Кейди уже собиралась вложить ключик в замочную скважину, но ее отвлек звонок в дверь. Вернув шкатулку на место, она поспешила вон из хранилища.

Вторичный звонок колокольным звоном раскатился по дому. По глубоко укоренившейся привычке заглянув в глазок, Кейди невольно улыбнулась при виде того, кто явился к ней в гости.

– Входи, Габриэла.

Девушка была одета, мягко выражаясь, неформально: в потертых джинсах и майке.

– Я к папе, – объяснила Габриэла с некоторым вызовом.

– Я так сразу и поняла, – мирно произнесла Кейди, пропуская ее в холл. – Только его сейчас нет и, когда я пришла, уже не было, так что не могу сказать, где он и когда вернется.

– Не важно, я подожду.

– Ты опять добиралась сюда автобусом и паромом?

– Да.

– В таком случае это была долгая дорога. Садись, отдыхай. Кстати, а почему не на занятиях? Сегодня вроде не выходной.

– Подумаешь! Перепишу лекции.

– Если будет у кого, – хмыкнула Кейди. – Чаю? Воды?

– Спасибо, ничего.

– Слушай, а может, вместо отдыха поможешь мне кое с чем? Так время пройдет быстрее. Это в подвале.

– Тут и подвал есть? – изумилась Габриэла.

– Есть. Примерно как в швейцарском банке. Моя тетка хранила там свою коллекцию шкатулок. Разумная предосторожность – они все ценные, а некоторые стоят целое состояние. Так ты идешь?

– А чем вы там занимаетесь, в подвале? – Габриэла последовала за Кейди с явной неохотой.

– Роюсь в шкатулках. После смерти тетки мне достался ключик, который, я думаю, открывает дорогу к тайнам ее прошлого. Никаких точных указаний она не оставила, вот и приходится пробовать каждую шкатулку. Не терпится разузнать, что она там скрывала.

– Это она? – с любопытством спросила Габриэла, помедлив перед одним из портретов в гостиной.

– Да, в возрасте тридцати лет.

– Вылитая вы!

– Это не новость, – с усмешкой заметила Кейди, спускаясь к подвальной двери.

– Что, все так говорят?

– Все до единого.

Кейди начала подниматься по спиральной лестнице на балкон. Габриэла, застыв на пороге, с благоговейным восторгом смотрела по сторонам.

– Обалдеть!

– Да уж, точнее не скажешь. Дело всей жизни Весты Бриггз. Вообрази, собирала эту коллекцию пятьдесят лет. – Дойдя до той части стеллажа, где закончился поиск, Кейди потянулась за венской шкатулкой. – Обожала шкатулки, сундучки, табакерки… да и вообще декоративное искусство. У нее был наметанный глаз на подлинники.

– Как у вас? Папа мне сто раз это говорил.

– Иначе он не стал бы со мной сотрудничать.

– Он что, и женится на вас?

Кейди, уже вложившая ключик в замок, так и не повернула его. Замерла, охваченная привычным паническим страхом. Не хватало еще выставить себя в идиотском свете! И перед кем – перед дочерью Мака!

– Я же уже сказала, что вопрос брака между нами не поднимался, – ответила она как можно ровнее.

– Да, помню… Вообще-то раньше я думала, что папа никогда не женится вторично. Теперь – не знаю.

– Мне что-то не хочется сейчас говорить на эту тему. Как только об этом заходит разговор, я пугаюсь. Начинается настоящий приступ паники. Ты представить не можешь, как это раздражает!

– Извините, не знала. – Габриэла отвернулась. – Хотя. В последнее время я думаю, что женитьба пошла бы папе на пользу. Конечно, если только это будет брак по любви.

– Хм.

– Это помогло бы ему избежать одиночества…

– На старости лет? – едко уточнила Кейди.

– Вот именно! – Ирония явно прошла для Габриэлы незамеченной. – И мне бы не пришлось изводиться мыслями, как он там один, бедненький?

– Ты что, уже этим изводишься? – полюбопытствовала против воли заинтригованная Кейди.

– Временами. Я не в том смысле, что он совсем один, без друзей и интересов, что он без меня пропадает. Но когда подумаю про все эти вечера в пустом доме без всякой компании, то прямо дрожь берет! К примеру, вдруг он свалится с лестницы? Кто позвонит в «Скорую»?

– Ой! – воскликнула Кейди.

– Что с вами?

– Поворачивается!

Габриэла прыжками бросилась вверх по узким ступеням.

– Ну, что же вы! Открывайте!

Кейди все не решалась до конца повернуть ключ, а когда все же сделала это, послышался тихий щелчок, и крышка откинулась.

Шкатулка была точно по размеру маленькой фотографии. Ниже лежали сложенные вдвое, перевязанные розовой лентой письма.

– Ух ты! – Габриэла прищурилась, всматриваясь в поблекший от времени снимок. – Это ваша тетка?

– Да.

Вне всякого сомнения, это была тетя Веста. С фотографии смотрело милое, сияющее от счастья лицо. На заднем плане просматривался пляж со светлым песком и купой пальм, по виду Гавайи. Веста была не одна. Рядом, обнимая ее за талию, стоял привлекательный мужчина в старомодных плавках.

Кейди сразу бросилось в глаза его сходство с Рэндаллом.

– С кем это она? – полюбопытствовала Габриэла.

– Не знаю точно, но можно предположить, что его зовут Рэндалл Аустри. Если я права, это дедушка одного моего давнего друга.

Наряду с безмерным удивлением от своего открытия Кейди была охвачена тревожным предчувствием, которое не могла объяснить. Выходит, тетя Веста не была старой девой? У нее был возлюбленный… даже любовник! В таком случае, кроме фотографии, в шкатулке хранятся…

– Любовные письма! – вырвалось вслух.

– Ух ты! – снова прокомментировала Габриэла. – Круто! А еще что-нибудь там есть?

– Похоже, что да.

– Драгоценность?

– Надеюсь.

– То-то, наверное, будет интересно все это выяснить! – Габриэла сдвинула брови. – Что-то мне в самом деле захотелось попить. Пойду возьму воды. Только не читайте письма без меня, ладно?

– Хорошо, не буду, – рассеянно откликнулась Кейди, не поднимая глаз от фотографии. – Не заблудись. Кухня в конце коридора.

– Я сейчас, одна нога здесь – другая там.

Спустившись, казалось, в мгновение ока, Габриэла исчезла за приоткрытой дверью подвала, а Кейди вздохнула и улыбнулась сияющему изображению молодой Весты Бриггз.

– Ты так и не поделилась ни с кем, правда? Все носила в себе. Он женился на другой и тем разбил тебе сердце, вот почему ты так никого больше и не полюбила, вот почему так тепло относилась к Рэндаллу Посту и так радовалась, узнав, что я собираюсь связать с ним жизнь. Как дорогой внук твоего бывшего любовника, он был все равно что твой собственный внук… наверное, ради него ты и затеяла всю историю со слиянием. Воображаю, как сладостно и как больно было день за днем следить, как он вырастает в точную копию единственного человека, которого ты в жизни любила… Все это так?