– Но ты думаешь, что шанс есть, иначе ты бы об этом не заговорил, – сказал Ник.

– Да.

Баст подошла к ним, села рядом с Антресом и посмотрела на спутника. Из груди у нее вырвалось нечто среднее между урчанием и странным кашляющим мяуканьем.

– Баст согласна, а Баст всегда права. Я могу отвести Стаю на равнины, но, когда мы доберемся до места, спутники эквинов должны увидеть, что мы заслуживаем места рядом с ними – что от нашего присутствия они только выиграют.

– И если это произойдет, они позволят нам остаться? – спросила Мари.

– Да. Так устроено их общество. Но вам следует знать, что если нам не удастся произвести на них впечатление, нам придется уйти, а если мы не уйдем, они нас убьют, – сказал Антрес.

– Этого не случится, – сказал Ник.

– Они захотят, чтобы мы остались, – кивнула Мари.

– Что такое эквин? – спросила Данита.

– Животное с копытами, как у оленя, только не разделенными надвое. Они крупнее самого большого оленя, которого ты когда-либо видела, а их спутники ездят на них верхом, – объяснил Антрес.

– Ты выдумываешь на ходу, – нахмурилась Данита.

– Нет, он говорит правду, – сказал Ник. – Я мечтал увидеть Всадников ветра с тех пор, как мама рассказала мне о них в детстве. Она видела их однажды и иногда вырезала для меня маленьких эквинов из дерева.

– Да, я тоже о них слышала, – кивнула Шена. – Дедушка Кристал о них рассказывал. Он был торговцем и много зим назад путешествовал к равнинам, и гигантские эквины и их прекрасные наездницы его потрясли. Он говорил, что никогда не видел ничего величественнее.

– А еще у них матриархат, как и у Землеступов и в нашей новой Стае, – добавил Антрес.

– Значит, решено? Я достану священный папоротник, и мы отправимся на равнины Всадников ветра? – подытожил Ник, и глаза его оживленно засверкали.

– Решено. Объявим об этом остальному Клану и посмотрим, кто захочет к нам присоединиться, – сказала Мари. – Антрес, нам нужно знать, что понадобится для путешествия. И, хотя Племя сейчас занято последствиями пожара, моя интуиция подсказывает, что чем раньше мы уйдем, тем лучше.

– Твоя интуиция не ошибается, и не только из-за Племени. У нас совсем немного времени, чтобы пересечь Скалистые горы, прежде чем перевалы накроет снег. Нам и так повезло, что весна еще не поздняя и переход вообще возможен. Я подготовлю список того, что нам потребуется, – сказал Антрес.

– Ник, когда ты пойдешь в Племя? – спросил О’Брайен.

– И берешь ли ты меня с собой? – добавил Дэвис.

– Да, он тебя берет, – сказала Мари, не обращая внимания на недовольный взгляд Ника. – Он прав, Ник. Тебе нужен кто-то на случай, если что-то пойдет не так. Я бы пошла сама, но…

– Нет! Нельзя, чтобы Тадеус до тебя добрался, – сказал Ник. – Со мной пойдут Дэвис и Кэмми.

– Но не сегодня, – сказала Мари. – Даже не пытайся спорить, Ник. Ты ранен, забыл? А если тебе придется сражаться, прятаться и убегать, ты должен быть здоров. Давай договоримся: ты пойдешь в Племя, как только Зора скажет, что ты достаточно окреп.

– Я? Почему я? Из тебя целительница лучше, – запротестовала Зора.

– А еще я предвзята, когда дело касается Ника, а ты нет.

– Ох. Пожалуй, тут ты права. Ладно. Я дам вам знать, когда его раны заживут.

– И тогда начнется наше будущее, – сказал Ник. – И мы отправимся в земли Всадников ветра!

– Что скажешь? – Мари выглядывала у Зоры из-за плеча, разглядывая рану на спине Ника.

– Я скажу то, что ты и сама знаешь: для человека, который недавно был в шаге от гибели и с тех пор не удосужился хорошенько отдохнуть и восстановиться, он исцеляется удивительно хорошо.

– Эта рана куда хуже, чем разрыв на ноге, – сказала Мари и потрогала розовые края глубокой раны, которую копье оставило в спине Ника.

Ник зашипел сквозь стиснутые зубы, но ничего не сказал.

Мари и Зора обменялись взглядами.

– Ты можешь сказать «ой», – заметила Мари. – Нас с Зорой не обманешь. Мы знаем, что это больно.

– А еще мы видим, что недавно рана открылась, – добавила Зора.

– Да, но Мари вчера ее перевязала, и теперь мне гораздо лучше.

– И все же она открыта. Это плохо, Ник, – сказала Зора.

Он вздохнул.

– Сколько времени уйдет на восстановление?

– Это только мои догадки, потому что все может измениться, если ты сотворишь какую-нибудь глупость и у тебя откроется что-нибудь еще, – сказала Зора, – но, думаю, пяти дней отдыха должно быть достаточно, чтобы ты мог снова взяться за самоуничтожение, но при этом себя не убить, хотя, если уж начистоту, тебе следовало бы подождать несколько недель, прежде чем…

– Пять дней меня устраивают больше! – перебил ее Ник.

– И я имею в виду пять полных дней отдыха, – подчеркнула Зора.

– Значит, выступаем на рассвете через шесть дней? – спросил Ник.

– Хотела бы я, чтобы у нас было больше времени, – вздохнула Мари. – Но, боюсь, мы не можем позволить себе больше. Тадеус и Племя снова начнут охоту. И скоро.

Изабель, которая уютно устроилась у очага родильной норы, подняла голову, отвлекаясь от мази, которую готовила по просьбе Мари.

– Через неделю на Фермерском острове поспеет ранний весенний урожай, – сказала она. – Когда Псобратья в последний раз собирали урожай своими руками?

– Много поколений назад, – сказал Ник.

– Думаю, можно смело утверждать, что, сколько бы времени ни требовалось спине Ника на восстановление, у нас осталось всего несколько дней, – сказала Изабель.

– Хотела бы я, чтобы ты была неправа, – вздохнула Мари, – но придется согласиться.

Ник взял руки Мари в свои.

– Со мной все будет хорошо. А если нет, я знаю одну талантливую Жрицу Луны, которая быстро меня подлатает. Снова.

– Спасибо, – сказала Зора.

– Я говорил не о тебе.

– Сделаю вид, что я этого не слышала. – Но следующую фразу она произнесла совершенно серьезно: – Как считаешь, Ник, другие Псобратья захотят к нам присоединиться?

– Не знаю. Думаю, это зависит от того, что случилось с Советом и как они поступили с Тадеусом, – сказал Ник. – Ты против того, чтобы к нам присоединились другие?

Зора беспокойно повела плечами.

– И да, и нет. Теоретически я не возражаю. Как уже говорила Мари, сердце подсказывает мне, что мы должны принять любого, кто желает начать новую жизнь – и изменить то, что решили изменить мы. Но я волнуюсь о том, что сказал Антрес.

– О чем именно? – спросила Мари.