Предав своих аквитанских друзей и союзников, молодой Генрих стал просить отца заставить Ричарда отдать ему этот замок. Ричард не хотел этого делать, поскольку наметанным глазом опытного воина выбрал очень выгодное со стратегической точки зрения место, откуда можно было защищать город Пуатье с севера, но, прислушавшись к доводам короля, согласился отдать замок, не желая идти против воли отца. Когда весть о предательстве Генриха дошла до баронов Аквитании, Бертран де Борн написал стихотворение, полное горьких упреков по адресу молодого короля, которого он назвал «королем трусов».

Признание сына открыло королю глаза на то, что подобные ссоры между его сыновьями после его смерти могут погубить империю, которую он с таким трудом создал. Поэтому он велел Генриху II, Ричарду и Джефри принести ему в Анжере клятву в вечной верности против всех людей. После этого он заставил их поклясться, что они будут хранить между собой вечный мир и довольствоваться теми землями, которые он им оставит[382].

Генрих II предполагал, что его старший сын станет после его смерти не просто королем Англии, герцогом Нормандии и графом Анжу и Мэна, а хозяином всей его обширной империи, сохранив ее в целостности. Поэтому он потребовал, чтобы Джефри, ставший герцогом Бретани, после женитьбы в 1181 году на Констанции, и Ричард, герцог Аквитании, совершили оммаж и принесли клятву верности своему брату, от имени которого они будут держать свои земли после кончины отца. Джефри охотно согласился, поскольку король Франции уже давно постановил, что герцоги Бретани должны быть вассалами нормандских герцогов.

Когда же отец попросил Ричарда принести такую клятву, тот решительно отказался. Они родились от одного отца и от одной матери, и он имеет столько же прав на самостоятельное управление своими землями, как и Генрих. Если старший брат получит в наследство владения отца, то он унаследует владения матери[383]. Он держал Аквитанию не из милости, оказанной ему отцом, а в качестве подарка от своей матери. Он был коронован герцогом Аквитанским в ее присутствии и с ее согласия и поклялся в верности королю Франции как законный наследник герцогов Аквитанских. Его брат не имел никакого права требовать от него такой клятвы, и он ее не даст.

Король не любил Ричарда. А он, со своей стороны, горячо любил свою мать и искренне ее уважал. Вот уже десять лет отец держал ее в заточении, и Ричард, должно быть, ненавидел его за это. Позже молодого герцога прозвали Ричард Да и Нет, поскольку он всегда говорил то, что думал, и его «да» действительно означало согласие, а «нет» – полный отказ. Он никогда не притворялся и презирал лжецов, а отец использовал притворство как свое главное оружие. Во время своего решительного разговора с отцом молодой герцог, прямой и высокий, сверкая глазами от гнева, защищал свои права на земли матери и прямо высказал отцу все, что он думает по поводу его жестокого отношения к ней. Ричард никогда не устраивал диких сцен с приступами ярости, которые так обожал Генрих; он просто трясся от еле сдерживаемого гнева, и это было еще страшнее.

Высказав отцу все, Ричард повернулся на каблуках и вышел, «осыпав отца угрозами и продемонстрировав ему открытое неповиновение». Он поспешил в Пуату, подготовил города и замки к обороне и начал мстить дворянам, которые вступили в союз с его братом. Генрих, разъяренный неповиновением Ричарда и открыто высказанным недовольством, принялся просить старшего сына «обуздать гордыню Ричарда»[384].

Получив разрешение отца поступить так, как он и договорился со знатью Аквитании, молодой Генрих послал Джефри в Бретань, велев ему привести армию наемников, которую тот держал специально для таких случаев, а сам принялся собирать свое войско. Не желая, однако, чтобы отец забрал к себе в качестве заложницы его жену, он отправил ее к брату, королю Филиппу[385]. После этого он вторгся в Аквитанию, где был с радостью принят графами Ангулемскими, виконтом Эймаром Лиможским и другими дворянами, которые тут же простили ему прежнее предательство и вступили с ним в союз против ненавистного герцога. Джефри со своими наемниками прибыл 2 февраля в Лимож, где его радостно встретил Эймар, и приступил к укреплению замка. Вскоре после этого к ним присоединился молодой Генрих, и они превратили Лимож в почти неприступную крепость.

Ричард находился на севере Пуату, когда до него дошла весть об этом. Не слезая с седла два дня и две ночи, он явился под стены Лиможа и узнал, что виконт Эймар осаждает церковь, которую сторонники Ричарда превратили в крепость. Узнав о неожиданном приезде герцога, Эймар бросил все и бежал. И отряд Ричарда захватил бы его, если бы их лошади не были так утомлены скачкой. Но даже в таких условиях они взяли в плен многих солдат Эймара, проклятых народом брабантцев. Эти «сыны тьмы» возбуждали у всех такую сильную ненависть, что, когда Ричард загнал одних в реку Вьенн и утопил, других казнил, а восемьдесят человек ослепил, это было воспринято как вполне заслуженное наказание[386].

Узнав о том, что карательная экспедиция старшего сына превратилась в полномасштабный мятеж баронов Аквитании, Генрих II явился в Лимож, чтобы подавить его. «Уверенный в своих сыновьях, уверенный в своих людях», он приехал с небольшим отрядом. Но когда он появился у стен города, в него полетел град стрел. Горожане и солдаты открыли ворота, вылетели на мост, ранили одного из его рыцарей и пробили стрелой плащ короля. Ричард с небольшим отрядом пришел на помощь отцу, но они были вынуждены укрыться в замке Экс, стоявшем в нескольких милях к западу от Лиможа.

Молодой Генрих, облачившись в кольчугу, в тот же вечер явился к отцу и попытался объяснить ему, почему жители города на него напали. Он поклялся, что, если ему не удастся убедить аквитанских баронов подчиниться королю, он покинет их и вернется к нему. Генрих II обрадовался этому и пообещал заключить с баронами мир, если они сдадутся и признают его власть. Молодой король вернулся в Лимож, якобы для того, чтобы уговорить своих союзников подчиниться королю. Виконт Эймар собрал всех горожан в базилике Святого Петра и принес молодому Генриху клятву верности. После этого все принялись укреплять город. Жители с огромной скоростью копали рвы, строили стены и возводили башни, разобрав на камни и бревна несколько церквей[387].

Увидев это строительство, король подъехал к стенам Лиможа, желая поговорить с Генрихом и Джефри. И снова его встретил град стрел, а сыновья молча стояли на стене и смотрели. Неожиданно конь Генриха II поднял голову и получил стрелу, которая предназначалась королю. И снова молодой Генрих явился к отцу и заверил его в своей преданности. В знак своей верности он отдал королю свои доспехи и коней, обедал с ним за одним столом и пробыл в его ставке несколько дней. Пока старший брат отвлекал отца, Джефри со своими брабантцами грабил соседние земли, сохранившие верность Ричарду, сея в них ужас и разрушение. А молодой Генрих вернулся к своим союзникам и снова поклялся им в верности.