Кэт не хотелось верить в то, что это правда.

Макбрайд, напротив, испытал облегчение, хотя и заявил, что искусство американских врачей поможет как минимум удвоить этот срок. Но даже при этом выходило, что Саша не доживет и до двадцати лет.

— Единственное, чем можно ей помочь,— продолжала Лиза,— это удалить ее имплантат. Саша утратит свои способности, зато выживет.

— Выживет, но в каком состоянии? — заговорил позади них Макбрайд.— По мере взросления ее дар усиливается, но при этом он подавляет симптомы аутизма. Отберите у девочки ее дар, и вы вновь получим ребенка, напрочь оторванного от окружающего мира.

— Это лучше, чем лежать в могиле,— парировала Кэт.

— Неужели? — не отступал Макбрайд.— А кто вы такая, чтобы судить? Обладая своим даром, она проживет полноценную жизнь, пусть и короткую. Многие дети рождаются, будучи обречены с самого начала, со смертным приговором, вынесенным им природой. Лейкемия, СПИД, врожденные дефекты... Не должны ли мы предоставить им наилучшее качество жизни, вне зависимости от ее протяженности?

Кэт окинула говорившего мрачным взглядом.

— Вы просто хотите использовать ее.

— Так ли это важно, если пойдет во благо всем?

Кэт повернулась к мужчине спиной, разозленная его аргументами и рассуждениями. Все это звучало чудовищно. Как можно быть столь бессовестно рациональным, особенно когда речь идет о жизни ребенка?

Саша продолжала трудиться над рисунком в альбоме. Она работала быстро, толстым зеленым карандашом, рисуя то в одном месте, то в другом, то в третьем, как казалось, наугад.

— Ей это не повредит? — спросила Кэт.

Юрий, разбуженный завязавшимся разговором, выпрямился в кресле.

— После всего, что случилось, подобная разрядка даже полезна, откашлявшись, пробормотал он.— Это все равно что приоткрыть вентиль и спустить давление. Пока ее дар не активизирован на расстоянии и находится в спящем состоянии, такая работа лишь успокоит ее сознание

— Что ж, она выглядит вполне довольной,— признала Кэт. Лицо Саши расслабилось, и на нем даже появилось подобие улыбки.

Выпрямившись, она протянула маленькую ручку к Кэт. Затем заговорила на русском и потянула женщину за рукав.

Кэт посмотрела на Юрия.

Тот устало улыбнулся.

— Она говорит, что вы тоже должны быть счастливы.

Саша подтолкнула альбом к Кэт, будто приглашала ее принять участие в раскрашивании рисунка. Кэт опустилась в кресло и взяла альбом. На открытой странице была мастерски нарисована сценка: мужчина с помощью шеста толкал плот через темный лес, а за его спиной угадывались другие фигуры.

Руки Кэт задрожали. Она увидела, кто управляет плотом, и теперь силилась понять. Человек был похож на Монка, но ей не помнилось, чтобы Монк когда-либо плавал на плотах. Почему девочка нарисовала это?

Саша, должно быть, почувствовала растерянность взрослой женщины. Ее улыбка сменилась растерянным выражением, а губы задрожали, будто она испугалась, что сделала что-то недозволенное. Она перевела взгляд с Кэт на Юрия. В глазах девочки блеснули слезы, и она что-то забормотала по-русски виноватым и испуганным тоном.

Юрий подвинулся ближе и стал утешать девочку мягким голосом. Кэт заставила себя не показывать обуревающих ее чувств, чтобы не пугать малышку. И все же ее сердце билось в груди чаще обычного. Она помнила, как напрягся Раев, увидев предыдущий рисунок Саши. Тогда ей на долю секунды показалось, что он узнал изображенное на бумаге лицо, но медь это было невозможно!

Макбрайд поднялся из кресла и, по-видимому заинтересовавшись происходящим, подошел к ним.

Кэт не обратила на Макбрайда внимания. Все это было не его дело. Поверх головы Саши она смотрела на Юрия. У него, как и у девочки, был виноватый вид. Но почему...

В здании раздался приглушенный звук взрыва, прокатившись сверху донизу. Зазвенели сигналы тревоги. Все задрали головы к потолку, а Кэт вскочила на ноги.

Она опоздала буквально на долю секунды.

Макбрайд метнулся вперед и схватил доктора Лизу Каммингс за хвостик ее светлых волос. Он подтащил ее к себе, а сам уперся спиной в стену. Кэт Брайент пыталась вцепиться в него, но промахнулась и упал на пол. Мужчина забился в угол, чтобы не находиться на линии прямой видимости от окна и двери.

Свободной рукой он вытащил из кармана сотовый телефон, нажал на кнопку сбоку, и верхняя панель съехала вверх. Под ним оказалось маленькое дуло. Макбрайд прижал его к горлу Лизы — снизу вверх, так, что в случае выстрела пуля вошла бы в ее черепную коробку.

— Не шевелитесь,— прошептал он ей на ухо.

Пистолеты в виде сотовых телефонов были разработаны специально для телохранителей, но то устройство, которое Макбрайд получил от Мэпплторпа, являлось настоящим произведением искусства. По нему даже можно было звонить. Вот почему ни во время личного досмотра, ни в ходе сканирования это хитроумное оружие не вызвало у охраны ни малейших подозрений. Оно стреляло патронами 22-го калибра, который, к сожалению, являлся предельным для него.

— У меня пять патронов! — прокричал Макбрайд ошеломленным слушателям.— Сначала я убью доктора, затем ребенка, а потом всех остальных.

Охранник направил на него пистолет, но Макбрайд прикрывался телом Лизы, словно щитом.

— Брось пистолет! — заорал он на мужчину.

Охранник даже не пошевелился, продолжая держать его на прицеле.

— Здесь никто не должен умереть! — проговорил Макбрайд и, подняв голову к потолку, продолжал: — Нам нужен только ребенок. Поэтому положи пистолет!

Кэт поднялась с пола. Она едва не схватила этого типа, но теперь преимущество было на его стороне. Макбрайд пристально смотрел на нее, а она, в свою очередь, внимательно, как книгу, изучала его. И все же ей пришлось сделать знак охраннику, чтобы тот опустил оружие.

— Брось его и толкни ко мне! — приказал Макбрайд.

Кэт кивнула. Охранник наклонился и положил пистолет на пол. Задача Макбрайда была простой: стеречь девочку до того момента, когда прибудет Мэпплторп со своими людьми.

— Все, что нам нужно делать,— это ждать,— сказал он.— Так что никаких резких движений и никакого героизма.

Когда взрыв потряс помещения подземного бункера, Пейнтер инстинктивно повернулся к установленному на стене монитору слева от него. На большой экран передавалось изображение из палаты, где лежала Саша.

Пейнтер вскочил на ноги. Его сердце колотилось, в глазах все плыло от злости. Не глядя на панель управления, он включил звук.

— Никаких резких движений и никакого героизма.

Шон, сидевший по другую сторону стола, тоже встал. До их слуха донеслись звуки выстрелов. На монитор позади своего письменного стола Пейнтер вывел изображение с камер, установленных на верхнем уровне «Сигмы». С трудом оторвав глаза от Лизы, он посмотрел назад. Коридор был заполнен дымом, под покровом которого, низко пригибаясь, бежали фигуры в касках, кевларовых бронежилетах и с автоматами наперевес.