Она поняла, что скучала по маминой еде, но, как ни странно, не меньше скучала по перепалкам с братом.

Трэвис нерешительно прикоснулся кончиком пальца к оперению филина.

– А… Повтори, как его зовут?

– Таише.

– А Таише не хочет посидеть у меня на руке?

– Он мог бы, но тебе нужно надеть перчатку или нарукавник, чтобы не пораниться. Когти.

– Фэллон не требуются предосторожности, потому что филин принадлежит ей, – пояснил Итан и умоляюще посмотрел на сестру. – А можно нам покататься на Леохе?

– Хочешь полетать?

– Не думаю, что это хорошая идея, – тут же вскинулась сидевшая чуть поодаль Лана и подошла к детям.

– Я буду катать их по очереди и прослежу, чтобы ничего не случилось, – заверила Фэллон. – Обещаю, им ничего не угрожает.

– Ладно тебе, детка, – подмигнул жене Саймон. – Я и сам не прочь пролететь кружок. Уверен, как и ты.

– Я первый! – воскликнул Колин. – Как самый старший из братьев.

– Итан будет первым, – поправила Фэллон. – Он раньше всех попросил.

Она заливисто свистнула. Леох одним плавным движением перепрыгнул через ограду, даже не помогая себе крыльями, и грациозно приблизился.

Лана задержала дыхание, когда дочь запрыгнула в золотое седло, и пробормотала про себя короткую молитву, когда Саймон усадил Итана перед Фэллон, но прекрасно понимала, что сейчас оказалась в меньшинстве.

– Держись, – велела брату наездница.

Леох взмахнул крыльями, встал на дыбы, оттолкнулся и взлетел. Лана осталась наблюдать, как ее старшая дочь и младший сын мчатся по воздуху. Смех Итана звенел на всю округу.

От невероятного зрелища захватывало дух. Однако мать видела перед собой не только девочку, которая давала брату возможность испытать самые необычные ощущения в жизни, но и воительницу на крылатом боевом коне.

– Она та же Фэллон, что и раньше, – сказала Лана мужу. – И все же изменилась до неузнаваемости.

– Она наша дочь. Это никогда не изменится.

Этот день, наполненный любовью, они посвятили развлечениям.

Отвечая на подначки Колина, Фэллон продемонстрировала умение взбираться на деревья и делать кувырки на ветках.

С Трэвисом они прогулялись до яблони, чтобы навестить могилы собак.

– Папе пришлось тяжелее всего, – рассказал брат. – Харпер и Ли принадлежали еще его родителям. Той ночью, когда псы умерли, Итан сообщил, что их время настало. Ты же помнишь, что он знает все о животных и всяком таком.

– Ага.

– Папа просидел с ними всю ночь, даже после того, как Харпер и Ли ушли. По нему их смерти ударили больнее всего.

– Они были для него частью семьи, – произнесла Фэллон, обнимая брата за плечи одной рукой. – Еще до того, как появились мы.

– Ты должна рассказать всем то, что скрываешь. Не представляю, что это. Теперь я умею видеть больше, но и ты стала лучше закрываться.

– Ты же знаешь, что подслушивать чужие мысли невежливо.

– Иногда приходится быть невежливым, – пожал плечами Трэвис. – Кажется, это касается меча. Можно посмотреть? – Фэллон достала волшебное оружие из ножен и после секундного колебания вручила брату. – Что означает это слово? Солнце?

– Почти. Свет. Это имя меча. Никто не сможет воспользоваться им, если собирается служить тьме. Я взяла его из пламени и подниму в битве против зверя и его последователей. Клинок будет нести смерть, но останется незапятнанным. Свет ради жизни.

– Ты меня пугаешь. Еще сильнее, чем раньше, – сообщил Трэвис, отдавая оружие сестре.

– Знаю, – вздохнула она, приходя в себя после видения.

– Нам тоже надо учиться обращаться с мечом?

– Ага. Я покажу основные приемы.

– Класс!

* * *

Фэллон надеялась отложить серьезный разговор хотя бы на несколько дней и просто насладиться временем с родными. Но Трэвис был прав. Родители должны узнать обо всем. Оставалось только понять, как им рассказать.

Она осталась на кухне, когда отец с братьями ушли кормить животных, и помогала матери чистить картошку к ужину. На плите уже жарилась ветчина, распространяя аромат, от которого у Фэллон текли слюнки.

Лана была решительно настроена отметить возвращение дочери и устроить настоящий пир с самыми любимыми ее блюдами.

– Маллик – ужасный повар, так что готовила в основном я. Должна признаться, что не раз и не два благодарила тебя за кулинарные уроки. Теперь я и сама могу сварить, пожарить и потушить почти все что угодно. Получается, конечно, не так вкусно, как у тебя, но тоже довольно неплохо.

– Очень рада это слышать. И ты всегда довольно неплохо готовила.

– Одна из фей, живших поблизости, потрясающе печет. Она показала мне, как готовить их знаменитый радужный торт. Просто пальчики оближешь!

– Поделишься рецептом?

– Секретный ингредиент – пыльца диких фей. Именно она и придает глазури радужное мерцание, – сообщила дочь и решилась: – А еще я встретила Макса Фэллона.

– Мне никогда не приходило в голову… Что? – Лана осеклась и переспросила, не отрываясь от нарезания трав: – Макса? У тебя было видение?

– Нет, мам, не видение. Я разговаривала с ним так же, как сейчас говорю с тобой.

– Он умер, Фэллон.

– Я знаю. Это произошло во время первого Самайна после моего отъезда. Я проводила обряд и ощутила… всплеск сил. И, кажется, призвала родного отца, хотя и не намеренно. Или неосознанно. И позднее ночью мы встретились.

– С Максом, – медленно повторила Лана, аккуратно отложила нож и присела. – Во время Самайна, когда завеса между мирами особенно тонка.

Фэллон не представляла, что почувствует мама после ее слов, но должна была их произнести.

– Он пришел ко мне. И сказал, что любит тебя и меня. И очень нами гордится. Мы долго гуляли по лесу и разговаривали. Мне очень повезло по-настоящему познакомиться с родным отцом. Он хотел, чтобы я кое-что тебе передала. – Дочь села рядом с матерью и взяла ее за руку. – Он счастлив, что ты нашла Саймона. И очень благодарен ему.

– Боже, милая…

– Мы стали настоящей семьей, крепкой, любящей. И он очень рад этому.

– Не могу передать, насколько важны для меня твои слова, – прошептала Лана. – Я счастлива, что вы провели время вместе, вернули хотя бы часть того, что было у вас украдено. Мне же выпала удача видеть твоего настоящего отца каждый день – в тебе. Я любила его, но…

Фэллон испытала невероятное облегчение, потому что теперь точно знала, что чувствует мать.

– Ты любила его и всегда будешь любить. Но Саймон – твоя вторая половинка. Не просто спутник жизни, муж и отец твоих детей. Я ощущаю это. И очень этому рада. Так рада!