Мужчина тут же поднял лампу выше, и слабый свет фонаря осветил окрестности подвала жёлтым светом. Вилена почему-то не испугалась. «Случайный прохожий» не излучал никакой агрессии. Девушка с явным любопытством разглядывала незнакомца. Высокий пожилой мужчина был лысоват и носил длинную седую бороду. Казалось, что с такими бородами злых людей не бывает. В накинутом на плечи кафтане, дедушка сам выглядел испуганным. Под кафтаном виднелась длиннополая белая рубаха. Такие же льняные штаны были заправлены в добротные яловые сапоги. В общем, создавалось впечатление, что в удивительном подвале Дома Чертковых девушка столкнулась с именитым купцом из девятнадцатого века. Седобородый старец действительно испугался, потому как перекрестился со словами:

– Свят, свят… чур меня, чур!..

Эта древняя присказка совсем развеселила Вилену, и она откровенно рассмеялась.

– Вы что, дедушка, за нечисть меня приняли? – поинтересовалась Бусинка.

Тут на выручку подружке из темноты вынырнул Давид. Он, видимо, тоже давно обнаружил исчезновенье Бусинки и поспешил назад, не включая фонаря. Но к его удивлению Вилена стояла лицом к лицу с каким-то пожилым долговязым мужчиной, который одной рукой держал над головой керосиновую лампу, а другой испуганно крестился.

– Вы кто? – сразу спросил Давид странного старика и встал перед ним, загораживая собой девушку. Он знал, что лучшая защита это своевременное нападение.

– Я грешник Божий, – отозвался дедушка. – Да, грешник, ибо Господь дал мне узреть отроков в заброшенном храме среди священных рукописей, которые соединяют прошлое, настоящее и грядущее.

– В каком храме? – удивился парень. – Мы находимся в одной из комнат Дома Чертковых, только влезли сюда через дыру в стене. Может быть, вы покажете нам выход?

– Всенепременнейше, с нашим дорогим удовольствием, – поклонился старик. – Только что вы, любезный, изволили сказать о Черткове? Уж не о графе ли Владимире Григорьевиче, издателе рукописных творений Льва Николаевича?

Они годом раньше изволили быть у меня в гостях.

– Кто? – стушевался Давид. – Кто у вас изволил быть в гостях? Лев Толстой с Чертковым?

– Истину глаголете, отрок, – подтвердил старец. – Только какое это вызвало у вас смущение мыслей?

– Тихо, тихо, – раздался сзади осторожный шёпот Бусинки. – Видимо, старичок не в себе немного. Не мешай ему. Пусть лучше выведет нас на улицу, а там разберёмся.

Несмотря на то, что девушка старалась шептать как можно тише, всё же необыкновенный старичок услышал её, видимо обладал отменным слухом. Он обиженно скривил губы и промолвил:

– Я не подвластен лжи, отрок. Лжи подвластен лишь Сатана. «Он человекоубийца бе искони, и во истине не стоит, яко несть истины в нём: егда глаголет лжу, от своих глаголет: яко ложь есть и отец лжи».[100]Но что ты прячешься за спиной содруга твоего?

– Я не отрок, я девушка, – в свою очередь обиделась Бусинка. Но всё-таки вышла из-за спины Давида.

– Девица?! – ахнул старец. – Я знал только одну девицу, одевавшую мужеское платье. Это Дурова Надежда Андреевна. Мне после сражения под Фридландом пришлось перевести её в Мариупольский полк в чине поручика, как-никак она геройски заработала в этой битве Георгиевский крест… ах, нет…

– Что «нет»? – глаза Бусинки, словно два буравчика, сверлили лицо растерявшегося старца. – Как вы назвали Дурову? Надежда Андреевна? Я интересовалась единственной в русской армии гусар-девицей. Имя она носила Александра Андреевна Александрова. И в армии она осталась под патронажем Александра I Благословенного.

– Ваша правда, – отмахнулся старик. – Что делать, шила в мешке не утаишь.

– Вы хотите сказать, – дыхание у Бусинки от волнения начало прерываться. – Вы хотите сказать, что…

– Да, – кивнул старец. – Это я отправил Надежду Андреевну в Мариупольский полк под именем производным от моего. А следом она вернулась в ливонский уланский полк и уже во времена Отечественной войны служила вестовым адъютантом у светлейшего князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.

– Бусинка, ты права, – украдкой шепнул Давид. – Старичок действительно немного не в себе.

– Перестань, – отмахнулась от него Вилена.

Затем она снова обернулась к собеседнику:

– Значит, вы считаете себя Государём императором и самодержцем Всероссийским?

– Истинно так… девица, – это определение старец произнёс с небольшой натугой, будто бы только что проглотил нечто несъедобное. – Истинно так, вся братия сей обители знала, что послушник Фёдор – любимое чадо святого старца Серафима Саровского и бывший Государь всея Руси. Но я искренне попрошу вас держать это в тайне, ибо невесть как наша жизнь обернётся. Более того, я нижайше прошу вашей помощи, дабы смогли мы вывести отсюда сундуки с библиотекой и разместить в более благоприятном месте. Я взял с собой двух сподручников и на трёх телегах мы сможем вывести книги из храма.

– Вы до сих пор считаете, что находитесь в каком-то храме? – ядовито спросил Давид. Ему, видимо, так не терпелось задать свой вопрос, что чуть ли не перебил речь старика.

Тот не стал возражать и только смиренно пригласил своих новых знакомых выйти в алтарь и ознакомиться с подземной старообрядческой церковью. Молодым людям дважды повторять не пришлось и оба они с замираньем сердца вышли из двери-иконы в алтарь храма.

– Что за чёрт, – буркнул растерянно Давид.

– Остерегись, отрок! – воскликнул старец. – Остерегись в святилище поминать бесов! Мало того, что пришлось девицу через алтарь вести, так ты ещё и нечистого поминаешь!

– Простите, ради Бога, – стушевался Давид. – Но мы сюда пришли оттуда, – он указательным пальцем ткнул в тёмный проём, где разместились сундуки библиотеки.

– Что ж, пойдём, покажешь, откуда и в какую дверь вы вошли, ибо нет в той стороне никаких дверей и отверстий.

Долговязый старец наклонился и снова исчез в тёмном проёме двери. Давид послушно последовал за ним. Пока мужчины обходили пространство тёмной комнаты, где хранились сундуки с книгами, Вилена принялась осматривать алтарь, в котором находились старинные иконы Новгородского письма. Она решилась и, выдернув из кольца в стене факел, выглянула из алтаря. Перед ней был довольно большой пещерный грот с иконами и выписанными на стенах цитатами из Евангелия. Дальше виднелась какая-то дверь, но зайти за неё Вилена не успела. Сзади послышались мужские голоса, и девушка вернулась в алтарь.

Из тёмной комнаты с сундуками первым показался Давид. По внешнему виду он напоминал незаслуженно побитого хозяевами щенка и даже в глазах ярко блестели ещё не пролившиеся слёзы. За ним следовал старик, но у того на лице отпечаталось лишь задумчивое осмысление происходящего. Казалось, он более спокойно воспринимает случившееся с ним, чем его молодой собеседник.