– Раздерете до крови, – сказал он и накрыл ее руку своей.

Маша раздраженно оттолкнула его руку.

– Что-то Далила задерживается, – сказал он.

– Далила ушла, – сказала Маша, не сводя глаз с экрана.

– Да, она готовит вам чай.

– Нет, она вообще ушла, – сказала Маша. – Она не вернется.

– Что это вы говорите?

Маша вздохнула, посмотрела на него:

– Неужели ты еще не сообразил? Для Далилы важна только Далила. – Она снова вернулась взглядом к экрану. – Если хочешь, можешь тоже уехать. Я возьму на себя всю ответственность. Новый протокол был моей идеей, моим решением.

Она никогда не смогла бы применить новый протокол без его медицинских знаний. Если кто и должен отвечать за это, так один лишь Яо.

– Я никуда не поеду, – сказал он. – Что бы ни случилось.

Более года назад Маша встретила статью о микродозировании в Силиконовой долине. Профессионалы, белые воротнички, использовали микродозы ЛСД, чтобы увеличить свою работоспособность, сосредоточенность и креативность. С некоторым успехом микродозировки использовались для лечения тревожных состояний.

Машу эта информация увлекла. Яо любил эти ее внезапные проявления неукротимого энтузиазма и того бесстрашия, с которым она ступала на неисследованную территорию. Она нашла человека, написавшего ту первую статью, и позвонила ему. Так она узнала о психоделической терапии, во время которой люди получали полные дозы психоделических наркотиков. Прошло немного времени, и она погрузилась в это с головой. Она заказывала книги по Интернету. Она сделала еще немало звонков специалистам по всему миру.

«Вот он – ответ», – сказала она. Это даст им возможность перейти на новый уровень. Психоделическая терапия, сказала она, – это самый короткий путь к просветлению. Сканы показывали, что мозговая активность человека, принимавшего псилоцибин, имеет поразительное сходство с активностью мозга опытного йога, погруженного в глубокую медитацию.

Поначалу Яо только недоуменно посмеивался. Его это не интересовало. Когда он работал на «скорой», то достаточно насмотрелся на ужасные последствия употребления запрещенных веществ. Человек, который приставил к его горлу нож, страдал от психотического воздействия метамфетамина. Яо приходилось иметь дело с наркоманами. Вряд ли они служили хорошей рекламой идеи замечательного воздействия наркотиков.

Но Маша с каждым днем все больше и больше убеждала его в своей правоте.

– Ты не слушаешь. В этом нет ничего такого, о чем ты думаешь, – говорила она. – Разве ты отказался бы от пенициллина из-за героина?

– Пенициллин не воздействует на химию мозга.

– Хорошо, тогда скажи, а нейролептики? Антидепрессанты?

Этот тихий, убедительный голос с небольшим акцентом, эти зеленые глаза, устремленные на него. Это тело, это прекрасное влияние, которое она оказывала на него.

– По крайней мере, прочитай результаты исследований, – попросила она.

И он прочитал. Он узнал об одобренных правительством клинических испытаниях психоделических наркотиков, используемых для облегчения состояния пациентов с неизлечимым раком. Результаты были подавляюще позитивными. Как и аналогичные испытания на ветеранах войны, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством.

Яо был заинтригован, у него появился интерес. Наконец он согласился испытать терапию на себе.

Далила достала через Даркнет препараты, включая средства наркотестирования. Тестирование проводил Яо.

Они с Далилой согласились быть подопытными морскими свинками. Маша исполняла роль психоделического терапевта. Сама она из-за своей медицинской истории не могла использовать терапию, но это ничему не мешало, потому что у нее уже был трансцендентный опыт в ходе медитаций и ее знаменитого опасного происшествия.

Психоделическая терапия, как и говорила Маша, оказалась преображающей.

Даже если протокол, которому подверглись эти гости, окажется ошибочным, они никогда не пожалеют о том, что сделали.

Началось все с путешествия по туннелю, который, возможно, представлял собой водную горку (только вода в ней была не влажная – блестящая идея), с которой он в конечном счете съехал в кинотеатр, где оказался в обитом бархатом кресле, ел попкорн и просматривал всю свою жизнь, кадр за кадром, с момента рождения: школу, университет – до самого приезда в «Транквиллум-хаус». Вот только он не просто смотрел, а заново переживал все это, каждое происшествие, каждую неудачу, каждый успех, и на сей раз он понимал все.

Он понимал, что любил Бернадетт, свою невесту, больше, чем она любила его, и что она всегда была для него неподходящей женщиной. Он понимал, что его родители тоже не подходили друг другу. Он понимал, что у него неподходящие личностные свойства для специальности парамедика: выбросы адреналина подавляли, а не заряжали его.

И самое главное. Яо узнал, что его боязнь совершать ошибки родилась еще в детстве.

Это произошло в результате одного случая, о котором он ни разу не слышал от своих родителей, но под влиянием психоделического наркотика пережил его вновь.

Ему было два или три года, это случилось в кухне их старого дома. Его мать ненадолго вышла из комнаты, а он подумал: «Я знаю! Я помогу ей размешивать». Яо подтащил стул к плите и был очень доволен собой, потому что нашел такое умное решение. Он вскарабкался на стул и уже потянулся к кипящей кастрюле, но тут вернулась мать и закричала на него так громко, что у Яо чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Яо свалился со стула в бездну, но мать подхватила его и встряхнула так, что у него клацнули зубы. Яо наконец понял, что неверно интерпретировал ужас матери: она пришла в ужас из-за своей ошибки, а не его.

Далила не очень распространялась о пережитом, и откровения Яо не произвели на нее впечатления. «Так, значит, твоя мать виновата в том, что ты такой нервный? Потому что она спасла тебя и ты не обварился кипятком? Какая ужасная мать! Неудивительно, что ты такой ущербный, Яо».

Яо проигнорировал ее. Иногда Далила как будто злилась на него. Он не знал причин ее злости, и его это не слишком заботило, потому что на следующий день после психоделической терапии он проснулся, осчастливленный новой свободой: свободой совершать ошибки.

Вероятно, в этом и заключалась его первая ошибка.

Он смотрел на экран и видел девять человек, которые абсолютно не казались преображенными. Они выглядели усталыми, взволнованными и рассерженными. Тогда как к этому моменту должны были быть готовы к следующему этапу своего возрождения.

«Разгадка кода» не должна была занять больше часа. Предполагалось, что это забавно, поможет стимулировать активность каждого и способствовать их большей спаянности. В корпоративной жизни Маши ей как-то довелось в составе команды из нескольких человек участвовать в формировании навыков коллективной работы, перед ними тогда было поставлено похожее задание, и всем понравилось. Она говорила, что люди выходили из комнаты смеясь, хлопая друг друга ладонью о ладонь.