Рот Кэтрин непроизвольно открылся.

– Чтобы скрыть эту тайну, я отправился в армию. Точнее, меня отослали в армию. Этим делом занимался Гиллис. По поручению моего отца. – Маркус поморщился. – Против меня не имелось никаких улик, но это не приняли во внимание. Гиллис встретился с Дагвудом.

Потрясенная Кэтрин попыталась осмыслить услышанное.

– С королевским дознавателем?

– Тогда он еще не занимал эту должность.

– О Боже мой! – Кэт еле сдерживала охватившее ее возбуждение. – Сегодня он приходил, чтобы арестовать тебя! Он считает, что это ты ограбил Каддихорнов! – Она чуть ли не плакала. – Я немедленно дам показания и во всем сознаюсь! Это моя вина, Маркус! И я не допущу, чтобы тебя повесили!

– Успокойся, Кэт, – Маркус обнял ее за плечи и притянул к себе. – Никто не будет повешен, и я в том числе.

Кэтрин дрожала от ужаса.

– Что я наделала… Что я наделала?

– Ты решилась на глупейший поступок – совершила ограбление, вот что ты сделала. Но я клянусь, что ни одна живая душа об этом никогда не узнает.

– А как же ты? – закричала она.

– Дагвуду известно, что это не моих рук дело. Меня ведь тогда не было в Лондоне, помнишь? А ворошить мое прошлое он не станет.

Плечи Кэтрин дрогнули, она ощутила облегчение и немного расслабилась.

– Тогда все хорошо. Благодарение небу.

– Но ты должна мне обо всем рассказать, Кэт. Я умираю от любопытства.

Эта просьба сильно смутила ее. Она искоса взглянула на Маркуса, не понимая, шутит он или нет.

– Пожалуйста, – повторил он, – расскажи мне, как ты ограбила Каддихорнов.

Кэтрин пожала плечами:

– Ну, я просто следовала твоим советам. Книга, то есть твой дневник, он потрясающий.

Маркус самодовольно ухмыльнулся.

– Откуда ты узнал про эти особые узлы? Ну, про те, когда веревка, разматываясь, скользит свободно, но при этом надежно закреплена? – Кэт подняла руку и жестами показала, что она имеет в виду.

Маркус понимающе кивнул:

– Этому меня научил отец.

Кэтрин широко раскрыла глаза, неожиданно она поняла, из-за чего поругались Маркус и директор Данн.

– Гиллис уладил все проблемы с Дагвудом, хотя ты возражал против этого! Ведь это он, а не ты был его клиентом. Боже! Отец не посчитался с твоим мнением, да? Так вот почему ты так на него рассердился!

Маркус перестал улыбаться.

– Я уже давно злился на него совершенно по иному поводу, Кэт. Злился очень долго, а это просто стало последней каплей.

– Не могу поверить, что директор Данн мог выдать твою тайну, – пробормотала она, кусая губы. – Это ужасно!

– Вовсе не так ужасно, как кажется.

Кэт с изумлением посмотрела на него:

– Ты защищаешь отца?

– Теперь я начал понимать, почему он так поступил. Он хотел, чтобы я навсегда перестал заниматься воровством. Он лишил меня всех возможностей, но, с другой стороны, он спас меня от судебного преследования. И я отправился на войну. Это было мудрое решение.

– И он с самого начала знал, чем ты занимаешься?

– Нет, конечно нет. Он нашел мой дневник, когда в Андерсен-холл начали поступать анонимные пожертвования. И несмотря ни на что, я уверен: отец отдал должное тому причудливому способу, которым я перераспределял богатства между состоятельными подонками и незаслуженно обделенными людьми. Ведь, если ты заметила, моими жертвами становились исключительно отъявленные скупердяи. Впрочем, у моего отца всегда были своеобразные понятия о правосудии.

– Но представители власти…

– Отец знал о Дагвуде нечто такое, что им, в конце концов, пришлось прийти к взаимовыгодному соглашению.

– Неужели добродетельный Урия Данн мог кого-то шантажировать? – Открытия следовали одно за другим! Потрясенная до глубины души, Кэт покачала головой. – Так вот почему, когда ты уехал в армию, Вор с площади Робинсон исчез.

– Ну да. И не появлялся до прошлой ночи.

– Поразительно! – она снова покачала головой. – Но я не могу понять, зачем директор Данн распорядился, чтобы в кладовке навели порядок. Ведь он знал, что там спрятан дневник. – Кэтрин прижала ладонь к глазам, вспоминая. – Дневник был спрятан в тайнике, однако доски, которыми он был заколочен, так сильно прогнили, что я случайно… – девушка отчетливо вспомнила все подробности того дня. – Но мне никак не удавалось сообщить ему о своей находке.

– Он хотел вернуть его мне. – Маркус стиснул кулаки. На его лице отразилось смятение. – Он хотел извиниться… Нет, в это невозможно поверить… Это я должен был просить у него прощения. – Борясь со слезами, он опустил голову. – Если бы я только попытался понять… Если бы он только знал… Я так и не успел сказать отцу… как я любил его.

– Он знал, что ты любишь его, Маркус. – Кэт сжала его руку. – Он всегда был в этом уверен. – Она осторожно поцеловала Маркуса в щеку и прижалась головой к его плечу. – Тебе не нужно было ничего ему говорить, он и так все знал.

– Когда дело касается чувств, мне обычно не хватает… умения их выразить, – сокрушенно вздохнул Маркус, вытирая глаза.

– Да, любовь похожа на ветер, – вспомнила Кэт свои слова.

Маркус ухмыльнулся, а потом рассмеялся так громко, что его раскатистый смех эхом отозвался в душе Кэтрин.

Покачав головой, он заявил:

– Ну и рассмешила же ты меня, Кэт Миллер! Ты сняла тяжесть с моего сердца, которое едва не почернело от горя.

– А говорил, что ты не умеешь выражать свои чувства. Да ты настоящий поэт! – поддразнила его Кэтрин.

– Я становлюсь поэтом, когда ты рядом. – Его лучистый взгляд встретился с глазами Кэтрин, искренними, полными нежности. – Я люблю тебя, Кэт.

– Я тоже люблю тебя, Маркус, – радостно улыбнулась она.

Девушка чувствовала себя так хорошо, что ей казалось, она вот-вот взлетит. Потянувшись к Маркусу, Кэтрин положила руки ему на плечи и прижалась к его груди.

– Ты прекрасно понимаешь – придется сообщить всем, что ты – Коулридж. Мы должны назвать твое настоящее имя, иначе наше брачное свидетельство не будет действительным. – Он немного отстранился, пристально глядя ей в глаза. – Ведь ты выйдешь за меня замуж, не так ли?

Кэтрин прислушалась к себе: не вернутся ли вдруг её прежние страхи?

– Знаешь, мне кажется, что все мои поступки за последние десять лет были, так или иначе, продиктованы боязнью и ненавистью к Каддихорнам. Даже решение никогда не выходить замуж. Но я больше ничего не боюсь, Маркус, – удивленно, но с сияющей улыбкой проговорила она. – Да, я выйду за тебя замуж! Это будет для меня самым большим счастьем!