Под переговоры освободили офицерскую кают-компанию. Внесли в не самое просторное помещение три стола, бесцеремонно сдвинули к стене дорогое, с корпусом из африканского черного дерева пианино фабриканта Юлия Файриха в Лейпциге, купленное вскладчину офицерами. Когда пианино двигали, оно на мгновение ожило, издало одинокий, жалкий звук…

Британцы заняли помещение первыми, их нельзя было держать в коридорах, поэтому их пустили в кают-компанию. Здоровяк средних лет в зловещем черном мундире рейхскриминальдиректора Гестапо, который их размещал, тысячу раз извинившись, отвел в сторону Наследника, неуклюже склонившись, начал шептать ему что-то на ухо. Наследник Британского престола, с каменным лицом выслушав, что-то резко ответил. Разговор на этом прервался, здоровяк помрачнел и отошел в сторону, а потом и вовсе вышел, оставив британцев наедине с самими собой. Встретившись в коридоре с русской делегацией, впереди которой шел лично Кайзер, он едва заметно качнул головой – нет, не удалось. Потом пошел вместе со всеми…

Когда двери в офицерскую кают-компанию открыли, вошел Кайзер, а за ним стали входить члены русской делегации – британцы выстроились у стола на своей половине. Никто из них не сел, намек был более чем понятен.

Русский Император встал напротив того места, где стоял британский Наследник, но тоже не сел. С одного торца стола стоял Кайзер, с другого – гестаповец Марвиц, и на какой-то момент Кайзер пожалел, что дипломатический протокол не позволил ему обыскивать гостей, даже просьба сдать оружие была бы воспринята как наглость. Атмосфера в небольшой кают-компании мгновенно сгустилась, было такое ощущение, что где-то звенит комар. Мощный, не слышимый, а скорее угадываемый гул, доносящийся из машинного отделения, добавлял нервозности в и без того взвинченную обстановку.

Кайзер еще раз посмотрел на стоящих друг напротив друга русских и британцев и проклял ту минуту, когда он решил стать миротворцем. Миром тут и не пахнет – какой мир, когда обе стороны так ненавидят друг друга, что готовы вцепиться друг в друга зубами…

– Добропорядочные господа… – кашлянув, сказал Кайзер. – Среди вас много молодых людей, а я человек старый. Боюсь, что мои простуженные на охоте ноги не вынесут столь изощренного надругательства. Поэтому прошу вас занять свои места и позволить сделать то же самое мне. Прошу вас…

Секунда. Вторая. Секунды тащились медленно, с гулом крови в ушах, с щелчками секундной стрелки в напольных часах…

Наконец, не отрывая взгляда от Наследника, Русский Император подвинул себе стул и сел. По этикету стул Наследнику должен был подвинуть кто-то из придворных, но британский Наследник остановил генерала Ричардса, стоящего ближе всего к нему, взглядом и сам занял место. Вслед за главами делегаций, облегченно выдохнув, стали рассаживаться и остальные…

– Благодарю… – Кайзер опустился на свой стул, последним неуклюже, как всегда, сел Марвиц.

– Господа! – Кайзер произнес вступительную речь три раза, дважды перед зеркалом, третий раз – перед Браушенбахом и министром двора фон Путвицем, еще одним членом его команды. – Я собрал вас здесь…

Кайзер закашлялся от внезапной рези в горле.

– …собрал вас здесь для того, чтобы спасти существующий много десятилетий мир и не дать вашим странам скатиться в пропасть смертоубийственной бойни. Как неоднократно говаривал Его Величество, Император Всероссийский Николай Второй Романов, – нет таких конфликтов, которые нельзя было бы решить за столом переговоров и которые требовали бы кровопролития. Именно он призывал все великие державы к разуму, и мне сегодня не остается ничего, кроме как повторить его слова. Я призываю вас к разуму, к благоразумию!

– Я требую правосудия! – громко и звонко заявил Наследник Британского престола.

– Ты хочешь правосудия? Будь уверен – его получишь больше, чем желаешь… – процитировал Шекспира Император Николай. – То, что с вами произошло, нельзя назвать правосудием, это всего лишь крохотная толика того, что должны претерпеть Британия и ее злонамеренная элита во искупление совершенных мерзостей и злодеяний!

– Господа, вы желаете не правосудия, вы желаете возмездия! – одернул обоих Кайзер. – Это приемлемо в отношениях между людьми, но неприемлемо в отношениях между государствами.

– Я требую правосудия в отношении убийц моего отца! – упрямо сказал британский Наследник.

– А я требую правосудия в отношении убийц моего отца и моего деда! – весомо заявил Император Всероссийский. – Я требую правосудия в отношении убийц моих пращуров, императора Александра Второго Освободителя и императора Павла! Я требую правосудия от имени жителей Бейрута, сгинувших в пламени религиозной войны! Я требую правосудия от имени жителей Тегерана, чей мир был утоплен в крови религиозными фанатиками! Я требую правосудия от имени президента САСШ Моргана, злодейски убитого на стадионе вместе с десятком тысяч своих граждан! Эти люди вопиют о правосудии, милорд! Боюсь, и меня не устроит никакое другое правосудие, кроме русского флага над Тауэром! Вы прекрасно знали, на что шли, так примите же свою судьбу!

– Мы будем сражаться до конца! – заявил генерал Глостер, оставшийся в живых постоянный заместитель министра обороны Британии и один из командиров секторов частей территориальной обороны.

– Прекрасно, – подытожил Русский Император, – именно этого я и хочу. Нет чести в том, чтобы победить врага, который не желает сражаться. Если вы желаете сражаться – что ж, извольте. Но хочу вас предупредить – десантное соединение с четырьмя авианосцами в его составе уже подходит к Британским островам, и нет силы, чтобы его остановить. У вас есть один час на размышления и единственный способ спасти то, что осталось от вашей страны, – капитуляция. Если вы сдадитесь и сложите оружие – клянусь, что Великобритании будет оставлен ее остров, и ни один русский солдат или моряк не ступит на его землю как завоеватель. Мы также не будем требовать для себя ни репараций, ни выдачи военных преступников – живите и помните! Если же вы решите продолжать драться – дело ваше! Но тогда мы не остановимся, пока Андреевский флаг не взовьется над Букингемским дворцом, а Великобритании больше не станет!

Кайзер постучал по столу алмазом своего перстня, подаренного ему промышленниками Германской Западной Африки. Алмаз был крупным.

– Боюсь, господа, что Священная Римская Империя не может допустить дальнейшего кровопролития… – сказал он. – Мир является сам по себе ценностью, за которую стоит сражаться. Священная Римская Империя не имеет никаких территориальных претензий ни к одной из сторон конфликта. Священная Римская Империя не желает также вмешиваться в конфликт, в котором уже и так сделано более чем достаточно для уничтожения человеческой цивилизации как таковой. Но ситуация такова, что я вынужден объявить: Священная Римская Империя в течение следующих двадцати четырех часов вступит в войну против той из сторон, которая откажется от заключения договора о мире. Здесь, сейчас, за этим столом. Применяется ядерное оружие, число жертв исчисляется уже миллионами! Достаточно, господа! Германский воин не желает на это смотреть…