– Сенат здесь! – крикнул Михаил. Калин холодно взглянул на него.

– Я прибыл с предложением мирного урегулирования конфликта, – объявил парламентер. – Но прежде всего я должен сообщить, что ваша армия хотя и сражалась храбро, однако потерпела поражение возле города Испания и была окружена. Мы напали на них во время ночного марша и наголову разбили. Несколько тысяч человек были взяты в плен и могут быть обменены после достижения соглашения между нами.

– Мне нужны доказательства, – сказал Калин.

– Можешь отправиться за ними в Испанию, – с насмешкой бросил парламентер. – Полковник Кин был похоронен там с честью, как и твой зять. Правда, одно доказательство я могу тебе передать, если ты разрешишь моему человеку высадиться на берег.

Калин кивнул.

Один из карфагенян с длинным пакетом под мышкой подошел к борту судна и прыгнул в воду. Вынырнув на поверхность, он быстро переплыл узкую полосу воды, выбрался на берег, с осторожностью пробрался через лабиринт береговых заграждений, перешел вброд ров и взобрался по склону земляного вала.

О’Дональд подошел к нервно озиравшемуся воину и выхватил пакет у него из рук.

– А теперь убирайся отсюда, грязная свинья, – скомандовал он.

Калин сделал знак артиллеристу, чтобы он вскрыл пакет.

О’Дональд разорвал обертку из промасленной кожи.

– Это сабля. – Он поднес ее к глазам и прочитал вслух надпись, выгравированную на одной из сторон: «Генералу Винсенту Готорну от его друзей из 5-го Суздальского полка. Как он погиб, чтобы сделать людей святыми, гак и мы погибнем, чтобы сделать их свободными».

Глаза его наполнились слезами. – Будь они прокляты! Он был еще совсем мальчишкой!

Ганс подошел к нему и взял саблю.

– Вы, мерзкие ублюдки! – крикнул О’Дональд карфагенянам. – Я выпотрошу вас, как кур!

– Пэт, прекрати, – сказал Калин, подойдя к другу.

– Благодаря этим переговорам мы можем спасти город! – вскричал Михаил. – Уберите отсюда этого пьяного скандалиста! – О’Дональд, пройдись и успокойся, – произнес Ганс тоном, полным сочувствия, но в то же время дававшим понять, что это приказ.

– Слушаюсь, сэр, – бросил О’Дональд и сердито отдал честь. Проходя мимо Михаила, он толкнул его плечом.

– Ну погоди, мы еще встретимся! – прошипел тот.

– Готов в любой момент, – прорычал артиллерист. – С удовольствием выдеру твои драгоценные шарики и заткну их тебе в глотку!

Все, онемев, смотрели на О’Дональда, потрясенные яростью, которую он излучал. Ганс начал была что-то говорить, но замолчал, так как Пэт уже спустился по пандусу в артиллерийский погреб.

– Я требую, чтобы его немедленно арестовали за то, что он угрожал сенатору! – воскликнул Михаил.

– Угрожал? – переспросил Ганс. – Я ничего такого не слышал.

Михаил крутанулся к Калину.

– Он наш лучший артиллерист, – спокойно сказал тот. – Если его надо будет арестовать, мы сделаем это после окончания войны. – Не дожидаясь ответа, Калин отвернулся от Михаила. – Это не доказывает, что наша армия разгромлена – крикнул он парламентеру, изо всех сил стараясь контролировать свой голос. – Это говорит только о том, что один из наших воинов погиб.

– Мой командир выражает тебе свое сочувствие в связи с потерей, – ответил парламентер. – Верить или не верить – твое дело, но факт остается фактом: ваша армия не вернется.

– Это все, что ты хотел сообщить?

– Мы предлагаем вам условия, – на наш взгляд, они очень щедры.

– Мы слушаем.

– Республика Русь должна заключить союз с Карфагенской империей. Президент должен уйти в отставку. Наше командование назначит нового президента.

Ты имеешь в виду, что Кромвель станет диктатором.

– Ты плохо меня понял, – бросил парламентер. – Наш командующий назначит одного из жителей Суздаля. Больше мы ничего не требуем. Никто не будет арестован, если не будет нарушаться порядок. Военнопленные будут возвращены домой.

– Ты лжешь, ты лишь маска, говорящая то, что диктуют мерки, – крикнул Калин, повысив голос, чтобы его слышали солдаты, расположившиеся на укреплениях.

Парламентер расхохотался:

– Ты считаешь, что мы сошли с ума? У мерков другие интересы – разве ты не слышал о них? Они воюют с бантагами, которые кочуют в тысячах миль к югу от вас. И бантаги нанесли им поражение. Когда придет время, мы восстанем против мерков, как вы восстали против тугар.

– Зачем тогда вы явились к нам с оружием? – спросил Калин. – Почему вы не пошли на мирные переговоры? Вместе нам легче было бы бороться с ордой.

– Потому что мы не хотим, чтобы вы разрушили наши обычаи, наш привычный уклад, как вы это сделали в Риме. Мы не хотим, чтобы вы, опираясь на свою военную мощь, диктовали нам свою волю и ослабляли нас. Нет, мы не такие дураки. Вы должны поделиться с нами своим оружием. Я хочу спросить тебя: разве из-за твоих янки не стали бедными тысячи, которые жили хорошо? Я хочу спросить жителей Суздаля: в чьих руках эти большие машины, кто живет в просторных новых домах и носит пышные наряды, в то время как тысячи умирают от голода? Какую пользу принесла вам эта римская железная дорога, кроме того, что позволила им еще больше обогатиться?

– Все это пустая вражеская пропаганда, – отозвался Калин. – Я не верю ни слову из того, что ты говорил о нашей армии. Она жива, и она вернется. А вы всего лишь скот, прирученный мерками.

– Прирученный скот не смог бы создать всего этого. – Карфагенянин указал туда, где за излучиной реки поднимался дым из корабельных труб. – У вас нет никаких шансов выстоять против нашей мощи, – хвастливо заявил он. – Если вы окажете сопротивление, мы за несколько дней снесем ваши стены до основания. У насесть пушки, стреляющие разрывными снарядами, которые могут пожечь весь город. Все ваши жители страдают из-за дурацких амбиций одного человека. Я надеюсь, что ваш сенат узрит наконец истину. Меня послали переговорить с вами, чтобы спасти жизнь жителей Суздаля. Но теперь я вижу, что это бесполезно. Если ты сам или те, кто следует за тобой, измените свое решение, то вы знаете, где найти нас.

Парламентер сделал знак гребцам. Вода вскипела, когда двойной ряд весел врезался в мутную воду и галера вновь вышла на речной фарватер. Над палубой судна появилось облачко дыма, и вверх взвилась ракета, осветившая реку ярким красным светом.

Спустя несколько секунд из-за поворота показалась темная угрожающая масса.

– Позовите О’Дональда! – крикнул Ганс офицеру, стоявшему под бастионом. – Сенаторы, через несколько минут здесь станет очень жарко. Если вы не собираетесь принимать участие в военных действиях, то я советую вам спуститься в укрытие или вернуться в город. Если же вы хотите остаться, то отойдите подальше от пушек.