Германские солдаты облегченно вздохнули — наконец-то снова основательный фронт за естественным препятствием, которое представляла собой широкая река. Повсюду в тылу, в деревнях и городах покрупнее, начались повседневная жизнь и занятия войск, готовящихся к долгим оборонительным боям. Штабы армий, корпусов и дивизий обустраивались на новых местах, тыловые части и обозники налаживали жизнь в местах расквартирований, организовывали базы снабжения, склады боеприпасов, пункты питания и лазареты. Телефонисты тянули линии связи, посыльные ездили по дорогам, артиллерия занимала места на огневых позициях. Перед ней, ближе к переднему краю обороны, создавались узлы обороны с тяжелым оружием — минометами, противотанковыми и полевыми орудиями, а перед ними занимали свои оборонительные позиции полки, батальоны и роты.

Все вокруг прилежно копали, окапывались и строили. Возникал передний край обороны с его передовыми траншеями, прикрытыми спереди проволочными заграждениями и минными полями, с блиндажами и ходами сообщения. В тылу за ним, на основе полученного опыта, рылись новые траншеи, протягивались линии надолбов, организовывались опорные пункты, КП, противотанковые рвы, короче, закамуфлированные оборонительные позиции. В результате нескольких недель работы возникла эшелонированная система обороны — по большей части еще не занятая войсками.

Война не давала забыть о себе краткими и более продолжительными схватками, как, например, когда немцы с румынами пытались удержать плацдарм по ту сторону Днестра в районе Дубоссар или когда советские войска смогли захватить большой плацдарм по эту сторону Днестра у Тирасполя, — но в целом стояло затишье, на всем участке фронта вдоль Днестра особых событий не происходило. Города Кишинев и Яссы стали, по существу, большими тыловыми городами, в которых солдаты могли несколько развеяться и отдохнуть от рутины своего существования на передовой.

Это существование тянулось примерно до середины августа, который горячей пеленой лежал над страной.

К этому времени оборонявшиеся на северной границе Румынии (уже говорилось — в основном на территории СССР. — Ред.) находились под общим командованием группы армий «Южная Украина»» и располагались следующим образом.

Справа в нижнем течении Днестра до Черного моря располагалась румынская 3-я армия в составе трех армейских корпусов. В них входили 5 румынских дивизий, 1 румынская бригада, германская 9-я пехотная дивизия и германская бригада штурмовых орудий. Далее на широком выступе фронта следовала — сначала вдоль Днестра, затем резко загибаясь к течению Реута — «вторая» германская 6-я армия[125] в составе 4 армейских корпусов общей численностью 14 германских, 1 румынской дивизии и 3 бригад штурмовых орудий. Далее на запад располагались румынская 4-я армия, и к северо-востоку замыкала фронт германская 8-я армия в составе 5 румынских и 3 германских корпусов, состоявших из 15 румынских и 6 германских дивизий, а также 4 германских бригад штурмовых орудий.

В резерве группы армий находились: 1 фронтовая учебная дивизия, 1 моторизованная дивизия, 1 танковая дивизия, кроме того, 1 румынская танковая дивизия и некоторые румынские пехотные дивизии и бригады (см. перечень).

В общей сложности фронт занимали 24 германские дивизии и 25 румынских дивизий или бригад суммарной численностью около 650 тысяч человек, в том числе 340 тысяч германских солдат. (Вся группировка немцев и румын насчитывала 47 дивизий и 5 бригад. Общая численность личного состава 900 тысяч человек. На их вооружении имелось 7600 орудий и минометов, свыше 400 танков и штурмовых орудий. С воздуха их поддерживали 800 самолетов части сил 4-го воздушного флота и румынского авиакорпуса. — Ред.)

Этой обманчиво-громадной армии на первый взгляд вполне хватило бы для длительной обороны всего Южного фронта, если бы противник и дальше вел себя относительно тихо. С самого начала, однако, командование фронта применяло уже избитую линейную тактику, располагало незначительными резервами, а количество имеющихся в его распоряжении танков и штурмовых орудий было слишком незначительным. И еще два фактора вводили в заблуждение. Германские части к этому периоду войны представляли собой отнюдь не ту ударную силу, какой они некогда были. Так, штатная численность пехотной дивизии должна была составлять 12-14 тысяч человек и 6 тысяч лошадей. Но такая численность существовала только в веривших в фюрера и в победу боеспособных соединениях первых лет войны. Гложущие душу сомнения в исходе войны одолевали очень и очень многих. Известия о событиях на остальных фронтах на Востоке и на Западе звучали удручающе, авиация западных союзников СССР по антигитлеровской коалиции массированными бомбардировками стирала немецкие города. Многие офицеры и солдаты, имевшие опыт фронтовых сражений, уже пали в боях, и в занявших оборону на Днестре частях было лишь около 15-20% военнослужащих с опытом боев на Восточном фронте. Контингент личного состава в основном состоял из недостаточно подготовленных юных новобранцев либо из солдат старших возрастов, служивших ранее в самых различных тыловых частях и никогда не бывавших прежде в реальных боевых условиях. Ко всему прочему, мобильность дивизий к этому периоду значительно снизилась. Уничтоженные в боях бронетранспортеры, грузовики и гусеничные вездеходы по большей части сменили запряженные лошадьми телеги. Противотанковые орудия и средства борьбы с танками имелись в совершенно недостаточном количестве, средства связи весьма ограничены, снаряды для артиллерийских орудий зачастую поступали отвратительного качества.

Другим отрицательным фактором стали румынские дивизии. У них все выглядело еще хуже, чем в германских частях. Они были предельно плохо вооружены и оснащены, к тому же их боевой дух все больше и больше падал по мере постоянного отступления германских войск с начала 1943 года, куда большей была и их усталость от боев. Хотя румынский вождь маршал Антонеску продолжал оставаться верным и надежным союзником Германии, с некоторых пор в кругах румынского высшего военного руководства стали распространяться антигерманские настроения, и высшие румынские офицеры начали склоняться к предательству Германии и к государственному перевороту в своей стране. Новый командующий группой армий «Южная Украина» генерал-полковник Фриснер[126] быстро оценил обстановку, и одним из его первых мероприятий после вступления в должность командующего стало обращение к высшему военному руководству с предложением, ввиду военной необходимости, отвести ослабевший фронт в Карпаты и за Дунай. Разумеется, предложение это было резко отклонено Гитлером, который все так же — несмотря на слишком частые примеры — не желал и слышать об отводе фронта, но на этот раз соизволил привести основание для такого запрета: прочные союзнические узы с Румынией и острейшая военная необходимость контроля над румынскими нефтяными месторождениями. Однако — как уже упоминалось — политические и экономические основания имеют смысл только в том случае, если для этого страна располагает достаточной военной силой, что было неоднократно доказано. В данном случае военной силы оказалось недостаточно для того, чтобы удержать румынского союзника от предательства[127], и группа армий была обречена на катастрофу.