В 1.00 ночи ударные дивизии должны были возобновить наступление, но руководство ими едва ли было возможно практически. Все средства связи вышли из строя, офицеры для поручений и вестовые лишь с большими трудностями и потерей времени устанавливали связь с отдельными подразделениями. Организованный прорыв единым фронтом, каким он был еще до наступления ночи, становился невозможным, некоторые боевые группы и части уже стали пробиваться на свой страх и риск, без какой-либо команды.

Пасмурным и серым начиналось утро 21 июля.

Боевая группа 183-й дивизии больше не продвинулась вперед, в течение всей прошедшей ночи они вела бой за село Княжее и была снова отброшена на север на высоту 257.

С рассветом снова начались непрерывные налеты русской авиации.

Части ударной группы 217-й дивизии, к которым присоединились многочисленные бойцы, потерявшие свои подразделения, около 4.00 утра пошли на прорыв, не замеченные неприятелем прошли несколько восточнее села Ясеновцы, заняли господствующие над этой местностью высоты, однако не обнаружили здесь германских танков. Поэтому командир этой группы совместно с остатками 249-й бригады штурмовых орудий (без орудий) принял самостоятельное решение пробиваться дальше на юг. Во второй половине дня, после боев с переменным успехом в районе Жукова эти части встретились с арьергардом 1-й танковой дивизии. Они стали первыми частями, которые успешно совершили прорыв.

Но прорывались также и другие подразделения.

На рассвете боевая группа 1-й танковой дивизии под командованием полковника Ноймайстера в последний раз была послана в бой. Ей удалось на краткое время в кольце окружения в 10 километрах западнее Залесья на западной границе котла открыть проход, через который смогли спастись около 3 тысяч солдат различных дивизий и 400 человек 14-й дивизии СС «Галиция». Несколько позже в тот же самый день боевая группа получила приказ развернуться на запад и занять населенный пункт Липовцы, поскольку Советы в своем неудержимом продвижении на северо-запад в начале второй половины дня уже подошли к реке Золотая Липа. Поскольку движение боевой группы происходило параллельно выходящим из котла солдатам, танкисты снова стали зрителями апокалипсического зрелища, которое развертывалось рядом с ними. Сотни и тысячи раненых, больных и совершенно истощенных, обессилевших солдат, большинство которых отбилось от своих частей, тянулись под проливным дождем по бесконечным дорогам в германский тыл. Вскоре все дороги были совершенно забиты ими, некоторые колонны часами стояли на одном и том же месте, не имея возможности сделать ни шагу.

В котле же вплоть до 21 июля продолжались тяжелые оборонительные бои между все более и более теснимыми германскими войсками и их тыловыми частями и наступавшим противником.

Штаб боевой группы 217-й дивизии со своим саперным взводом и отбившимися от своих частей солдатами сдерживал фланговый удар подступившего слева неприятеля у села Хильчицы и удерживал его вплоть до самого вечера. Замкнулось кольцо окружения и вокруг села Почапы. Его удерживали две саперные роты, враг смог сломить их сопротивление только мощными бомбовыми ударами с воздуха. Сильное сопротивление врагу было оказано и при штурме им села Жуличи. Боевая группа 183-й дивизии предприняла новую отчаянную попытку прорвать вражеское окружение в районе села Княжее. Ей удалось на некоторое время проделать брешь в кольце вражеского окружения, через которое затем выйти через Гологоры на воссоединение с 8-й танковой дивизией.

Для прикрытия правого фланга германских частей в районе Белжец-Скварява надо было отвести с северного участка фронта 454-ю охранную дивизию. Давление неприятеля на северной и восточной границах котла стало теперь настолько сильным, что в ночь на 22 июля стала ясна необходимость прорыва кольца окружения для ядра корпуса на широком фронте. Причем делать это надо было в ситуации полной неосведомленности об истинном положении дел на фронте и, как оказалось ясным впоследствии, ошибочном предположении о том, что корпус южнее шоссе Золочев — Львов соединится с танковыми дивизиями XXXXVIII танкового корпуса, которые в тот момент уже были оттуда отведены. Сколь силен неприятель на юге, еще предстояло с катастрофической ясностью узнать.

Поскольку приказ о прорыве до большинства частей не дошел, он был повторен, но на этот раз его было приказано осуществить в ночь с 21 на 22 июля. Теперь с этим приказом было ознакомлено командование практически каждой заключенной в котле части. В штабе корпуса уже царило подавленное настроение, витали сомнения в успехе операции. В котле же господствовала неописуемая неразбериха, все вертелось в водовороте предстоящих событий. Теперь уже вряд ли можно было выделить какую-либо отдельную часть, все перемешалось в общем хаосе.

