— Да, эта колония вызывает особую озабоченность, — кивнул головой Лемехов. — Согласно вашему указанию, мы приступили к негласной проверке сотрудников, которые служат в ней.

Генерал хотел что-то уточнить, но в дверь постучали, и в кабинет вошли двое в гражданской одежде. Один за другим представились:

— Следователь службы собственной безопасности майор Кретов.

— Старший оперуполномоченный управления федеральной службы безопасности майор Семенов.

— Проходите, товарищи, присаживайтесь, — Ветров встал со своего кресла и, направляясь к длинному столу, стоявшему вдоль глухой стены, пригласил к нему всех присутствующих.

Генерал сделал небольшую паузу, выжидая, когда все рассядутся за столом, и, положив перед собой небольшую папку и блокнот, продолжил:

— Кто из вас первым будет докладывать?

— Разрешите, я? — подал голос следователь.

— Давайте, майор.

Следователь раскрыл объемное дело, на обложке которого крупными буквами было напечатано «Уголовное дело» и рукой написано: «По факту уничтожения пожаром здания паспортно-визовой службы районного управления внутренних дел», и тут же начал доклад:

— Мною были назначены семь экспертиз по выяснению причин возникновения пожара, выяснению, что уничтожено огнем в сейфах, возможной связи включенного в сеть электрочайника с пожаром, изучению замков, которые были в сейфе старшего лейтенанта Сергейчик, в дверях ее кабинета и кабинета Соловьевой, а также во входных дверях. Перед экспертами были поставлены вопросы и в части определения по остаткам документов и пепла, что именно сгорело. Кроме этого допрошены все сотрудники ОВИРа, дежурные РУВД и сотрудники пожарных нарядов, принимавших участие в тушении пожара.

По моему указанию сотрудниками районного управления внутренних дел опрошены жильцы близлежащих домов, водители такси, которые, возможно, проезжали мимо здания ОВИРа. Учитывая ваше указание, товарищ генерал, допрос капитана милиции Соловьевой был произведен самым тщательным образом, и протокол ее допроса мною содержится особо.

— Ну и как вы оцениваете ее показания?

— Она чистосердечно рассказала все: и историю с пропажей печати, и как практически тайно, по приказу Сергейчик, в воскресный день заполнила девяносто семь бланков паспортов, которые вместе с печатью и оставшимися чистыми бланками паспортов положила, как и приказала ей Сергейчик, в сейф.

— Кстати, она отдала ключи Сергейчик от кабинета и сейфа?

Следователь неожиданно улыбнулся:

— В том-то и дело, что нет.

— Почему?

— Потрясенная пожаром, она напрочь забыла о ключах, а Сергейчик, очевидно, по этой же причине до сего времени ее о них не спрашивала.

— Интересно, — Ветров посмотрел на полковников и спросил: — Что показала Сергейчик?

— Сказала, что она в выходной день, то есть в воскресенье, в здании не была, конечно же в свой кабинет не приходила. О пожаре узнала поздно вечером со слов дежурного РУВД, который позвонил ей домой.

— Как думаете, Сергейчик не догадывается о том, что Соловьева все рассказала?

— Нет, не догадывается. Надо заметить, что капитан Соловьева полностью выполняет наши требования и советы. Поэтому старший лейтенант Сергейчик считает, что Соловьева держит язык за зубами.

— Что еще удалось выяснить?

Кретов чуть заметно улыбнулся:

— Я получил заключение экспертизы, что замки в сейфе, дверях кабинетов и входных дверях посторонним ключом и предметом не открывались. Отпала версия причины пожара от электрочайника, и получен ответ о причине возгорания.

— Ну и от чего случился пожар? — живо спросил полковник Лемехов.

— По-моему, картина прояснилась. Сначала в кабинетах, коридоре и даже под входными дверями был разлит бензин, даже в сейфе, закрепленном за старшим лейтенантом Сергейчик, тоже был разлит бензин, а поджог бензина был произведен со стороны улицы. Под входными дверями находилась смоченная бензином тряпка.

— Что думаете предпринять сейчас? — спросил Ветров.

— Думаю, что по итогам совещания можно будет определить, какие шаги предпринять.

— Хорошо, — согласно кивнул Ветров и обратился к Семенову: — Что у вас?

Майор раскрыл тоненькую папку.

— Согласно полученному приказу, мы организовали прослушивание телефонов Соловьевой и Сергейчик. За каждой из них установлено наружное наблюдение. За это время только один раз состоялся телефонный разговор. Сергейчик позвонила Соловьевой, но ничего существенного в разговоре они не обсуждали. Сергейчик похвалила Соловьеву за то, что она достойно переживает случившееся, и заверила, что все будет хорошо. Успокаивала, что ни Соловьева, ни она, Сергейчик, в пожаре не виноваты и вскоре приступят к работе в новом помещении.

Ветров обратился к начальнику районного управления внутренних дел:

— Валерий Федорович, где вы обосновали ОВИР?

— Рядом с УВД имеется двухэтажное здание патрульно-постовой службы. Половину первого этажа отдали паспортно-визовой службе. Сейчас восстанавливаем журналы учета, очень пригодились данные адресно-учетной службы. Там же хранятся данные на всех, кто получил паспорт и прописан в городе и области. С помощью сотрудников жилищно-коммунальных служб проводим поквартирный обход, проверяем паспортный режим. Это здорово помогает. Выявили более пятидесяти человек, которые получили паспорта или право на прописку, но по различным причинам еще не прописались. Уже знаем номера паспортов, которые были выданы нами в последние дни перед пожаром. Запросили в МВД информацию о партии бланков паспортов, которые утрачены в результате пожара.

— Хорошо, — кивнул головой генерал и обратился к Семенову: — Продолжайте, товарищ майор.

Семенов переложил несколько листов в папке и продолжил:

— Интересные сведения дали результаты наружного наблюдения. Если Соловьева кроме дома ходила только на работу и три раза в магазины, то Сергейчик… — майор сделал небольшую паузу и, чуть улыбнувшись, продолжил: — Сергейчик оказалась более энергичной. Она четырежды встречалась с капитаном милиции начальником отделения дознания ГУВД Кулаковой Верой Федоровной. Вместе с ней Сергейчик встречалась дважды с очень интересным типом, проживающим в Зареченске в двухкомнатной квартире дома семнадцать по улице Васнецова. Зовут его Васнецов Василий Кириллович. Я доложил об этом человеке полковнику Лемехову, и по его указанию наши сотрудники навели справки об этом Васнецове. Оказалось, что Васнецов — капитан запаса, но в то же время имеет группу инвалидности третьей степени. Он прибыл из Украины, где якобы заканчивал танковое училище, которое прекратило свое существование через три года после распада Советского Союза.

— Мы не успели еще выяснить, где проходил службу Васнецов, — пояснил Лемехов, — но то, что вчера мы получили в результате наружного наблюдения, свидетельствует о многом.