Талут кивнул Эйле и Джондалару. Они поднялись со своих мест и приблизились к нему для исполнения предварительного ритуала. Тули, до сих пор стоявшая в стороне, тоже поднялась и встала рядом со своим братом.

— Я прошу слова, — заявила она. Талут передал ей Говорящий Жезл.

— Как вождь Львиного стойбища, я выражаю согласие с тем, что сказал Талут. Джондалар и Эйла обладают множеством ценных достоинств и могут повысить статус Львиной стоянки и племени Мамутои. — Она повернулась к высокому светловолосому гостю. — Джондалар, — сказала она, трижды ударив жезлом по земле, — Тули и Барзек просят тебя стать сыном очага Зубра. Мы высказали наше предложение. Теперь слово за тобой, Джондалар.

Он приблизился к ней и, взяв в руки Говорящий Жезл, трижды ударил им о землю.

— Я Джондалар из Девятой Пещеры Зеландонии, сын Мартоны, которая была главой Девятой Пещеры, родился в очаге Даланара, главы племени Ланзадонии, — торжественно начал он. Учитывая значительность сегодняшнего собрания, Джондалар решил представиться более обстоятельно, означив свои исходные родственные связи, что вызвало улыбки и одобрительные возгласы окружающих. Все эти чужеземные имена придавали этому ритуалу особый оттенок, подчеркивая важность происходящего. — Вы оказали мне великую честь вашим предложением, но я должен честно признаться вам, что на мне лежит обязанность исполнить очень важное обязательство. Рано или поздно я должен буду вернуться в родное племя. Я должен рассказать моей матери о смерти брата и сообщить все подробности его гибели Зеландони — так у нас называют Мамута, чтобы можно было провести обряд Поиска и проводить дух Тонолана в мир Духов. Я ценю наше родство и так тронут вашим дружеским расположением, что с грустью думаю о предстоящем расставании. Но мне хотелось бы как можно дольше прожить здесь с вами, моими друзьями и родственниками, — закончил Джондалар, передавая Говорящий Жезл обратно Тули.

— Мы опечалены известием о том, что ты не можешь стать сыном нашего очага, Джондалар, но понимаем, что ты не властен распоряжаться собой. Твой долг заслуживает уважения. И поскольку мы с тобой и так породнились благодаря связи твоего брата с Толи, то ты можешь жить с нами, сколько пожелаешь, — сказала Тули и передала жезл Талуту.

— Эйла, — сказал Талут, трижды ударив жезлом по земле, — Неззи и я просим тебя стать дочерью Львиного очага. Мы высказали наше предложение. Теперь слово за тобой.

Взяв жезл, Эйла также трижды ударила им о землю.

— Я Эйла из Неведомого племени. Вы предложили мне стать членом вашей семьи. Это большая честь и радость для меня. И я была бы счастлива стать Эйлой из племени Мамутои, — медленно произнесла она свою заранее заготовленную речь.

Талут забрал у нее Говорящий Жезл и, четыре раза ударив им о землю, сказал:

— Если нет возражений, то я закрою наше собрание…

— Нет, я прошу дать мне Говорящий Жезл, — раздался вдруг чей-то голос. Все удивленно оглянулись и увидели, что к Талуту направляется Фребек.

Он взял у вождя жезл и трижды ударил им по земле.

— Я не согласен. Я не хочу, чтобы Эйла стала членом нашего стойбища, — заявил он.

Мамутои ошеломленно молчали. Затем послышались удивленные, негодующие возгласы. Вожди и основатели Львиной стоянки в полном согласии друг с другом высказали желание принять Эйлу в племя Мамутои. И хотя все знали, какие чувства испытывает Фребек к Эйле, остальные, по всей видимости, не разделяли их. А главное, Фребек, да и вообще очаг Журавля едва ли имел право возражать. Их самих приняли совсем недавно благодаря тому, что за них просили Талут и Неззи, пожалевшие несчастную семью, от которой отказались почти все остальные стоянки. Когда-то очаг Журавля имел высокий статус, и на других стоянках были люди, предлагавшие принять это семейство, но были и возражавшие, а необходимо было достичь всеобщего согласия. Фребек, похоже, слишком быстро забыл о поддержке вождя; никто не ожидал возражений с его стороны, а менее всего сам Талут.

Волнение среди собравшихся быстро улеглось, когда Талут взял у Фребека жезл и, потрясая им, призвал людей к тишине.

— Фребек взял Говорящий Жезл. Дайте же ему сказать, — решительно произнес Талут, передавая обратно ритуальный костяной жезл.

Фребек, вновь трижды ударив по земле, продолжил свою речь:

— Я выступаю против приема Эйлы, поскольку считаю, что она не обладает никакими особыми достоинствами и не может предложить нам ничего ценного, поэтому она не достойна стать Мамутои. — Его возражение было явно встречено тихим неодобрительным гулом, тем более что все только что выслушали, как высоко ценит Эйлу Талут, однако пока никто не посмел прервать оратора. — Неужели мы будем принимать в Мамутои любого чужеземца, остановившегося погостить у нас?

Как ни велика была власть Говорящего Жезла, однако даже она не могла заставить обитателей стоянки долго сдерживать эмоции.

— С чего ты взял, что ей нечего предложить нам? Вспомни, к примеру, ее охотничье мастерство! — воскликнула Диги, исполненная праведного гнева. Ее мать тоже не сразу оценила достоинства Эйлы. Но даже она, вождь стойбища, согласилась с Талутом. Какие же возражения могут быть у Фребека?

— А что особенного в том, что она умеет охотиться? Разве мы принимаем к себе всех охотников? — сказал Фребек. — Это не серьезная причина. К тому же она все равно не сможет нормально охотиться после того, как заведет детей!

— Дети — это гораздо более ценный дар! Они придадут ей более высокий статус! — сердито крикнула Диги.

— Не думаешь ли ты, что я не понимаю этого? Однако мы даже не знаем, способна ли она иметь детей. Может, она бесплодна, и тогда вообще все ее достоинства теряют смысл. Но мы говорим пока не о детях, а об охоте. О том, что ее охотничье мастерство не является серьезным поводом для приема в Мамутои, — заметил Фребек.

— А как насчет копьеметалки? Ты же не станешь отрицать, что это ценное оружие, и она отлично владеет им и уже показала нам, как правильно пользоваться этим приспособлением, — Это не ее заслуга. Копьеметалку сделал Джондалар, а он не может остаться с нами.

— Но у нее есть дар Поиска, а возможно, и Зова, — вставил свое слово Дануг. — Она обладает властью над лошадьми и даже ездит на одной из них.

— Лошади — это наша еда. Великая Мать создала их для нас. И мы должны на них охотиться, а не жить с ними. Я даже не уверен, хорошо ли то, что она ездит на них. И вообще никто толком о ней ничего не знает. Возможно, она сможет общаться с миром Духов, возможно, у ней есть дар Поиска. Возможно, она сама Великая Мать, а может, и нет. Так неужели, основываясь только на шатких предположениях, мы можем принять человека в наше племя? — На сей раз никто не смог ему возразить. Фребек уже начал гордиться собой, сознавая, что стал наконец центром всеобщего внимания.

Мамут с некоторым удивлением смотрел на Фребека. Шаман был совершенно не согласен с ним, но признал, что его аргументы довольно разумны. Плохо только, что он преследовал неверную цель.