До Рейна мы добирались окольными лесными дорогами или, как говорил Покрышка, тропами. И не имей я таких опытных провожатых, сроду бы сюда не сунулся из-за боязни повторить участь одного древнего русского, о котором рассказывал когда-то Михаил. Кажется, его звали Иван С Усами и он, по мнению моего друга, был мастером весьма своеобразного шантажа: заводил доверившихся ему путников в глухие чащобы и требовал потом с них денег за показ обратной дороги. Что в конце концов его и сгубило, когда во время очередной махинации с ним случился приступ старческого склероза.

После полуночи Покрышка с Вацлавом на заднем сиденье и еще трое его ребят ушли в отрыв, наказав Оборотню вывести нас в строго определенное место на берегу близ Мангейма.

Первые утренние сумерки еще только-только назревали, когда мы, скрытые под кронами деревьев, уже ждали условного сигнала, держа радиопередатчик в дежурном режиме. Я понимал, что у Мясника достаточно подобного добра и запасных батарей, чтобы постоянно следить за всеми каналами одновременно, а потому решился пойти на небольшую, разработанную совместно с Вацлавом, уловку. Она позволяла нам не раскрываться раньше времени и не требовала никаких заумных шифров. Досконально проанализировав радиообмен Охотников, я приказал Вацлаву связаться со мной на их же частоте их же кодовой фразой, лишь поменять в ней порядок слов, дабы уже самим не впасть в заблуждение. Долго так дурачить Мясника, разумеется, не удалось бы, но это было куда разумней, чем в открытую заявлять ему о нашей близости.

И вот, держа рацию возле уха, я старался даже не дышать, чтобы ни в коем разе не проморгать сигнал поляка. Рядом со мной примолкли байкеры и бывшие члены Братства.

Ожидание едва успело перевалить из фазы спокойного в фазу нервного, когда раздался заставивший меня вздрогнуть короткий писк вызова.

– «Стрекоза» говорит, – сильные помехи скрашивали огрехи Вацлава при подражании финскому акценту. – Чиста «поляна»! Повторяю: чиста «поляна»!

Бернард откликнулся незамедлительно:

– «Стрекоза», следующий раз называйте свой номер и не выходите на связь с плановым докладом преждевременно! Вас понял, отбой...

– Виноват, отбой... – доиграл спектакль Вацлав и отключился.

Я улыбнулся, представив себе недоумевающие рожи Ярво и Самми, прочесывающих, как я вычислил заранее, разные сектора и думающих небось сейчас друг на друга: как же это, мол, братец таким грубейшим образом облажался перед своим новым и весьма грозным командиром.

– По коням! – подобно кавалеристу отдал нам распоряжение Оборотень. – Времени мало, потому работаем шустро и, если можно, Эрик, без крови. Нам, в отличие от вас, еще жить в этой стране...

Грузовой паром круглосуточно курсировал от берега к берегу с помощью чадящего дизельного двигателя и страховочной лебедки на натянутом через реку стальном тросе. На плаву паром поддерживали толстые понтоны с воздухом, и, исходя из размеров этой громадины, она могла за один присест перевезти три такие группы, как наша.

На захват мы опоздали. И без нашего участия его блестяще провели Вацлав, Покрышка и его дозорные. Еще на подъезде навстречу нам попались несколько улепетывающих торговых грузовиков, переправу для которых сорвал размахивающий оружием квинтет управлявших байками головорезов. И когда наша группа скатилась по спущенным сходням на паром, все захваченные уже лежали, уткнувшись лицами в неструганые паромные доски. Было их четверо: паромщик – дюжий мужичок в засаленной от постоянного контакта с дизелем робе, – и трое заспанных Добровольцев Креста, не успевших даже дотянуться до своих прислоненных к борту дробовиков. Вершил эту композицию Покрышка, прохаживавшийся над пленниками и тыкавший то одному, то другому в затылок стволом «браунинга».

– Эй, паромщик, ко мне! – Я стал нехотя входить в роль злобного вожака этой стаи. – Шевелись!

Дизелист вскочил и покорно подковылял ко мне.

– Вы, наверное, и есть те, кого они здесь ждали? – Похоже, мужичок нас ничуть не испугался и, кивнув на поразбросавших фуражки Добровольцев, уточнил: – Эти типы сказали, что охраняют меня от каких-то жутких еретиков. Так это вы или нет?

– Это мы, – подтвердил я. – Не похожи? Ну прости... А может, для пущей убедительности прострелить тебе плечо?

– А вот это лишнее! Я и так сделаю все, что пожелаете, – проговорил паромщик, однако и тени испуга не промелькнуло на его лице.

– Тогда заводи тарахтелку и вези нас на тот берег. В качестве оплаты останешься жить.

– Годится! – согласился он и не мешкая бросился к двигателю.

А пока он запускал дизель и размещал технику – байки и «хантеры» на передний край и середину; уравновешивающий их тяжелый «самсон» – на задний, – я побеседовал с так опростоволосившимися Добровольцами...

То, что поведали мне эти нерадивые охранники, настораживало. Оказывается, коротко стриженный седой Охотник и его люди находились буквально в паре-тройке километров от нас и вот-вот могли проверить несение службы данным постом.

– Пугаете? – усомнился я в их искренности. – Врете, дабы мы рванули прочь отсюда?

Те поклялись именем Пророка, что заставило меня еще больше приуныть...

Паром дернулся и не торопясь отчалил. Мы же с тревогой обозревали удаляющийся берег, сгрудившись у той части парома, которая на данный момент должна была считаться кормой. Саймон без лишних напоминаний взобрался на турель «вулкана» и покрутился на ней по кругу, на всякий случай проверив механизм наведения орудия.

Он-то, сидевший выше всех, и засек первым приближение тех, кого мы хотели видеть меньше всего на свете...

– Один джип едет с севера, один с юга, – взволнованным голосом доложил Саймон. – Вероятно, им повстречались смывшиеся от нас купцы.

Я приблизился к копошащемуся возле двигателя паромщику:

– А ну-ка поддай газу, родимый! Выжми все из своей посудины, а иначе сам понимаешь...

Дизель выплюнул в воздух еще больше гари и заурчал громче. Мы невольно покачнулись от резко прибавившего скорость парома.

– Всем на передний край по укрытиям! – распорядился я. – Кеннет, позаботься о сестре и детях, а также скажи своим людям, чтобы поменьше высовывались!.. Саймон, как только четко прицелишься – пали по ним! Надеюсь, Шестистволый не подпустит их к берегу...

– Проклятье, Эрик, – разочарованно прокричал в ответ британец, – похоже, я не смогу стрелять! Взгляните сами!..

Я запрыгнул к нему в кузов и понял, что он имел в виду. Охотники прекрасно видели на пароме «самсон» и пушку, а потому, не желая погибать как их братья под Ле-Маном, отказались приближаться к воде, однако подойти к нам на выстрел все же смогли...

Как я уже говорил, паром перемещался вдоль толстого стального троса, удерживаемого над водой стоявшими на берегах железобетонными колоннами. И будучи уверенными в том, что мы не станем бить туда «вулканом» из-за боязни оборвать трос, люди Мясника подобрались к берегу так, чтобы колонна, возвышавшаяся на их стороне, все время была между ними и паромом.