Толю насторожило выражение смуглого лица Мартина. Ничего особенного в нем не было. Но Томскому показалось — с такой рожей делают все, что угодно, но не сдаются на милость победителя. Опасения подтвердились сразу. Лацис резко взмахнул рукой, и шею ближайшего к нему узника обвила стальная струна.

Толя был готов к такому повороту. Стрелять он не мог, поскольку боялся задеть жертву Мартина. Поэтому просто ударил душителя стволом между лопатками. Лацис зашипел от боли, отпустил удавку и обернулся. Томский нажимал на курок и после того, как закончились патроны. Лацис рухнул на полузадушенного узника.

Толик кивнул в ответ на благодарные взгляды зэков. Сейчас он предпочел бы получить в награду автомат с полным рожком. Решил, что вооружится чем-нибудь по пути, но так и не успел отыскать подходящий ствол.

И тут в конце станционного зала он заметил бледное, продолговатое лицо Чеслава. Он был не один. Успел добраться до Лены раньше и теперь, размахивая пистолетом, тащил пленницу в сторону вестибюля.

Чеслав тоже увидел Томского. Отреагировал молниеносно.

Грохнули два выстрела. Мимо.

Прицелиться Корбуту мешала Елена, которая пыталась вырваться. ЧК попробовал решить эту проблему, ударив девушку рукояткой пистолета по голове. Лена рухнула на колени. Новый выстрел. На этот раз пуля просвистела у самой щеки Томского. Пистолет у Чеслава был тяжелый, массивный, кажется, ТТ. Значит, в обойме восемь патронов. И по крайней мере три уже израсходованы.

Оставаться на середине платформы означало превратиться в удобную мишень. Толик рванулся к ближайшей колонне. Новый выстрел расколол белый мрамор колонны над головой. Осколок оцарапал Толику щеку. Он осторожно выглянул из укрытия. Корбут волоком дотащил Лену по ступенькам до промежуточной площадки.

Новая перебежка до следующей колонны. Всего каких-то шесть метров. Два-три прыжка — и он в безопасности. Когда до спасительного укрытия оставалось всего ничего, Чеслав резко обернулся и вскинул руку.

Одиночные выстрелы и автоматные очереди грохотали повсюду, сливаясь в общий непрерывный грохот. Однако звук, сопровождавший выстрел Корбута, Толик различал среди всех остальных. Ему даже чудилось, что обостренное опасностью зрение способно различить траекторию полета кусочка свинца. Чтобы не поймать грудью пулю, следует сделать зигзаг! Он резко вильнул в сторону, споткнулся и рухнул на пол. Пуля прочертила бороздку на темном граните в сантиметре от руки. Теперь Чеславу ничего не стоило всадить пулю в лоб своего врага. Толя никак не мог вскочить на ноги до того, как комендант нажмет на курок.

Если бы не Елена, одиссея Томского закончилась бы в следующие несколько секунд. Стоя на коленях, девушка обеими руками вцепилась в ногу Чеслава и резко дернула. ЧК опять промахнулся, а Толик укрылся за следующей колонной. Корбут тащил пленницу по последнему лестничному пролету. Совсем немного — и они скроются в вестибюле. Томский приготовился к новой перебежке, но вдруг услышал за спиной чей-то смешок.

— Я искал тебя, Томский. — Габуния улыбался и перебрасывал верную заточку из руки в руку. — Ты погубил моих ребят. Всех до единого. Прикончил Мартина. И сам сейчас отправишься вслед за ним.

Толик приготовился к тому, что Гиви бросится на него, и слишком поздно сообразил — противник намерен метнуть заточку. Томскому оставалось только одно: самому ринуться на Габунию, одновременно стараясь увернуться от заточки. Первое удалось. Второе — не очень. Заточенный напильник вонзился в плечо.

Толик не успел даже почувствовать боли, как оказался в медвежьих объятиях Габунии. Вступать с ним в рукопашную было большой ошибкой. Томский старался се исправить, освободиться от захвата, но Гиви его не отпускал. Одной рукой он обхватил Толика за пояс, а второй уперся в подбородок, явно собираясь сломать врагу шею. Упустив свое главное преимущество — драку на расстоянии, Толик мог лишь упираться изо всех сил. Однако время работало против него. Давление на подбородок не ослабевало, а скорее, усиливалось. От боли потемнело в глазах.

Этот поединок проходил без резких телодвижений. Противники застыли, словно статуи, и только напряжение на лицах выдавало накал борьбы. Томский был в шаге от того, чтобы потерять сознание, но тут увидел, что Чеслав решил помочь Гиви. Он опять целился. Новая угроза придала Толику сил. Помогла собраться настолько, что он крутанулся вместе с Габунии. Тот оказался между Чеславом и Томским очень вовремя. Толя понял, что пуля попала Гиви в спину, только потому, что давление на подбородок ослабло. Единственный целый глаз альбиноса закатился под лоб. Гиви разжал руки, начал медленно оседать, но Томский не позволил ему упасть. Прикрываясь телом, как щитом, он медленно двинулся к лестнице.

Когда он добрался до первой ступеньки, стало ясно: тащить дальше эту тушу невозможно. Впрочем, в этом уже не было необходимости — Чеслав и Елена скрылись в вестибюле. Отпустив Гиви, Толик рванулся вверх. Добежал только до промежуточной площадки.

Как только Томский остался без своего щита, Корбут вынырнул из-за угла. Промахнуться с такого расстояния было невозможно.

И Корбут не промахнулся. Толя узнал, как чувствуют себя люди, получившие пулю в грудь. Это был не толчок, а удар, сравнимый по мощности с ударом кувалды. Томский рухнул вниз с лестницы. Уже в полете осознал: для него все кончено. На этом цепочка мыслей оборвалась. Никаких тебе мельканий фрагментов прожитой жизни. Ничего. Просто полет в пустоте и удар спиной.

Он лежал с закрытыми глазами, но продолжал слышать треск автоматных очередей, отрывистое тявканье пулемета. Значит, все-таки жив. Томский разлепил веки. Потолок станции оказался на месте. Адски болело плечо, а вот левая сторона груди просто ныла. Толик нащупал в куртке рваную дыру. Сунул в нее палец и понял, почему пуля не причинила ему вреда. Он совсем забыл о медальоне, полученном на Автозаводской. Кругляшке с гербом Города Мастеров, подаренным ему Наташкой. Он действительно принес ему удачу. Жаль только, что теперь медальон был безнадежно испорчен — пуля оставила на нем глубокую вмятину.

Когда Томский встал, то увидел, что повезло ему дважды. Падая со ступенек, он мог бы запросто разбить голову, но рухнул прямо на распростертое внизу тело Гиви. Прямехонько на развороченное пузо трупа, ставшего отличным амортизатором. Оказалось, даже Габуния мог на что-то сгодиться. Рядом с телом лежала окровавленная заточка. Толик сжал ее резиновую рукоять и взвесил на руке. Не только Гиви мог похвастаться умением метать холодное оружие. В школе полковника Сычева это искусство тоже преподавалось.

Томский поднялся в вестибюль. Из-за двери с табличкой «Комендант» не доносилось ни звука. Толик распахнул ее ударом ноги. Яркий свет люминесцентных ламп играл на отполированной до блеска поверхности скальпеля, который Чеслав приставил к шее девушки. Опытный хирург знал свое дело: острое лезвие застыло над сонной артерией. Малейшего движения было достаточно для того, чтобы режущая кромка рассекла кожу и погрузилась в плоть.

— Толя! Убей его! — закричала Елена, заметив краем глаза мужа. — Прикончи эту тварь!