– Куда ж в наши дни без контрабанды, – польщенно усмехнулся Косарь, ласково погладив бензобак затянутой в теплую перчатку ладонью. – Не все, что нам нужно, можно достать через Ганзу или красных. Летом, конечно, сложнее, от живности вся округа кишит, а зимой – милое дело, по норкам сидят, в дырки сопят. И квадрик тут – милое дело. Пистон обычно такими рейсами занимался, хорошо все пути по поверхности знал, до любой станции мог добраться без проблем. Он да Оспа… Пусть земля будет им обоим пухом.

– Неужто так и стоит здесь без охраны? И никто не трогает?

– У сталкеров свои законы, Федь, – снисходительно пояснил Косарь. – И довольно строгие. А после случая этим летом, когда один тип с Тульской увел чужой БТР и раздолбал его, гоняя по городу, законы ужесточились еще больше. Теперь, если вина будет доказана, то оштрафован будет не только вор, но и станция, к какой приписан.

– Ну, это еще доказать надо, – недоверчиво хмыкнул Фёдор.

– А ты полагаешь, того вора не нашли? К твоему сведению, о нем больше никто никогда не слышал. Вот и делай выводы… Так, вас тут и троих больше чем надо, десять минут на сборы, ясно? Кирпич! Не слышу ответа!

– Да ясно, дядь Косарь! – Паренек уже заливал в бак топливо из канистры, которую доставили со станции, и от усердия высунул язык – не пролить бы ни капли, поэтому ответил не сразу.

– То-то же, смотри мне! Плюс с минусом не перепутай, оболтус, когда аккумулятор будешь ставить. Как вернусь, чтобы все было готово к выезду, а мне побазарить надо…

Косарь снова выбрался из гаража, странно покосился на Наташку, затем подхватил Димку под локоть и увел его за угол, поглубже в снежную круговерть, для приватного разговора. Наташка усмехнулась. Правильно опасается. Но предосторожности напрасные. Ей незачем подходить, чтобы хорошенько все расслышать. Ее чуткий слух отлично справится с такой простой задачкой и на куда большем расстоянии. А выстрелить, если этот тип задумает что-то недоброе, она и на голос сумеет. На этот раз она колебаться, как тогда, в лазарете, не станет. Минута слабости и нерешительности обернулась бедой. Одного сурового урока ей вполне достаточно.

– Послушай, Стажер… Извини – Дмитрий. Ты искатель… Ты выжил там, где больше никто не смог бы выжить – возле Мертвого Перегона, и я даже спрашивать не хочу, как у тебя это получилось. Плевать. Главное, что у тебя есть все шансы догнать Грешника. Догонишь? Сможешь? Скажи мне. Уделаешь эту падлу? Уверен? Я должен это знать. Учитель с меня первым делом за квадрик спросит, без его разрешения отдаю…

Нервничает Косарь, эк его колбасит. Но по-человечески понять можно. Хотя, конечно, скользкий тип. Спиной к нему лучше не поворачиваться, особенно – в темном туннеле.

А Димка молчал, не торопился с ответом.

Еще в кабинете на Новокузнецкой Косарь вкратце рассказал обо всем, что произошло в их отсутствие. Грешник предложил план для захвата бункера Затворников, по его клятвенным заверениям, набитого доверху разнообразным и ценным снаряжением, припасами, оружием – всем тем, что могло помочь для жизни и обороны Новокузнецкой. Даже дикие караванщики это косвенно подтвердили. Складов они своими глазами не видели, но признались, что отоваривались у Затворников регулярно. Да и новокузнецкие немало слышали об этом бункере, а также о небольшой, но кровопролитной войне, в которой его пытались захватить люди с Печатников, вот только ничего у них не вышло. А бойцов потеряли, и немало. Видимо, именно поэтому «предложение, от которого не сможешь отказаться», не очень-то убедило Учителя. Он не собирался посылать людей черт знает куда в попытках сомнительной наживы, когда на родимой станции и так черт знает что творится.

И тогда Грешник что-то сделал с ними со всеми, заставил повиноваться безропотно. Психологическое давление? Определенно. Измененные способны на многое.

Димка, кстати, новокузнецких тоже сумел «порадовать» – тем, что Северная и в самом деле затоплена. О том, что именно ему там почудилось, он разумно распространяться не стал. Да это и неважно, ведь когда он выбрался из той реальности, причудливо и зловеще искажавшей все, чего касалось ее мертвенное дыхание, на обуви и одежде остались следы обыкновенной воды с грязью, а не крови. Незачем было нервировать и без того многое перенесших людей новыми страшилками. Хотелось надеяться, что там, где не справились люди, наведет порядок слепая стихия, и вода вымоет всю эту нечисть. Неудивительно, что морлоки поперли с такой силой – когда тебя затапливает, и не так всполошишься.

Но подкосила Учителя, конечно, не эта новость. Даже самый распоследний баклажан знает, что выходить на поверхность в дневное время крайне неосмотрительно. Когда схлынуло наваждение после ухода Грешника, и Учитель осознал, что подчинился этому человеку, отдав своих людей почти на верную смерть… Вспышка необузданного гнева лишила смертельно раненого старика последних сил, и потеря сознания была для него лишь благом, а текущие вопросы пришлось решать уже с Косарем.

– Фора у них небольшая, чуть больше часа, – продолжал бубнить Косарь. – Должны догнать. Снежный покров невелик, главное, в сугробы не суйтесь, можно и на камни напороться, или на железо, в городе-то его полно. А по реке пойдете – там вообще красота, ровная дорога, лед крепкий, снегу сантиметров тридцать. Кирпич знает, где в русло съехать, парапет в нескольких местах давно обвалился, есть подходящие спуски… По-хорошему, вам бы сейчас на дрезину и до Автозаводской, чтобы там и перехватить, вряд ли они успели уйти дальше… Но эти задержки с переходами между ветками, да и проблемы с Ганзой могут возникнуть… Лучше уж по следу.

– Что вы искали на Северной на самом деле, Косарь?

– Что? Черт… Какого… А с чего ты взял, что мы там что-то искали? – Косарь опешил от вопроса, которого явно не ожидал.

– Колись уже, дело все равно сорвалось, – нарочито-равнодушным тоном посоветовал Димка. – Кроме того, ты мой должник, как и все на Новокузнецкой.

Ну еще бы. Наташка натянуто улыбнулась. Лучше уж пусть они считают себя нашими должниками, а не наоборот. Людям ведь плевать, насколько благие были намерения, когда они устроили этот «коктейль Сотникова» в венах Грешника, вдохнув в него новую жизнь. Результат-то налицо – смерть многих людей из-за ослабления защиты станции, и возможно, гибель тех, кто ушел с этим жутким типом…

После такого нельзя не задуматься, стоит ли в следующий раз спасать первого попавшегося незнакомца лишь потому, что в его крови бродит ЦД. И не следует его узнать сперва получше? Но он бы умер, не приходя в сознание, как тут узнаешь? И что же получается? Что кровь людей, которую теперь прольет этот тип, будет и на их руках? Даже думать об этом горько и невыносимо. Надо было Димке ее послушать. Она же чувствовала, что с ним что-то не так. Но запоздалыми укорами сейчас делу не поможешь. Тем более что она и сама могла поправить ситуацию, еще в лазарете… Не успела. Не смогла… Не хватило времени. И самое главное – духу. После того памятного боя с бойцами Панкратова она надеялась, что ей больше не придется стрелять в людей. Спасать жизни – это ей больше по сердцу. Но люди предполагают, а жизнь оборачивается иначе.