В первом сообщается:

«Упорно дерутся с врагами Родины части 107-й сд, где командиром дивизии полковник Миронов и военкомом полковой комиссар тов. Столяров».

В другом констатируется:

«Комиссар 107-й сд полковой комиссар Столяров отсиживается в тылах, ни разу не был в боевых подразделениях» и соответствующий вывод: понизить Столярова в должности.

Нельзя сказать, что процитированные утверждения противоречили друг другу. 107-я дивизия действительно упорно дралась с врагом, но вот ее комиссар, требуя от подчиненных смелых и решительных действий, выходит, предпочитал находиться в тылу… Согласно приказу № 270 такое выполнение должностных обязательств подпадало под строгое осуждение.

И еще две цитаты.

В политдонесении сообщалось:

«Хорошо организовал работу партийной организации секретарь партбюро 765-го сп старший политрук Азаров. Работа этой партийной организации приняла более живой и целеустремленный характер. Сам т. Азаров все время находится в подразделениях, практическим показом учит парторгов и комсоргов практике партийно-политической работы в бою, чутко относится к запросам коммунистов и своевременно на них реагирует, принимает самые решительные меры к коммунистам, нарушающим воинскую и партийную дисциплину. Участвуя в боях, он личным примером смелости и упорства в бою воодушевляет бойцов, командиров на беспощадное уничтожение врага».

В приказе констатировалось совсем другое поведение близкого к Азарову человека:

«Комиссар 765-го сп батальонный комиссар Ушаков все время сидит во втором эшелоне». И сразу взыскание: понизить в должности.

Волею судьбы двум политработникам суждено было сражаться рядом, плечом к плечу, но одним начальники были довольны, о другом они думали иначе и сочли необходимым понизить его в должности.

Однако четыре противоположных факта — цветочки в выполнении приказа № 270. Другим лицам командование дивизий назначило более суровые меры: они предавались суду военного трибунала, который карал высшей мерой.

В чем же вина этих людей?

«Командир шестой роты 106-го полка 106-й мотострелковой дивизии лейтенант М. подло струсил и подавал изменническую команду отступать назад.

Командир взвода 688-го полка 103-й мотострелковой дивизии младший лейтенант Т. в то время, когда красноармейцы его взвода мужественно дрались с врагом, предательски покинул своих бойцов и сбежал с поля боя.

Командир роты 100-й стрелковой дивизии лейтенант А. проявил малодушие и трусость и пошел на позорнейший шаг — членовредительство, прострелил себе левую руку.

Младший лейтенант 220-го АПД 103-й мотострелковой дивизии Н. не выполнил приказания о доставке снарядов на огневую позицию, прикрывая свою трусость болезнью ног».

Так проводился в жизнь приказ Сталина № 270. Трудно поверить, что молодые ребята, избравшие своей профессией защиту Родины, получившие свое первое командирское звание, сознательно пошли на поступки, описанные в приказе по армии. Но суровость военного времени в том и заключалась, что к человеку, однажды дрогнувшему в бою, мгновенно менялось отношение и командиров, и близких товарищей.

На место пониженных в должности, как и на место отданных под суд, как и на место убитых и раненых, выдвигались новые люди. В этот же день начальник политотдела 100-й стрелковой дивизии полковой комиссар Александр Григорьевич Евсеев получил предписание о назначении военным комиссаром 107-й дивизии. «К месту службы прибыть немедленно», — говорилось в документе.

В десять часов вечера Ракутин, проанализировав итоги заканчивающегося дня, издал боевой приказ № 021, обязывающий войска продолжить наступление на Ельню. Когда документ уже был отправлен в штабы дивизий и артиллерийских полков, от Жукова поступило распоряжение: общее наступление прекратить. Из штаба армии в войска пошла срочная телеграмма: исполнение приказа № 021 задержать до получения дополнительных указаний.

…Сталин дал Жукову добро на подготовку новой, более решительной и стремительной наступательной операции по освобождению Ельни.

Дополнительные указания, о которых сообщалось в телефонном распоряжении Кондратьева, были подготовлены к шести часам утра и оформлены как директива штаба армии. «В связи с необходимостью пополнить части армии, действующие на ельнинском направлении, — говорилось в ней, — ведение общего наступления с 1.00 22.8.41 г. прекратить».

Не было такой части, которая не нуждалась бы в пополнении. Потому весть оказалась приятной и для командиров и для бойцов. Возможно, кто-то подумал: поубивали и покалечили одних, теперь другим будет такая же участь. Но основная масса фронтовиков старалась не думать о своей смерти. Они уже привыкли каждый день молча, без слез, хоронить своих товарищей. О презрении к смерти без устали говорили комиссары и политруки, политбойцы и агитаторы. Сами они действительно умирали с презрением к ней, костлявой, и к тем, кто принес ее на российскую землю.

Резервисты и новобранцы, которых ждали в действующих частях, уже были близки к местам, предназначенным им судьбой. На железнодорожные станции вяземского и спас-деменского направлений прибывали маршевые батальоны для Резервного фронта, о которых Жуков упоминал в письме Сталину. Штаб армии дал соединениям и частям трое неполных суток, чтобы прибывших красноармейцев доставить с железнодорожных станций к себе, распределить их по батальонам и ротам. Предлагалось сразу же разъяснить новичкам значение боев за Ельню, которую им придется освобождать.

Одновременно штаб армии обязал свои войска глубже зарыться в землю, организовать разведку, проработать на местности методы наступательного боя.

Жуков строго-настрого приказал Ракутину держать подготовку нового наступления в глубокой тайне, не дать никакого повода к тому, чтобы противник смог разгадать намерения командования 24-й армии. «Это значило, — пишет Жуков в “Воспоминаниях и размышлениях”, — что до начала наступления мы ничего не должны были менять в режиме наших оборонительных действий и продолжать наносить врагу потери прежним способом, главным образом изнуряя его постоянным артиллерийским, минометным и стрелково-пулеметным огнем. А тем временем скрытно произвести перегруппировку своих сил и средств для решительных действий» (т. 2. С. 112).

Руководствуясь требованиями командующего фронтом, штаб армии в своей директиве приказал всем дивизиям уничтожать противника методическим артиллерийским огнем, 103-й дивизии провести ушаковскую операцию по уничтожению противника, 102-й и 107-й дивизиям к исходу 22 августа полностью выполнить требования приказа № 021, исполнение которого было временно приостановлено, т. е. продолжить наступление.