сказано.

Она почти даже слышала, как он весь извивается перед трубкой, но ни за что не собиралась спускать его с крючка.

– Вперекор…

– Вопреки, – перебила она его. Обычно как раз Би скрипела зубами, когда Чарли въедливо поправлял у нее это слово, но теперь, когда она уже потратила проклятых три года и десять тысяч баксов, кровью и потом заработанных ее отцом, на исправление этого скрипевшего прикуса, она поняла, что с нее хватит. – Нет такого слова «вперекор». Это устаревшее просторечие.

Она была больше чем уверена, что на сей раз именно Чарли скрипит зубами.

– Как бы то ни было, – произнес Чарли, явно желая закончить начатую мысль, – совет директоров хочет предложить тебе работу. Ты, несомненно, лучший кандидат на это место. У тебя образцовое отношение к работе. У тебя обширное число клиентов, ценящих твое мастерство. Ты