Евдокимовой не понравилась его поза. Сквозила в ней беззащитность и безысходность. С него можно было лепить статую «несчастный Тумасян».

— Левон Рубенович, в чем дело?

— Мне нужно отвечать? — спросил Тумасян.

— Как хотите. Вы чего ждали? — Наталья разозлилась. — Что все будут понятливые, социально ответственные и все правильно поймут? Вы же опытный врач-эпидемиолог. Чем страшны эпидемии? Почему они растут как пожар? Потому что люди в страхе бегут, стараясь уйти подальше, и разносят болезнь. Мы же знаем это. Мы всегда к этому готовы. Вы — военный человек. Возьмите себя в руки.

— Вы правы, безусловно, но мне не легче. Я обязан был предусмотреть это. Надо было их жестко разделить заборами с колючкой, а не этими фиктивными ленточками.

— Времени не хватило. «Колючки» не хватило. Но главное ведь не в этом. Главная проблема, что ни мы и никто в практике российской эпидемиологии еще не организовывали в чистом поле карантинный госпиталь на полторы тысячи людей. Поэтому неизбежно было все. — Наталья помолчала и решила прояснить ситуацию: — Вы вините меня? С циклосульфоном?

Тумасян поднял на нее глаза.

— Да так, честно говоря, не особенно. Для скандала хватило бы любых уколов. Я понимаю, что циклосульфон ни при чем. Люди ведь не понимают, что им колют. Конечно, сам факт экспериментального, непроверенного и неутвержденного лекарства — это как огонь рядом с порохом. Но теперь поздно оправдываться. Нас всех ждет серьезное взыскание.

— Левон Рубенович, не спешите оформлять явку с повинной. Давайте дождемся окончания расследования ФСБ. Очевидно, что в числе пассажиров были бандиты, и мы могли бы ждать повторения ЧП, что уже случилось в поезде на перегоне Староминская — Тимашевск, но все-таки это прерогатива полиции, а не ваша.

— Не утешайте меня, Наталья Викторовна. Я переживу. И стреляться не собираюсь, и не сопьюсь. Идите отдыхайте. Я посижу сейчас, потом сделаю обход и тоже постараюсь подремать.

Евдокимова улыбнулась. Тумасян пришел в себя, даже стал немножко шутить.

Когда она ушла, Левон Рубенович сказал, не обращаясь ни к кому:

— Как же хочется видеть в людях людей, а не скотов…

Женщина, покинув кабинет, направилась не спать, а работать. Надев «Кварц», она решила наведаться в ангар к больным и зараженным. Состояние поступившей ночью девушки ее беспокоило. Кроме того, что у нее явно проявились симптомы, она еще и пережила мощное эмоциональное потрясение во время бунта. Кто-то из мужчин на нее напал, хотел изнасиловать. Из-за этого девушка требовала повышенного внимания. Наталья попросила выставить ширму, чтобы отгородиться от лишних глаз.

Психологическое состояние больной было чудовищным. Она металась, кричала про какую-то яму, про трупы, находилась на грани полного бреда.

— Успокойтесь, пожалуйста! — Наталья придержала ее за руку. — Вас зовут Карина?

— Да… — Она немного расслабилась.

— А меня Наталья Викторовна. Вы в безопасности. Понимаете?

— Да. Мне так плохо… Сил нет.

— Я понимаю. Мы уже ввели вам необходимые лекарства, будет легче, я обещаю.

Евдокимова задумалась, в праве ли она расспрашивать о попытке изнасилования? Скорее всего это работа следователей, и надо бы вызвать Пичугина. Но в то же время женщине с женщиной разговаривать проще.

Она отошла в сторону и набрала Олега на упакованном в специальный пакет телефоне, чтобы не говорить в эфире.

— Да! — бодро ответил тот.

— Я сейчас беседую с женщиной, подвергшейся нападению на сексуальной почве. Могу я взять у нее показания, а потом передать тебе?

— Конечно. Так будет лучше. У тебя все в порядке?

— Да. Во время бунта я был во втором ангаре. Стороной прошло. А ты?

— У меня тоже все хорошо. Я пойду работать.

Убрав телефон, она снова подсела к Карине.

— Кто на вас напал? — напрямую спросила она.

— Бандит. Тот, из поезда. С удостоверением ФСБ. Не помню, как его…

— Стежнев? — сразу догадалась Наталья.

— Да, точно. Он умер.

— Как?

— Я не знаю! — Карина сорвалась на хрип.

— Успокойтесь! — Наталья снова положила ей ладонь в перчатке на запястье.

— Я не знаю… — ответила Карина уже спокойнее. — Он открыл упаковку с презервативом. Зубами. Потом захрипел, словно там был яд, а не презерватив, и умер. Он там, в яме, на пустыре, недалеко от моего сектора.

Наталья снова дозвонилась Пичугину и сообщила важную информацию.

— Я, кажется, знаю эту яму! — припомнил Пичугин. — Я провалился в нее, когда шел к ангару через пустырь. Сейчас глянем. Спасибо.

— Я умру? — спросила Карина.

— Нет, — честно ответила Наталья, убирая телефон. — У вас атипичное протекание болезни, более легкое, чем обычно. Организм имеет какие-то ресурсы бороться.

— Потому что я толстая?

— Не знаю. Вряд ли это связано с весом. Никто не знает. Есть только экспериментальная статистика, что пять процентов от любой популяции по каким-то причинам выживает при эпидемиях смертельных болезней.

Карина, кажется, не поняла, что ей сказали, потому что перевела тему:

— А что с Алексеем, вы не знаете? Он пропал из поезда. Тоже болен?

— Так это вы звонили в полицию Воронежа? — догадалась Наталья.

— Да. Алексей пропал. Мне кажется, это проводница с ним что-то сделала.

— С проводницей разберутся, идет следствие. Значит, его зовут Алексей? Он в больнице, в Воронеже. А фамилию вы его знаете?

— Нет. Он вообще представился… Я не помню, помню, что приехал на заработки. Но этот бандит, Стежнев, наплел много чего.

— Про Алексея? — насторожилась Наталья.

— Да. Стежнев сразу начал его искать. Но, понимаете, Алексей поменялся местами со старушкой. Я думала, что Стежнев из ФСБ, он показал мне удостоверение. Я ему все рассказала о проводнице.

— И что же он говорил об Алексее?

— Сказал, что Алексей только уволился со службы, что он солдат. И перевозил какие-то важные секретные данные.

«Ничего себе! — подумала Наталья. — Тут все может оказаться сложнее, чем хотелось бы».

Зазвонил телефон. Наталья нажала кнопку ответа под полиэтиленом защитного пакета.

— В яме труп! — с ходу сообщил Пичугин. — Это Стежнев. Без бороды, усов, с побитой рожей, но именно он. Я его видел достаточно близко, чтобы опознать. Наверняка его отпечатки совпадут с отпечатками на гильзах из «Изумруда». Представляешь? Он зачем-то сел в поезд! Есть какая-то связь!

— Насильственная смерть? — Наталья отошла подальше, чтобы Карина ее не могла слышать.