Тимофей обречённо вздохнул и поднялся с места.

— Илья, подержи радиофон, — попросил он. — Чуть-чуть левее… О! Я в фокусе.

— Ти-хо! — грянул Тугарин-Змей.

Сихали постоял, помолчал, дождался полной тишины и заговорил:

— Милостивые судари и сударыни! Океанцы и антаркты! Первый раз встречаю Новый год на земле Антарктиды — и не в лучшее для неё время. Ледовый континент, континент мира, превращён в театр военных действий. В театр абсурда, если уж на то пошло. Не знаю, право, хорошие ли из нас вышли актёры, но мы старались изо всех сил. Западная Антарктида освобождена нами полностью и взята под контроль фридомфайтерами и Океанской гвардией. Больше мы не допустим той бойни, что учинили «интеры» в Леверетте.

Нынешние войны коротки. Вторая Гражданская длилась месяца полтора, какова была продолжительность Сентябрьской войны, ясно из самого названия, нукеров Всемирного халифата разгромили ровно за сорок дней. И мы тут, в АЗО, тоже затягивать не будем. Но что мы всё о плохом, праздник всё же! — Поглядев на часы (было без пяти двенадцать), Тимофей проговорил медленно и внятно: — Голливуды с Болливудами плодят стерео, где океанцы-бандиты, океанцы-пираты изощряются в причинении зла так называемому «цивилизованному миру». Недавно я видел репортаж, снятый в Леверетте, и теперь точно знаю: «плохие парни» — это не мы! Хочу всем нам пожелать счастья, простого человеческого счастья! Гордитесь тем, что вы океанцы, что вы антаркты! Ей-богу, нам есть чем гордиться. С Новым годом!

Тугарин-Змей быстренько выключил радиофон, а блондиночки врубили огромный экран в углу зала. В экране была настоящая ночь. Шла трансляция из «Центроникса», с Площади Звезды. Толпа народу заняла её всю, пялясь на громадные экраны, с которых вещал генрук, а потом лица устремились вверх, к часам на Центральной метеобашне, отбивавшим гулкие удары.

— Один! — подхватили собравшиеся в штабе. — Два! Три!..

— Скорее открывай! — затормошила Брауна Наташа.

Посмеиваясь, Сихали взял в руки запотевшую бутылку «Вдовы Клико» и сорвал фольгу.

— …Семь! Восемь! Девять!

С негромким хлопком откупорив сосуд, Тимофей разлил пенный напиток по бокалам. Подхватил свой, посмотрел сквозь него на жену, подмигнул ей.

— Одиннадцать! Двенадцать! Ур-ра-а-а!

Со звоном сошлись фужеры, чашки, кружки, океанцы с антарктами смешались, хлопая друг друга по спинам, чмокая, тиская, поздравляя.

— Подумаешь, событие, — ухмыльнулся Браун, — Земля описала ещё один виток вокруг Солнца! А радуемся так, будто это мы её запустили в полёт…

— Зануда! — ласково сказала Наташа. Отпив немного шампанского, она отставила бокал и прижалась к Тимофею. Поцеловав его, прошептала, опаляя Брауну ухо: — Я хочу тебя!

Взявшись за руки, как школьники, парочка незаметно покинула зал и заперлась в служебном модуле, где стоял огромный диван. Наташа и Сихали раздевались быстро, яростно сбрасывая мешавшую им одежду, и вот обнялись наконец, сжали друг друга руками и ногами, приникли, торопливо лаская, оглаживая, запалённо шепча нежные глупости. Женщина взялась пальчиками и направила, мужчина вошёл в неё, ощущая влажный потаённый жар — и острую сладость. Наташа вскрикивала в вековечном ритме любви, царапая Тимофею спину, отдаваясь с каким-то исступлением, будто в последний раз. А вдруг и правда?..

1 января 2098 года, 2 часа 35 минут.

Сихали вышел на улицу. Было морозно, но терпимо. Свет солнца мешал, раздражая своей неуместностью. А станция гуляла — по улицам носились краулеры с подвыпившими полярниками, дружные компании шлялись повсюду, угощая встречных-поперечных, а встречные-поперечные горячо поддерживали весёлое начинание, так что шум стоял, не умолкая.

«Спать завалиться, что ли?» — подумал Тимофей. Что за странный обычай — не ложиться в новогоднюю ночь? А потом что? Нагуляться, набраться горячительных напитков и дрыхнуть весь день? Вот радости…

Неожиданно его внимание привлёк большой чёрный вездеход, принадлежавший Помаутуку. «Вездик» тормознул возле штаба, и на снег спрыгнул… Олег Кермас, собственной персоной.

Это «явление народу» было настолько невероятным, что Сихали поневоле головой помотал, разве что крестным знамением не осенил «генерала», бормоча: «Сгинь, нечистая сила!»

Кермас узнал Брауна и подошёл ближе.

— Руки не подаю, — сказал он, — всё равно не пожмёте.

— Вы зачем здесь? — прохладно поинтересовался Сихали.

«Генерал» был взбудоражен и напряжён так, что казалось, вот-вот сорвётся в припадке истерики.

— Хочу кое-что объяснить и кое-что предложить, — лязгающим голосом проговорил он. — А там — дело ваше. Если решите арестовать, мне только легче будет — значит, зря я рассчитывал на чувство долга и честь генрука ТОЗО.

Тимофей молча сделал жест: прошу! Проведя незваного гостя в тот самый модуль, где совсем недавно раздавались вскрики и стоны любви, он занял место за столом-пультом.

— Присаживайтесь, — сказал Сихали, подавив мимолётное желание прогнать Кермаса с того самого дивана. «Генералу» и стула хватит. И вообще, постоит…

— Я знаю, какого вы мнения обо мне, — заговорил Кермас с видом крайнего утомления, — но обиды не держу, поскольку прекрасно понимал с самого начала, что будут думать люди и какими словами в мой адрес пользоваться.

— Тогда зачем надо было идти на поклон к оккупантам? — резко спросил Тимофей.

— А затем! — с силою ответил Кермас. — Это вы боретесь за мир и справедливость с помощью оружия! А я добиваюсь того же, ведя переговоры, идя на сотрудничество! Да, с оккупантами! И что же? Ну и пусть меня проклянут антаркты, зато я принесу пользу проклинающим и сделаю добро из зла! Вы что думаете, мне приятны все эти портреты? Все эти «оборонцы»? Да я всегда был против войны, и генеральское звание мне претит! Но так надо, понимаете? В МККР только болтают о демократии, но никогда не поддержат народ, тех же фридомфайтеров. Нет, им нужен лидер, вождь, с которым можно сесть за стол переговоров, которого можно припугнуть, купить, поддержать! Поэтому я и играю роль диктатора в нашей дурацкой самодеятельной пьесе!

— Браво, — похлопал в ладоши Сихали. — Станиславский сказал бы: «Верю!» — а я повторяю: «Зачем?» Ну чего вы добились, Кермас?

— Многого, Браун, — значительным голосом произнёс «генерал». — К вашему сведению, Международные войска отводятся на острова Кергелен и Южная Георгия…

— А при чём тут вы? — пожал плечами Сихали. — Это мы их отовсюду выбили, вот они и подались на север.

— Да что вы как мальчик, право! — зашипел Кермас. — «Выбили»! Да мы все живы потому только, что Альварадо с Кутеповым терпят ваши выбрыки и не ведут полномасштабную войну! Дадут они МККР приказ — и тот за минуту разрушит с орбиты все станции АЗО, а мелкие очаги сопротивления додавит позже! Вот чего боюсь я и не понимаете вы!