– Ну да. План был вам известен. Вполне возможно, что вы решили немного поторопиться, – поспешил он поддержать жену.

– Но зачем бы я стал это делать? – рявкнул Крюгер, в ярости ломая пальцы. – Страховые свидетельства выписаны на ваше имя!

– В этом случае вам бы достались драгоценности…

– Часть которых я все равно бы получил после предъявления вами претензий. Плюс еще кое-какие выгоды.

Дики помахал жирным пальцем:

– Если я узнаю, что вы ведете двойную игру…

В этот момент в дверь постучали.

Три пары глаз уставились на деревянные панели, которыми она была облицована.

Леди Фредерика схватила мужа за руку, но Дики раздраженно оттолкнул ее.

– Нечего разыгрывать здесь трагедию, – бросил он. – Может быть, это всего лишь Дженкинз.

Однако Дженкинз никогда не стучал в дверь подобным образом. Согласно нерушимому правилу, установленному в доме Каддихорнов, слуга был обязан возвестить о своем прибытии, воскликнув: «Дженкинз у двери, сэр!» – и после дождаться разрешения войти. Все слуги докладывали свои имена. Каддихорны почему-то полагали, что это должно помочь искоренить в их доме подслушивание. Однако, не ограничиваясь этим, они с завидным усердием, похожим скорее на манию, затыкали замочные скважины.

В дверь снова постучали, на сей раз более настойчиво.

– Я бы хотел переговорить с мистером Каддихорном, – произнес незнакомый мужской голос.

Леди Фредерика жалобно взглянула на мужа:

– Что нам теперь делать?

Дики нахмурился:

– Интересно, почему это королоевский дознаватель разгуливает по нашему дому без сопровождения слуг?

Крюгер взглянул на часы-хронометр.

– Вы заставили его ждать внизу больше часа… – его голос сорвался.

Неужели время пролетело так быстро? Совсем неплохо, если гость немного потомится в ожидании, но целый час? Дознаватель, наверное, вне себя от ярости.

– Дики! – захныкала леди Фредерика. – Что нам делать?

Дики подавил вздох, потом расправил плечи.

– Ничего, абсолютно ничего. Мы потерпевшие, и он не сможет обвинить нас ни в чем противозаконном.

Крюгер хмыкнул.

Дики наградил его свирепым взглядом.

– Если мы сохраним спокойствие и будем поддерживать друг друга, все пройдет прекрасно. Помните об этом. Держите языки за зубами и следуйте моему примеру.

– Сохранять спокойствие, поддерживать друг друга, – зашептала леди Фредерика, поправляя соскальзывающую чалму. – Закрыть рот и повиноваться тебе.

Заметив, что Дики смотрит в его сторону, Крюгер заверил:

– Я все понял. Мы молчим. Говорить будете вы.

– Очень хорошо. – Дики прочистил горло и крикнул: – Войдите!

Дверь медленно приотворилась, и в комнату заглянул темноволосый джентльмен с черными проницательными глазами.

– А, вот вы где!

«И куда только исчезают слуги в тот момент, когда они нужнее всего?» – посетовал Дики про себя, не забыв в то же время изобразить на лице угодливую улыбку.

Дерзкий посетитель распахнул дверь ударом трости и переступил порог. Крюгер сразу понял, кто этот человек, но хранил молчание, ожидая распоряжений хозяина.

Незваный гость по очереди критически оглядел всех присутствующих. Заметив изящно повязанный шейный платок и начищенные черные сапоги визитера, Крюгер заключил, что он человек со средствами, который весьма заботится о своей внешности. Интересно, так же ли ревностно он исполняет свои официальные обязанности? Поверенный судорожно вздохнул, ощутив на языке мерзкий привкус страха.

Темноволосый джентльмен приподнял черную шляпу с высокой тульей и отвесил Каддихорнам легкий поклон:

– Королевский дознаватель Дагвуд, к вашим услугам.

– Это его рук дело! – внезапно завизжала леди Фредерика, уперев толстый палец в грудь Крюгера. – Он украл мои драгоценности!

– Ах ты, чертова карга! – Крюгер прыгнул через диван, сбил проклятую ведьму с ног и стиснул ее жирное горло.

Дики в свою очередь набросился на Крюгера со спины и, вопреки всем приличиям, плотно прижал его к массивным грудям своей жены. Если бы Крюгер не был так разъярен, ему стало бы дурно.

– Отпустите ее! – Дики бросил взгляд на королевского дознавателя. – Он убийца! Развы вы не видите? На помощь!

– Слезьте с моей спины, вы, свинья! – зарычал Крюгер через плечо и двинул своего хозяина в челюсть.

Толстяк Дики перекувырнулся и, блея, как козел, упал на пол, ударившись о кресло.

– Он ударил меня! – завопил Дики, схватившись за челюсть. – Вы видели, видели?

Леди Фредерика вонзила ногти в лицо Крюгера и разодрана ему кожу.

– Ведьма! – Он ударил ее кулаком в висок, испытав несказанное удовлетворение и пожалев, что не сделал этого намного раньше. Леди Фредерика вскрикнула и упала без чувств.

Взбешенный Крюгер оттолкнул ее оплывшее тело в сторону, поправил галстук, отряхнул черный сюртук и шагнул к представителю закона.

Дагвуд был воплощением невозмутимости, казалось, он уже привык наблюдать подобные сцены.

– Кто вы? – осведомился он, небрежно опершись на черную трость.

– Меня зовут Кларенс Крюгер. Я поверенный мистера Каддихорна.

– Насколько я понимаю, у вас здесь что-то произошло? – продолжат дознаватель.

– Они украли драгоценности, чтобы получить за них страховку.

– Не верьте ни единому его слову, Дагвуд! – закричал Дики, хватаясь за кресло и пытаясь встать. – Он сумасшедший! Он не понимает, что говорит!

Крюгер приблизился к королевскому дознавателю:

– У меня есть соответствующие записи и необходимые доказательства.

– Ложь! – Дики лихорадочно оправил сюртук. – Злостная чепуха! Он сумасшедший. Неужели вы не видели, как он набросился на мою жену? Немедленно арестуйте негодяя!

На пороге, позади Дагвуда, внезапно появился полный человек. Увидев барахтающегося возле кресла Дики и распростертую на полу леди Фредерику, он вытаращил глаза. Однако, постояв у двери пару минут, он осторожно переступил порог и явил присутствующим свой мятый коричневый сюртук, испещренные складками панталоны и запыленные скрипучие башмаки.

– Так это и есть презренные Каддихорны? – голос встрепанного человека звучал издевательски.

– Кто вы, черт побери? – огрызнулся Дики, потирая челюсть.

Дагвуд повернулся к вошедшему:

– Вы, кажется, не собираетесь представляться этим негодяям, Гиллис?

Гиллис. Юрист. Тот самый, офис которого он ограбил! Пот лил ручьем по спине Крюгера: наконец-то до него дошло, насколько опасно его положение. Он лихорадочно начал соображать, как избежать разоблачения.