Дальше часто и тяжко вздыхающего клиента заставили снова переодеться в старые чистые вещи, усадили на стул, замотали простынкой, и он перешёл в руки Селии. У той уже весь инструмент, разложенный на полотенце, сверкал на столе в полной боевой готовности. Кстати, ради такого случая, Сергей даже пожертвовал в пользу Олива одной из своих запасных бритв. Её продезинфицировали, проверили лезвие и добавили в рабочий арсенал нашего главного домашнего стилиста.

Через пару часов снова должна была прийти Идель. (Это которая знахарка.) Только теперь уже в компании своего мужа. Дело в том, что при вчерашнем осмотре у неё возникли кое-какие версии, насчёт хромоты управляющего. Для более точной постановки диагноза и окончательного определения с лечением ей требовалось мнение супруга – Грейва.

Выяснилось, что у них было что-то вроде семейного подряда. Сама женщина занималась вопросами, условно говоря, терапии, а её вторая половина был «хирургом». Штопальщиком ран, костоправом, зубодёром – на все руки по этой теме.

Он лучше жены ориентировался в некоторых узкоспециализированных разделах анатомии, был в деревне человеком незаменимым, но не самым, как сказать… любимым. Проще говоря, Грейва в деревне боялись, как огня. Точнее, не его самого, а попадания в его руки. Поэтому Оливу о визите костоправа заранее решили не говорить. Ну, чтобы не портить старику настроение.

А пока Селия, разбрасывая вокруг пучки седых волос, порхала над головой деда, а мы с Лилей пытали управляющего на предмет пополнения внутреннего домашнего штата.

- Та-а-ак, ну что, пройдёмся по списку. – разворачивая заранее заготовленный листок, протянула Лиля. – Кому кто, а мне нужна хорошая повариха. Желательно с помощником. Эмель и Кло и так работы по дому хватает.

- Может быть, старую Глен позвать? – высказал предположение Олив. – Хлеб у неё знатный получается.

- У этой желчной бабы только выпечка хороша. А остальная еда худо выходит, мужик её вечно жалуется – то, говорит, сожжёт, то не доварит. – откусывая зубами нитку, прокомментировала Эмель.

- Ну тут уж вам, женщинам, виднее. – не стал спорить дед.

- Госпожам баронессам кого бы не совсем уж «зелёного», чтобы с опытом уже, но и с головой свежей. Вон сколько у госпожи Лилиан затей для кухни, диву даёшься. Лично я такого сроду не слыхала: яйцо па-шот. – по слогам выговорила женщина, упоминая блюдо из меню сегодняшнего завтрака.

- Я знаю! – оживилась Кло. - Ларес подойдёт. Точно говорю. Она из ничего такую вкусноту готовит, что все бабы деревенские к ней за секретами бегают.

- И то верно, дочка. Опять же, бездетная она, не на кого заботу тратить, а значит и времени поболе, чем у других. – по-простому прямолинейно рассуждала Эмель. – От того и подкармливает ребятишек, которые из самых бедных. Сердце у Ларес доброе, руки золотые – лучшей поварихи в дом не сыскать. Было бы из чего готовить.

- Хорошо, возьмём вашу Ларес на заметку. – мысленно уже азартно «потирая руки», согласилась сестра, вписывая имя напротив вакантной должности. – Кто у нас тут дальше?

- Сторож. – подсказала я.

Если с поварихой ещё можно было повременить до окончания всех ремонтных дел, то охрану нужно было усиливать в ближайшее время. Скоро будет заказан и доставлен строительный материал, не хотелось, чтобы у кого-то возникло искушение и возможность его безвозмездно прихватизировать.

- Моё мнение - однозначно следует обратить внимание на Кадена. – тут же активно отреагировал Олив.

- Попрошу вас не вертеть головой. – всплеснув руками, строго одёрнула старика Селия.

- Мои извинения. – буркнул дед, снова вытягивая шею в заданном парикмахером положении. – Просто я уже думал немного наперёд…

- Это который браконьер? – легкомысленно брякнула Кло.

И тут же получила звонкий подзатыльник от матери:

- Следи за языком, балаболка бестолковая. Не тебе судить… Э-э-х-х…

Девушка уже и сама поняла, что сболтнула лишнего, потупила глаза и покраснела до корней волос. Тем более, что к молниеносной материнской каре добавился суровый осуждающий взгляд Олива.

В гостиной повисла напряжённая пауза. Эмель с повлажневшими глазами кусала сухие губы и теребила недошитый рукав пиджака. Лона присела на краешек свободного стула и притихла. Селия тоже прервала работу и опустила руки. А мы с Лилей просто не могли сообразить, как сейчас реагировать. Вроде бы, браконьерство в существующем времени являлось серьёзным преступлением. И мы о нём нежданно узнали. Следовало что-то сказать, предпринять. Но что?

- Госпожи баронессы, - болезненно прикрыв глаза, дрогнувшим голосом заговорил Олив, - взываю к вашему милосердию. Не сочтите за дерзость, но то, что я узнал о вас… Ваше человеколюбие, ваши благородные дела придают мне смелости просить и надеяться, что вы не будете слишком суровы к Кадену, когда узнаете причины его неблаговидной провинности. Молю вас, послушайте старика, Каден действительно иногда наведывается в герцогский лес за дичиной. Но не для себя. В деревне бывает так голодно, что людям хоть в гроб ложись. Вот он и… добывает съестное для тех, кто совсем слаб и не может о себе позаботиться.

- Мы вас услышали, Олив. – быстро переглянувшись с Лилей, заговорила я. – Мы не станем заявлять о провинности Кадена официально. Я лично при первой возможности переговорю с его светлостью и буду просить о снисхождении к человеку, спасавшему голодающих земляков от смерти. Пусть даже и преступным путём. Если всё так, то цель его достойна, а поступок заслуживает оправдания.

Ну а что ещё оставалось говорить? Не могла же я высказать то, что на самом деле сейчас думала о неведомом Кадене. Например, что сама бы с удовольствием и искренним уважением пожала этому рисковому и благородному человеку руку.

Лично мне на тех неучтённых зайцев, куропаток или кого там ещё, вообще было плевать с высокой колокольни. Да мужик, по большому счёту – герой. Но игнорировать всплывший факт браконьерства при таком количестве свидетелей не имелось возможности. Потому, пришлось выкручиваться и пытаться сделать так, чтобы самой открыто не нарушить местных законов, и чтобы информация не полетела дальше в какие-нибудь недоброжелательные уши.

Хотя… Ладно, Кло, судя по её буквально помертвевшему от отчаяния и стыда лицу, получила свою прививку от болтливости на всю жизнь. Но на то, что Лилькина Лона сумеет удержать воду в энном месте, я могла даже не надеяться. Впрочем, кого она в этой глуши сможет удивить новостью, которую, судя по всему, уже давно знает вся деревня?

- Со своей стороны попрошу всех в дальнейшем на этот счёт не распространяться. – я на всякий случай всё-таки акцентировала своё отдельное пожелание. – На этом вопрос закроем, предлагаю вернуться к начатым делам. Что ещё можете сказать о Кадене?

- О, он очень сильный. И головастый. И его все уважают. – с чувством невыразимого облегчения затараторила Эмель, по очереди заглядывая в глаза мне и Лиле.