Не успели девушки обменяться и десятком фраз, как в зал вошли эльфы в сопровождении большой розоватой кошки. На этот раз они были не так величественны и неприступны, как прежде, совместная работа немного сблизила дальних родичей. Но какое-то напряжение в отношениях все же проскальзывало, и порождали его вовсе не эльфы, а Айтерис. Хотя именно он и должен был, по здравому смыслу, быть неизмеримо благодарен магам за помощь. Однако беспокойство за Дисси пересиливало все действительно тёплые чувства, какие он испытывал к спасителям.

Рассевшись за столом, который пришедшие следом за командиром воины быстро уставили едой, все ожидающе уставились на Айтериса.

Но он, чуть хмурясь, объявил, что верховный маг эльфов желает сказать несколько слов.

– Может… сначала пообедаем? – миролюбиво предложил Эниль и, сосредоточившись, перенёс из своих покоев несколько заранее приготовленных корзинок с фруктами.

Прекрасно зная простое правило, после еды любое существо становится намного покладистее.

– Нет, – неожиданно твёрдо заявила Дисси, и маг с неудовольствием отметил, что больше не слышит даже отголосков её мыслей. – Объяви сначала своё желание.

– Хорошо, – покорно согласился он, несказанно удивив Гейденуса этой кротостью. – Но сначала я должен вам кое-что рассказать об амулете, который признал Дисси своей хозяйкой и хранительницей. – неторопливо и торжественно начал свою речь верховный эльфийский магистр, – его имя– Дельри-о-тиль и означает оно – несущий добро. Так называли его первую хозяйку – несущая добро. Её отец сделал этот защитный амулет специально для неё. У девушки не было способностей к магии, зато была необычайно сильная аура добра. Амулет нельзя украсть, или отнять, он защищён от этого очень необычно. Так же, как защищает свою хозяйку. В нем нет ни боевых, ни защитных заклинаний… он усиливает идущую от хранительницы энергию добра и будит с её помощью в нападающих самые чистые чувства. А они есть у всех, даже самых чёрствых и обиженных жизнью существ. Я думаю… Дисси уже случалось хоть раз проверить свойства этого амулета. Неужели за все время… пока она носит его на шее, не стряслось ничего… что можно было бы назвать неожиданным приступом добра или благородства?

Дьерджес сразу вспомнил… а, взглянув искоса на отца, понял, что припомнил и он.

А едва вспомнив, резко побледнел, представив, как могли бы повернуться события, не будь на ней этого необычного амулета в то утро… когда Дисси таким странным способом решила проверить их лояльность к своей стране. Нет, убить женщину, даже из чужого рода, не в состоянии ни один инлин… но они вполне могли заставить Шимирла стереть ей память, а затем отправили бы наказанную в какую-нибудь из тех усадеб, которые готовят для награждённых.

Айтерис крепче прижал к себе любимую, которую не отпускал ни на миг с той минуты, как сел рядом с ней. Теперь ему было даже страшно представить, как бы он жил, если б тогда с нею что-то случилось. Нет… про такое лучше даже не думать…

– Я вижу… вы кое-что вспомнили. Но если на вас так действует этот амулет… потому что мы дальние родственники… то на эльфов он действует намного сильнее. Да вы и сами в этом убедились… наш общий внук, Сейдрегес не зря так расположен к несущей добро. Он, в силу своей крови, острее чувствует, что она не может никого ни обидеть, ни предать.

И снова Второй вспомнил… так ясно, словно это случилось минуту назад. Стоящего напротив сына с накрепко, до судорог зажатым в руке мечом, непримиримо прищуренные глаза и жестокие слова. И снова сжала сердце боль, мальчик вырос, стал мужчиной, начал понимать и чувствовать мир и людей по-своему… а он, отец, вовремя этого не осознал… и не поддержал.

Эниль, прочитавший в его мыслях все эти воспоминания, чрезвычайно порадовался своей осмотрительности. Вот оказывается, насколько сильно действие амулета, если даже сын встал против собственного отца и всех своих родичей на защиту почти незнакомой женщины.

– Но есть еще одна небольшая тонкость… амулет много сотен лет… переходил из рук в руки… и никто не смог его пробудить, – осторожно продолжил Эниль свой рассказ. – Ни люди, ни эльфы. Хотя многие наши маги были убеждены: изготовленный под эльфийку амулет не сможет пробудить человеческая женщина. Я проверил… у Дисси был в предках эльф. Примерно в двенадцатом поколении. Очень слабая часть родства… тем не менее, думаю, именно она подтолкнула инициацию. Однако основная заслуга принадлежит именно неординарным душевным качествам Дисси.

– И чего же вы желаете? – чуть резче, чем намеревался, спросил Айтерис, уже понявший, к чему клонит верховный маг.

Да и как тут не понять, подвёл их к пониманию своей затеи эльф очень ловко. Окружил со всех сторон. Не рассказал только одного, как он, Айтерис, проживёт теперь без неё. Потому как ничего тут придумать нельзя, он сейчас нужен своему народу, а она нужна ему. Так же сильно, как эта крепость, внук, сыновья, вся его семёрка.

– Очень немногого, – кротко опустив глаза, вздохнул Эниль. – Обещания Дисси погостить у нас… не сейчас, я же понимаю, свадьба, всякие проблемы с вашим народом… немного позже. Мы будем также рады принять как дорогого гостя и мужа несущей добро… и её сестёр… с мужьями.

– На сколько? – уставилась эльфу в глаза Дисси.

– Чего… на сколько? – не поверил в её догадливость эльф.

– На сколько я должна к вам приехать? На месяц, год, десять лет? – не повелась на его показное недоумение знахарка.

Хоть и давно смекнула, что он её за дурочку держит, доброго дедушку тут разыгрывая. Зачем она им в гостях, если никакой выгоды они от этого не получат? И хотя он с самого начала вёл себя совершенно по-другому, не так, как бегающий теперь кошкой Наль, эту доброту очень легко объяснить. Знал ведь уже, отправляясь сюда, про оживший у неё амулет.

Толеорикоэниль незаметно сжался под этим чуть насмешливым, все понимающим взглядом и постарался ответить как можно более обтекаемо.

– Мы будем рады… каждому дню… который ты захочешь провести с нами.

– Но месяца или даже года вам ведь будет маловато? – не сдавалась она. – Так, может, уже объяснишь, какие перемены должны произойти с твоими сородичами после знакомства со мной? На какое чудо ты надеешься?

Вот этого Эниль никак не ждал и едва сдержал вспышку гнева. Да кто она такая? Какое имеет право расспрашивать его, верховного мага, о его тайных планах и надеждах?! Хотя… ей принадлежит в них вовсе не последняя роль… и значит, он не должен на неё сердиться. Ведь им предстоит действовать вместе.

Магистр вдруг осознал, как быстро поменялось его настроение с раздражённого на доброжелательное, и от изумления едва не раскрыл рот, как тот маг, который внезапно увидел своего учителя. Он едва успел взять себя в руки, и это было заслугой многовековых тренировок.

Это значит… амулет действует даже на него?! Несмотря на все щиты, что не допускали к его разуму даже малейшего чужого ментального воздействия? Ну конечно… они ведь ограждали от недобрых посягательств. А защищаться от добра он никогда бы и не подумал. Да это и звучит смешно – защита от добра! Но теперь у него будет время и причина над этим поразмыслить. Пока она собирается в гости. А вот как ей ответить сейчас…