– А через несколько месяцев вы женились на американской наследнице!

– Я прождал больше года, и мне было все равно, на ком жениться, если не на Анни. – В глазах Дональда показались слезы. – Ради бога, мисс Брукнер, поверьте, мне очень больно!

Увидев его искреннее раскаяние, Шарлотта смягчилась и ласково похлопала его по руке.

– Если вы говорите правду, то произошло трагическое стечение обстоятельств. К несчастью, я не вижу, как можно все исправить.

– Умоляю, скажите, где она, и мы что-нибудь придумаем!

– Я поклялась никому не говорить.

– Вы должны! – настаивал Дональд.

– Хорошо, я скажу вам, – сдалась наконец девушка. – Хочет Анни вас видеть или нет, вы имеете право хотя бы объясниться. Даже если вам не удастся ничего исправить, она должна знать, почему так произошло.

– Спасибо, – облегченно выдохнул Дональд.

Шарлотта встала, подошла к письменному столу в углу комнаты, достала записную книжку и написала на листке бумаги несколько строк.

– Она живет в Кейгли, фабричном городке в сорока пяти минутах езды. Должна признаться, что ни разу не навещала ее, с тех пор как она уехала. Мне приходится ухаживать за отцом, который вернулся из Африки практически инвалидом.

Дональд вскочил на ноги.

– Не знаю, как вас благодарить, мисс Брукнер, – сказал он, засовывая листок в карман. – Я немедленно еду к ней.

– Если не трудно, сообщите мне, как она, – попросила Шарлотта, провожая его к двери. – Я ничего о ней не знаю. Видите ли, она такая гордая. Я предлагала ей немного денег, но она отказалась.

– Да, это похоже на Анни, – вздохнул Дональд. – До свидания, мисс Брукнер, и еще раз большое спасибо.

Вскоре он припарковал машину в Кейгли и стал пробираться через лабиринт узких улочек с черными от копоти домами. На крылечках играли замурзанные дети, босоногие, несмотря на сентябрьскую прохладу. Ему пришлось пару раз спросить дорогу, однако в конце концов он вышел на Ланд-стрит и нашел нужный номер. На стук открыла изможденная женщина с грудным младенцем на руках, за юбку которой цеплялся ребенок постарше. Она измерила Дональда подозрительным взглядом.

– Вы за арендной платой? Я же сказала, что заплачу в пятницу. Мой старик остался без работы.

– Мне сообщили, что по этому адресу проживает Анахита Чаван, – объяснил Дональд. – Возможно, я неправильно понял?

– Анни снимает у нас комнату, только не говорите хозяину. Он запрещает пускать жильцов, но когда тебе надо накормить семь ртов, приходится выкручиваться. Значит, вы ее друг?

– Да, меня зовут Дональд. Она дома?

– Анни почти никуда не выходит, всегда сама по себе. Славная девушка. Заходите.

Дональд протиснулся через узкий коридорчик в маленькую комнатку, служившую, по всей видимости, кухней.

– Присаживайтесь, сэр, я ее позову.

Когда женщина ушла, Дональд заметил в дверном проеме две пары уставившихся на него любопытных глаз.

– Как вас зовут, мистер? – спросил у него мальчик лет семи.

– Дональд, а тебя?

– Я – Том, – сказал мальчик, подходя ближе. – Вы говорите, как богач, и у вас такая шикарная одежда. Вы владелец фабрики?

– Нет.

– А я, когда вырасту, буду владельцем фабрики, по-настоящему богатым, как вы.

К Дональду подползла на четвереньках девочка лет полутора, схватилась грязными ручонками за его штанину и попыталась встать.

– Джоанна, отстань от дяди! – прикрикнула на нее мать, вернувшаяся на кухню. – Анни сейчас спустится, вы можете поговорить в большой комнате. Она не очень-то обрадовалась вашему приходу. Идемте со мной.

– Спасибо, – сказал Дональд.

Женщина провела его по коридору в комнату чуть побольше. Боже, до чего дошла бедная Анни, содрогнулся от ужаса Дональд.

Дверь отворилась. На пороге стояла Анахита, экзотическая красота которой резко контрастировала с чудовищной убогостью обстановки. На исхудавшем лице с выступающими скулами еще ярче выделялись огромные янтарные глаза.

– Анни, я приехал. – Дональд так долго ждал этого момента, что растерялся, и все слова вылетели у него из головы.

– Вижу, – наконец ответила она.

– Я… у тебя все хорошо?

– Да, – холодно ответила Анни. – А у тебя?

Дональд опустился на стул, чувствуя, что у него подкашиваются ноги.

– Я не знаю, что сказать…

– Что уж тут скажешь.

– Ты должна поверить: я не получил ни единого твоего письма, с тех пор как ты сошла на берег. Я не знал, где ты и что с тобой. Я ездил в твою больницу и запрашивал Скотленд-Ярд. Я отчаялся. В конце концов я поверил, что ты меня больше не любишь и нашла в Индии кого-то другого.

– И женился на другой? – спросила она резким отрывистым тоном.

– Если я не мог жениться на тебе, мне было все равно на ком. По крайней мере, деньги моей жены помогли спасти Астбери.

– Я читала, что твоя новая жена богата. Надеюсь, вы счастливы, – равнодушно сказала Анни.

– Конечно же, я не счастлив!

– На фотографиях ты выглядишь счастливым.

– Возможно, – признал Дональд, – но когда тебя фотографируют, положено улыбаться.

Вновь наступило молчание. Анни смотрела куда угодно, только не на него, а он не отрывал от нее взгляда.

– Зачем ты приехал?

– Не знаю! Я хотел рассказать, что, скорее всего, моя мать перехватывала твои письма.

– Дональд, даже если бы у меня не было с тобой связи, я бы ждала целую вечность и никогда не вышла за другого. Да что теперь говорить, какая разница?

Его пугала холодная отстраненность Анни. Ему отчаянно хотелось схватить ее в объятия, прижать к себе, узнать в ней страстную, одухотворенную женщину, которую он так любил.

– Пойдем где-нибудь посидим. Здесь невыносимо, – взмолился он.

– Здесь нет «Ритца», где можно выпить чаю, – саркастично ответила девушка. – А кроме того, это теперь мой дом.

– Анни, милая, я понимаю, что ты пережила и что ты обо мне думаешь. Клянусь: я никогда не переставал любить тебя. За эти полтора года не прошло ни единого дня, чтобы я тебя не вспоминал.

Анахита бесстрастно посмотрела на него.

– С прошлым покончено, Дональд, теперь у каждого из нас своя жизнь, и ты женат на другой.

– Мои чувства к тебе не изменились. Пожалуйста, пойми, ты ведь знаешь меня лучше, чем кто-либо другой.

– Когда-то думала, что знаю. А теперь… Не все ли равно?

– Анни, милая, самое главное – что после всего этого кошмара я тебя нашел, мы наконец встретились. Ты не понимаешь, что это для меня значит!