Он оценивающе взглянул на здание. Оно было внушительным, в четыре этажа. С фронтальной стороны было восемь окон. У парадного входа виднелась довольно большая, хотя и потрескавшаяся, крытая галерея. Впрочем, дом, насколько можно было рассмотреть, стоя у ворот, был несколько запущен.

Пока Ной стоял, придумывая предлог, который оправдывал бы его появление, из-за угла неожиданно показалась молодая женщина, стройная, со светло-каштановыми волосами. Он бы дал ей чуть больше тридцати. Она была в темно-синем платье, голова была покрыта серым платком. В руках женщина держала корзинку для покупок.

Ной собрался с духом, и когда женщина подошла к воротам, снял шляпу, одарил ее своей, как он рассчитывал, самой обворожительной улыбкой и спросил, не Лизетт ли она.

Женщина подняла глаза, улыбнулась, и, к своему удивлению, Ной увидел перед собой красавицу с нежными серыми глазами, кремовой кожей и пухлыми губами.

— Да, сэр, это я, — ответила она по-английски. — А зачем я вам понадобилась?

Ной подумал, что у нее самый сексуальный французский акцент на свете. Услышав ее голос, он заулыбался, как мальчишка.

— Я хотел бы с вами поговорить, — ответил он.

Женщина решительно покачала головой.

— Мне нужно идти за покупками, — сказала она.

— В таком случае я пойду с вами и помогу вам нести корзину, — предложил Ной. — Возможно, мне удастся уговорить вас выпить со мной чашечку кофе?

Лизетт окинула его оценивающим взглядом и негромко засмеялась.

— Если вас прислал месье Деверолл, вы зря теряете время. Мой ответ — нет.

Она зашагала в сторону деревни. Ной поспешил следом за ней.

— Меня никто не посылал, — сказал он. — Я приехал, чтобы спросить у вас о юной девушке по имени Бэлль.

По тому, как Лизетт замерла и побледнела, Ной понял, что попал в цель. Он коснулся ее локтя.

— Не останавливайтесь, — негромко произнес он. — Не пугайтесь, вы не должны меня бояться. Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов.

Лизетт что-то сказала по-французски.

— Я знаю всего несколько французских слов, — признался Ной. — Говорите со мной по-английски.

— Мне нельзя с вами разговаривать. — В ее голосе теперь звучал испуг. — Я ничего не знаю.

— Знаете, Лизетт, — настаивал Ной. — Мне известно, что у вас маленький сын и вы тревожитесь за него, но поверьте, вы не должны меня бояться. Я друг матери Бэлль. Я обещал ей, что попытаюсь узнать, где находится ее дочь. Она тоскует по дочери, не зная, жива она или мертва и где находится. Неизвестность убивает ее. Все, что вы скажете, останется между нами. Я не стану обращаться в полицию или куда-либо еще. Со мной вы в полной безопасности.

— Кто вас ко мне прислал? — спросила Лизетт. В ее огромных, как блюдца, глазах плескался страх.

— Один хороший, милосердный человек, который верит в вашу доброту, — ответил Ной. — Это все, что я могу сказать. Я пообещал, что он будет в безопасности.

— О какой безопасности вы говорите! — воскликнула Лизетт. — Вы не знаете, какие это чудовища!

Сейчас, когда они вошли в деревню, Ной увидел, что вокруг них много людей.

— Лизетт, успокойтесь, не привлекайте к себе внимания. Пойдемте вон в то кафе. Если кто-то будет расспрашивать вас обо мне, скажите, что я спросил у вас дорогу к станции и угостил кофе. Это будет звучать вполне правдоподобно, ведь вы такая красивая женщина.

Она ответила робкой полуулыбкой. Ной почувствовал: ему удалось немного развеять ее страх. Он едва верил в свою удачу, но понимал: фортуна может отвернуться от него, если он будет продолжать слишком сильно на нее давить. Поэтому, ведя Лизетт к кафе, Ной прекратил разговоры о Бэлль и переключился на достопримечательности Парижа.

Когда они устроились за столиком на улице и заказали кофе с пирожными, он вернулся к интересующей его теме.

— Лизетт, я знаю, Бэлль привезли в этот дом, в котором вы работаете. И я предполагаю, что именно вы за ней ухаживали.

Женщина все еще колебалась, размышляя, стоит в этом признаваться или нет. Потом кивнула.

— Она была очень плоха. Вначале я вообще боялась за ее жизнь.

— Ее изнасиловали? — осторожно спросил Ной.

Он почувствовал ее боль и затаил дыхание, опасаясь, что Лизетт замкнется в себе. Но она собралась с духом и посмотрела ему прямо в глаза.

— Да, ее изнасиловали. И не один раз, — призналась женщина, и Ной понял: Лизетт решила быть откровенной потому, что пришла в ужас от того, что сделали с Бэлль. — Они поступили бесчеловечно с такой юной девочкой. Тело можно вылечить, но душу — не всегда, — добавила она.

Лизетт опять замолчала и посмотрела на Ноя, очевидно, решая, можно ли ему доверять.

— Но Бэлль — настоящий боец, у нее сильный… как это сказать… дух! — наконец подобрала она слово. — Она попросила помочь ей сбежать, но я не могла этого сделать. Меня и моего сына убили бы за это. Вы понимаете?

Ной участливо накрыл ее руку своей ладонью.

— Понимаю. Я уверен, вы обязательно помогли бы Бэлль, если бы это было в ваших силах. Я здесь не для того, чтобы вас винить, я просто хочу разыскать Бэлль и отвезти ее домой, туда, где ее любят и ждут. Когда она будет в Англии, она расскажет о тех, кто похитил ее на улице в Лондоне и увез во Францию. Виновные будут наказаны…

— Бэлль не во Франции, — перебила его Лизетт. — Она сейчас в Америке. Это все, что мне известно.

— В Америке! — воскликнул Ной. Его сердце ухнуло вниз. — Вы уверены?

Лизетт печально кивнула.

— Я не видела, как она уезжала. Пришла утром, а ее уже нет. Жаль, что ее нет во Франции или Бельгии, я бы сказала вам об этом, потому что полюбила Бэлль. Мне не сообщили, куда именно ее увозят.

— Ее продали в бордель? — Ной перешел на шепот.

— Красивые девушки для этих страшных людей — как породистые лошади или коровы, — презрительно выпалила Лизетт. — А Бэлль — лакомый кусочек. Юная англичанка, и такая красавица! В юности со мной произошло то же самое: меня продали в английский бордель, именно поэтому я знаю английский. Но они до сих пор меня не отпускают — я слишком стара для борделя, поэтому из меня сделали сиделку для тех, кого они калечат.

— И вас не отпустят? — удивился Ной.

— Никогда, — печально ответила Лизетт. — Я слишком опытная сиделка, и они знают мои секреты, поэтому уверены, что я сделаю все, что они скажут. Может быть, если бы у меня были деньги, я забрала бы Жан-Пьера и покинула Францию, но на это требуется огромная сумма.

— Я мог бы вас увезти, — под влиянием момента выпалил Ной.

Его собеседница грустно улыбнулась.

— Нет, не стоит вам этого делать.

— А мне кажется, стоит. Я дам вам свой адрес, — продолжал Ной. — Если вам понадобится помощь, только скажите. Обещаю, я в любое время приеду за вами. Или мы можем встретиться в Дувре. Вы мне верите?