— Удивительно, — покачал головой Таргрек. — Живой мертвец. Удивительно.

— Тэрри! Скотина! Живой! — шагнул к ним долговязый, худой как скелет драгунский офицер. — Капитан Крабат, — не забыл представиться он Таргреку и снова обратился к Тэрри:

— Ну, давай, ври, как оно и что… Ты знаешь, что тебя Даура заждался? Эти два старых засранца, Еминеж и Гриос…

— Инта каммарас! Тэрри! — и ещё один, приземистый и чернявый драгун набросился с объятьями на бедного келлангийца, не давая тому произнести ни слова.

— Это всё… он, — со счастливыми глазами, наконец выдавил из себя Тэрри, указывая на Таргрека, который скромно возвышался в углу. — Он и Тинч… Тинчес Даурадес.

— Так сын Даурадеса жив-здоров? — обрадовался Гурук. — Вы говорили с генералом? А ну, пойдем!

— Но там ведь какая-то очередь! — весело напомнил Отшельник.

— Это какая ещё, к Хайяку, очередь? — заорал Гурук. — К чёрту очередь! Вперёд!

Говорил, в основном, Тэрри. Таргрек, потупив глаза, как бы старался лишний раз не смотреть на Даурадеса.

Генерал, — небывалое дело! — развалившись в кресле, потягивал келлангийскую сигару, кашлял, кряхтел, смеялся и вытирал невольные слезы — то ли из-за дыма, то ли так… Чем более Таргрек на него поглядывал, тем более мрачнел.

— Ну, а теперь расскажите что-нибудь вы, — обратился к нему Даурадес. — Кто вы, откуда? Я полагаю, что случайностей на свете не бывает, однако…

Их глаза впервые встретились. Даурадес машинально пронес окурок мимо пепельницы.

— Мы… ранее никогда не встречались?

Таргрек не ответил, лишь отвел взгляд.

— Всё совсем не так хорошо, как кажется? — настаивал генерал. — Есть более важные известия?

— Есть.

— Ну, как там Тинч? Здоров?

— Здоров.

— Просил что-нибудь передать?

— Просил.

— Что именно?

— Просил напомнить, что место вашей встречи — середина соборной площади, — ответил Отшельник.

На этот раз взгляд отвёл Даурадес.

— Так, — серьезно сказал он, закуривая новую сигару. — Ближе к делу. Что произошло?

— Должно произойти, — ответил Таргрек.

— Сейчас, в эту минуту, — продолжал он, — в Коугчаре адепты новоявленной Новой Церкви собирают заложников. Это старики, женщины и дети из тагрской общины. Всех их, числом ровно пятьдесят один, должны запереть в старом деревянном доме, что на соборной площади. В подвале четыре бочки с керосином. Людей должны принести в жертву завтра в полдень. "Стадники" верят, что это даст сигнал тем, кого они называют Высшими Силами и те помогут им отстоять город. Этих изуверов поддерживают келлангийцы… В том случае, если вы надумаете штурмовать город раньше этого срока, заложников принесут в жертву сразу же, как прогремят первые выстрелы.

— Почему я должен вам верить? — спросил Даурадес.

— Среди заложников окажется ваш сын, господин генерал. Это долго рассказывать… Хотя бы из книги вашего сына… "Кремон Седрод, водитель войска, принесет в жертву единственного сына, участью которого станет гибель в плену. Взамен понесут наказанье невинные, и море крови воспоследует за сим…"

Даурадес припомнил сон…

— Вы, кажется, бредите, — не без сарказма молвил он. — Какой Крамон Седрод?

— Переставьте буквы в имени, прочтите фамилию от конца к началу и всё поймете, — ответил Таргрек.

— Опять какая-то магия, — устало произнес Даурадес.

Странная, подсвеченная красным, смеющаяся физиономия вдруг представилась ему. Бесцветные глазки улыбались на пухлом лице…

Ладно, ступай откуда пришёл. Надоело!

— Ваше сообщение запоздало, — заметил он, подумав. — Все подходы к Коугчару закрыты келлангийскими войсками. Теперь, когда им более не помогают стены, они вывели войска в поле. Там бы их и бить… Однако, при этом мы лишены возможности послать какой бы то ни было отряд освободить заложников. Разыскивать бежавших в горы чаттарцев? Нет времени, да и они вряд ли сумеют пробиться к городу. Проникнуть со стороны моря? Там Кипящие Рифы… Правда, если мы пошлём вперёд кавалерию, ударим со всей возможной быстротой… Нет, это не выход. Впрочем, о Рифах… Скажите, Тэрри, верны ли слухи о вашем отце, что он пробовал водить через них свой корабль?

— Во время прилива, — ответил Тэрри. — Для этого необходимо совсем небольшое судно, какой-нибудь рыбацкий бот или неф… с неглубокой посадкой. И я даже помню, где именно мы с ним однажды проходили…

— Ладно! Глупости! — сердито произнес генерал. — Простите меня… Таргрек. Мне почему-то кажется, что такими словами не бросаются и вы действительно не намерены шутить. Кроме того, я неплохо изучил повадки некоторых "бойцов отрядов народной обороны"…

— Если вы даже отмените штурм и в придачу сумеете каким-либо способом освободить пленников, — глухо произнес Отшельник, — ничто не помешает Ремасу набрать новых. Отказаться же от штурма вы не можете. Не освободив Коугчара, войска не сумеют выдвинуться к Бугдену, где уже завтра должно начаться восстание. Мне известно, что ящики с оружием хранятся в подвалах Башни Тратина… Если вы не окажете помощи восставшим, их выступление будет подавлено… Это не всё. Не позднее как через два дня войска тагрской армии, что возвращаются ныне из Элт-Энно, возьмут Бодариск. Так что… Либо вы выступаете немедленно, либо надолго потеряете весь Северный Тагр-Косс. Пути назад нет, господин генерал…

— А вы сами не отказались бы возглавить отряд для освобождения заложников? — неожиданно спросил Даурадес. — Вы, двое, хорошо знающие город и обстановку вокруг него?

— То есть как? — сглотнув слюну, удивился Тэрри. — нам что… обратно? И — морем? И — в такую погоду?

— Я не против, — объявил Таргрек.

— Инта каммарас, ну до чего же это всё по-дурацки! — заныл Тэрри. — И, очевидно, настолько по-дурацки, что… и я не откажусь.

— Я ещё раз хорошенько обдумаю и, по возможности, проверю всё, о чём вы мне сообщили, — сказал генерал. — Где вас можно найти?

— Как это где? — вздохнул Тэрри. — Конечно, "У щучьего хвоста"! Где ж ещё?

Глава 23. Канун рождения и смерти

А тем паче, если кто из твоих врагов посмеет вымещать злобу на мирных людях, казни всенародно вначале десять пленных, затем пятьдесят и сто пленных за каждого ребенка, женщину или старика. Укротить зверя можно только выказав себя ещё более кровавым зверем.

"Наука власти"

1

Щёлк-щёлк.

— Они живы и где-то в городе, — объявил Тинчес.

Он сидел на камне, не отрывая взгляда от пластинки, в которую сложились костяшки чёток. Он читал узор.

Все остальные ребята, их оставалось десять, расселись по кругу — как он им приказал. Никто не спросил, по какому, собственно, праву он здесь распоряжается. Дело было важнее.

— Вчера днём их пригласили в гости… в один дом, где их накормили… утром они хотели уйти, но… что-то очень неприятное… и для хозяев… хозяева не виноваты!.. им тоже страшно!.. Их ведут, ведут туда, где много людей… больше ничего