Около 1.00 ночи оставшаяся часть корпусной группы «Ц» (боевая группа 339-й дивизии) и полк из состава 349-й дивизии, который нашел сюда дорогу, изготовились к последнему броску к железнодорожной насыпи южнее Бонишина тремя штурмовыми группами под командованием командиров обеих дивизий. Вскоре после 3.00 утра, когда темнота ночи еще скрывала местность, ударные группы начали атаку. Находившийся на юге враг до сих пор пока еще ничего не замечал. Но с началом атаки русские с расположенных на холмах позиций своих войск между селами Вороняки и Ласковое обрушили на германские части прорыва огонь из всех видов оружия. Танки, противотанковые орудия, зенитки, минометы и станковые пулеметы пытались остановить удар наступающих. Но даже без какой-либо поддержки тяжелого вооружения и артиллерии, которое едва ли можно было использовать в таких условиях, лишь подбадривая себя криками «Ура!», офицеры и солдаты под предводительством обоих генералов обрушились на вражеские позиции на высотах, с громадными потерями прорвали их и двинулись к шоссе. При этом в ближнем бою было уничтожено много танков. И даже усилившийся с рассветом огонь артиллерии не смог остановить наступающие войска. Около 5.00 утра покрытые лесом холмы около села Ясеновцы были взяты, само селение и деревня Залесье тоже оказались занятыми германскими частями, прорыв левой ударной группы в количестве 5 тысяч человек увенчался успехом — они смогли продвинуться дальше на юго-запад.

С этого дня — 22 июля — XIII армейский корпус прекратил свое существование. Правая и центральная ударные группы, где двигался командующий корпусом со своим штабом, прорваться к германским частям не смогли. После того как по меньшей мере одна ударная группа успешно совершила прорыв, для всего сбитого в плотную массу, двигавшегося за ней ядра корпуса не оставалось больше никаких сдерживающих моментов, каждый солдат мыслил только об одном — как вырваться из котла.

У запертых в котле солдат, с севера преследуемых по пятам противником, с востока также теснимых все больше набирающим силы врагом, на западе отрезанных болотами и русскими, оставался только один путь к свободе — на юг, через шоссе Золочев-Львов. Но это был ужасный, смертельный путь. Русские быстро заделали бреши на фронте, и теперь перед германскими войсками в полном свете дня расстилалось большей частью совершенно открытое пространство, отлично просматривающееся и простреливающееся врагом. Без всякого порядка и строя, без прикрытия и связи между подразделениями, волна за волной, германские солдаты с криком «Ура!» устремились вперед. Плотными рядами и колоннами, кое-где под командованием офицеров, а чаще всего предоставленные самим себе, тысячи и тысячи солдат пытались штурмовать Позиции русских. Обозники, раненые, тыловые части, солдаты дивизий, которые ранее прикрывали тылы, перемешались в совершенном беспорядке в своем стремлении прорвать заслоны врага. Погонщики ожесточенно рвали поводья, бросая свои телеги из стороны в сторону, грузовики и тягачи лавировали в плотной людской массе, уворачиваясь от взметающихся фонтаном разрывов, гремели взрывы снарядов, завывали «сталинские органы», сухим стаккато строчили пехотные пулеметы и автоматы. Огонь врага выискивал себе все новые и новые жертвы, солдаты падали на землю и оставались лежать неподвижно, мертвые или раненые. Повсюду ужасные картины — убитые лошади, разорванные взрывами грузовики, горящие автомобили, подбитые последние тягачи и взорванные штурмовые орудия. Если кто-то падал, он оставался лежать и был обречен — людской поток захлестывал его и стремился только вперед. Все новые и новые группы штурмующих рвались вперед, вдоль линии железной дороги южнее села Княжее, бежали по лугам навстречу врагу с полным презрением к смерти и врывались в траншеи русских позиций, где сражались врукопашную, один на один с врагом. Но в ходе этого штурма вверх по склону, на лесных опушках у сел Вороняки, Залесье и Лука, потери ничем не защищенных и не прикрытых солдат были просто огромными. В непрерывный треск пулеметных и автоматных очередей вливался могучий рык артиллерийских орудий, которые вели огонь с западного и восточного, а потом еще и северного направлений по исходным позициям прорывающихся войск. Да еще и советская авиация. В этом адовом огне с четырех сторон и с неба, с громадными потерями захлебнулась трех с половиной часовая попытка прорыва, многочисленные отдельные боевые группы были полностью уничтожены. Судьбу многих и многих своих солдат разделили и их командиры. Командующий корпусом генерал Хауффе погиб в бою, начальник штаба корпуса пал во главе батальона, командование которым он взял на себя, командир 454-й охранной дивизии был тяжело ранен в голову, командир 361-й дивизии был раненым взят в плен, Командиры боевых групп 183-й и 217-й дивизий пропали без вести.