– Что нам делать? – спросила Марица, беспомощно вытягивая руку над телом Джулиана.

– Я не знаю. Не знаю. – Ядриэль встряхнул головой, пытаясь сообразить.

В кармане что-то завибрировало. Сначала он подумал, что это его телефон, но…

Ядриэль сунул руку в карман и вытащил ожерелье Джулиана. Оно сияло ярким золотым светом. Болтающаяся в воздухе медаль тряслась и подпрыгивала, дрожа от энергии и посылая искры света.

– Черт, – прошипел Ядриэль.

Он остановил пришествие Бахлама, но что делать с ритуалом, который выкачивает жизнь из Джулиана? Ядриэль посмотрел на амулет.

Как ему освободить дух Джулиана, если тот заперт внутри?

Ядриэль с трудом поднялся на ноги и подбежал к плите, где лежало тело Джулиана. Его кожа была серой, а губы посинели.

Струйки продолжали плыть по воздуху к амулету, хоть и были намного тоньше и менее яркими.

Ядриэль вырвал коготь ягуара из груди Джулиана и швырнул его на землю. Кровь слабо сочилась из раны.

Он положил амулет на плиту и неуклюжими пальцами расстегнул застежку ожерелья со Святым Иудой, чтобы повесить его на шею Джулиана. Пока он застегивал его, кожа Джулиана была холодной на ощупь.

– Ядриэль!

Он обернулся на крик Марицы. Та уставилась на землю. Дух Джулиана исчез.

Но затем глаза Джулиана, лежавшего на каменной плите, распахнулись. Он сделал резкий булькающий вдох, и душа Ядриэля ушла в пятки.

– Джулиан! – Ядриэль потянулся к нему, обхватив лицо Джулиана ладонью. Он был настоящим, живым. Ядриэль щупал твердую линию его челюсти, острый ежик на голове. Чувствовал биение сердца Джулиана, учащенное и слабое, у него на шее.

Глаза Джулиана закатились, невидящие, в попытке найти Ядриэля. Они были не просто черными, а темно-коричневого цвета – цвета летней земли после дождя. Тяжело дыша, Джулиан пытался выговорить слова, но у него ничего не получалось.

Он был жив, но умирал.

– Держись! – сказал ему Ядриэль. Он повернулся к Марице. – Что мне делать?! – заорал он.

Марица покачала головой, широко раскрыв глаза:

– Я не знаю… я… я…

– Исцели его, Марица! – взмолился Ядриэль. – Пожалуйста!

Ее рука взлетела на пустую шею.

– Мой портахе! – сказала она, щупая вокруг горла. – Где он?!

Четки, должно быть, оторвались во время драки.

– Подожди! – Марица отвернулась и упала на колени, ища портахе.

Ядриэль зажмурился и прижался лбом ко лбу Джулиана. Тот был холодным и липким, весь в поту. Ядриэль молился. Он просил о помощи. Умолял Госпожу услышать его. Умолял ее спасти Джулиана.

– Пожалуйста!

– Ядз. – Холодная рука прижалась к щеке Ядриэля. Он открыл глаза и увидел Джулиана, решительно смотрящего на него, хоть и с тяжелыми веками.

Лицо Джулиана побледнело. Его губы посерели, за исключением красной полоски, стекающей из уголка рта.

– Эй, эй, эй. – Джулиан пробовал улыбнуться, но ямочки исчезли. – Todo bien[105], – пробормотал он. Его грудь вздымалась под грудью Ядриэля.

– Нет, не хорошо! – рявкнул Ядриэль.

Джулиан ухмыльнулся. Его пальцы скользнули по волосам Ядриэля и провели по его лицу. Он словно пытался запомнить все черточки, прежде чем попрощаться с ними навсегда.

– Sí, lo está[106].

Ядриэль неистовствовал:

– Ты умираешь, идиот! – кричал он на Джулиана, потому что был зол и напуган.

Джулиан, захлебываясь, хихикнул:

– Valió… la pena[107].

Ядриэль горько рассмеялся, схватив руку Джулиана, прижавшуюся к его лицу.

С каждым хриплым вздохом Джулиана медаль у него на шее светилась все слабее, пока не превратилась в едва пульсирующий золотой свет.

– Todo bien, todo estará bien, – слабо повторял он.

Ядриэль встряхнул его за плечи.

– Не спи!

Джулиан протянул другую руку и обхватил лицо Ядриэля. Он нежно провел большими пальцами по его глазам, пытаясь вытереть слезы.

– Todo bien, Ядриэль, – тяжело вздохнул Джулиан.

– Оставайся в сознании, пока мы не дождемся подмоги, – потребовал Ядриэль. В груди билась икота, коверкавшая слова.

Джулиан кивнул, но лицо его было преисполнено боли. Дыхание участилось. Он тщетно пытался держать глаза открытыми, не отрывая их от Ядриэля. В горле Джулиана застряло рыдание. Руки дрожали. Из уголков темно-карих глаз текли слезы.

– Не уходи! – заорал Ядриэль, еще раз встряхивая его.

Джулиан попробовал еще раз кивнуть, но его взгляд сбился. Он потерял Ядриэля из виду. Руки соскользнули с лица. Глаза тупо смотрели вперед, ничего не видя.

Медаль со Святым Иудой вспыхнула в последний раз и потускнела до обычного состояния.

С губ Джулиана сорвался последний вздох.

Все, что делало Джулиана Джулианом – озорной свет в глазах, улыбка с ямочками, – исчезло.

Ядриэль почувствовал, как тот уходит – будто его собственное сердце вырвали из груди.

Он взорвался криком. На месте сердца зияла дыра, а кости ныли от боли. Ядриэль вцепился в Джулиана и рыдал ему в шею. Все его тело содрогалось. Легкие горели. Каждая его клетка оплакивала утрату.

Сначала он не услышал зовущий его голос, потерявшийся в утробных криках.

– Ядриэль! – Теплая рука прижалась к его спине.

Ядриэль обернулся, забившись головой под подбородок Джулиана.

Марица стояла рядом, переводя широко распахнутые ошалевшие глаза между телом Джулиана, Ядриэлем и полом, залитым кровью. В кулаке она держала четки.

– Ядз…

– Помоги! – взмолился Ядриэль, сжимая куртку Джулиана в кулаке. – Пожалуйста! Спаси его!

– Санта Муэрте, – прошипела Марица, быстро проверяя пульс Джулиана.

– Пожалуйста, ты должна спасти его, пожалуйста, – рыдал Ядриэль навзрыд.

Рука Марицы упала.

– Ядз, – мягко сказала она, нежно положив руку ему на плечо. – Мне очень жаль, Ядз…

Ядриэль смахнул руку.

– Я знаю… знаю, что это противоречит твоим убеждениям…

– Дело не в этом, Ядриэль…

– Но ты должна спасти его! Пожалуйста, Марица!