– У тебя отличный вкус, брат Сапожник.

– А если совсем честно, я позвонил, чтобы сказать спасибо за то, что ты поставил по моей просьбе «Танго «Черная каракатица». Это прекрасная песня.

– Спасибо нужно говорить музыкантам, брат Сапожник.

– Безусловно. Но тебе – тоже. Я очень люблю эту песню.

– В таком случае, уверен, мы с тобой еще не раз ее послушаем, брат Сапожник.

– Договорились, брат Кирилл!

– Ну, что, братья-полуночники, сегодня мы с вами говорили о мести. О том, на что вы готовы пойти, чтобы поквитаться с обидчиками. И что вам довелось пережить, когда обидчиками оказывались вы. И мы с удивлением узнали, что когда мстите вы, как правило – исподтишка, получается смешно и весело. Когда мстят вам – грустно и печально. Не значит ли это, что о кинжал мести легко порезаться? Всегда найдется тот, кто придет за вами и заставит заплатить. А может, заплатить гораздо больше первой ставки. Маленькая спичка часто становится причиной большого пожара, подумайте об этом, когда соберетесь ее зажечь. А пока – мира вам, братья-полуночники. Мира и добра.

Кирилл выключил микрофон, снял наушники и оттолкнулся ногами, отъехав на пару шагов от стола. Остановился и потер пальцами виски.

Сегодня получился странный эфир, и завершился он странной болью в голове – неприятной, идущей изнутри, словно кто-то впрыснул между полушариями пару кубиков серной кислоты. Откуда взялась боль? Непонятно. Обычно Кирилл заканчивал шоу на мощном подъеме, чувствуя невиданный прилив сил, но сегодня появилась боль, как раз в тот момент, когда брат Сапожник позвонил второй раз, и немного смазала удовольствие от разговора. Не от работы, а от разговора – так Кирилл воспринимал свои эфиры.

Боль приклеилась крепко, уходить не собиралась…

«Выпить?»

Честно говоря, не хотелось, но с каждым мгновением идея становилась более и более привлекательной. Кирилл почти поверил, что крепкий алкоголь нейтрализует застрявшую в голове кислоту, и решил предложить Иоле заехать в ближайший бар.

«Так, наверное, и становятся алкоголиками…»

– Было здорово, – подал голос звукооператор.

– Спасибо.

– Как всегда.

– Я стараюсь, – рассмеялся Кирилл.

– Тебе сказали, что рейтинг «Первого Полночного» почти сравнялся с дневным шоу?

– Это хорошо?

Звукооператор на несколько секунд замолчал, изумленно таращась на Кирилла, а затем покачал головой:

– Ты как маленький.

– Иногда задаю детские вопросы, – не стал скрывать Кирилл.

– Да, я помню… – Оператор улыбнулся: – Твой рейтинг не просто хорош – он великолепен. Люди специально не спят, чтобы послушать тебя и поговорить с тобой. Ты как чертов проповедник.

– Может, просто проповедник? Чертов проповедник звучит не очень.

– Можно и так. Твое шоу гребет лайки, как пылесос.

– Отлично.

– Можешь даже утренних подвинуть.

– Зачем?

Рейтинг – бог медиа. И некоторые менеджеры уже намекали, что Кирилл занимает не соответствующее своей популярности место в сетке вещания. А он лишь улыбался и отвечал, что является типичным «ночником» и комфортно себя чувствует только в небольшой аудитории.

– «Утренние» работают, как стахановцы, что бы ни случилось, они в эфире. А я не всегда в настроении шутить, поэтому иногда эфиры получаются грустными, – привычно ответил Кирилл. – Я нечасто ставлю рекламу и кручу только те песни, которые задевают меня или ложатся в тему разговора. Мне нечего делать в утреннем шоу.

– Другое шоу – другие деньги.

– Мне хватает.

– Нашел себя?

– Не знаю, – протянул Кирилл. – Но сейчас моя душа спокойна, и я чувствую себя отлично.

Он не лгал, он, действительно, обрел редкую гармонию души и тела. Живое общение с людьми наполняло Кирилла энергией, прибавляло сил и дарило хорошее настроение. Он больше не напоминал того растерянного бедолагу, который забрел в огромный город полгода назад: израненного, одинокого, ничего не помнящего. Не знающего, что делать.

С изумлением разглядывающего незнакомую жизнь.

Полгода назад все его богатство составляли документы, найденные в чужой одежде. Желая войти в мир, Кирилл назвался именем из тех документов, и поскольку фотография в паспорте была повреждена, а отыскать другие изображения полицейские не сумели, его скромное мошенничество увенчалось успехом. Теперь его звали Владимир Олегович Тоцкий. По документам. А по сути – Кириллом, так он сам себя назвал, очнувшись в особняке Элизабет, и Амоном, так обращались к нему Древние.

Кирилл Амон – хороший псевдоним для радиоведущего…

Но радио было потом, через несколько дней после того, как его отпустили из полиции с новеньким паспортом в кармане и растерянностью в голове. Куда идти человеку, который ничего не помнит? Чем заняться? Как зарабатывать? Было немного денег, но жизнь в столице дорога, и скоро от них ничего не осталось. Он попытался устроиться на работу, но вскоре понял, что может рассчитывать лишь на самую низкооплачиваемую. Он отставил гордость и готов был взяться и за такую – нужно же с чего-то начинать, но, проходя мимо книжного магазина, заметил в витрине старинный том, озаглавленный «Кодекс «MORTEM MONSTRUM», зашел, увидел ушастого продавца, пьющего кофе, сидя в кресле, задал вопрос и заметил изумление в его глазах. Продавец не ожидал, что человек с улицы проявит интерес к книге, и попросил уточнить, чем он вызван. Кирилл ответил, что слышал это название, но не помнит, где. Ушастый побарабанил пальцами по прилавку и попросил назвать себя. Кирилл сообщил, что потерял память. Продавец покивал головой, словно услышал то, что ожидал, и поинтересовался: «Ты готов задолжать мне услугу?» Учитывая, что Кирилл не ел два дня, ответ был однозначным: «Да». Ушастый закрыл магазин и отвез его в двухэтажный особняк, спрятавшийся в тихом московском дворе, где Кирилла завели в комнату, посадили перед микрофоном и предложили:

«Поговори о чем-нибудь».

«О чем?»

«Что тебя сейчас тревожит?»

«Я хочу есть».

«Поговори о голоде».

Изумленный Кирилл некоторое время молчал, потом решил, что стал жертвой розыгрыша, едва не послал все к черту, но неожиданно взялся рукой за микрофон и произнес:

– Многие из вас слышали слово: «голод», но его мало услышать…

Он говорил и говорил, рассказывал, что испытал, что чувствовал, что наболело. Говорил, совершенно позабыв о времени, говорил так, словно молчал тысячу лет. Говорил до тех пор, пока к нему не пришли и не предложили контракт.

Полгода назад…

Теперь у Кирилла была работа, доход, жилье и стала расти известность. Поправка: он уже обрел известность, и сейчас все спорили, сможет ли ночной ведущий со странным псевдонимом Амон стать звездой. Профессионалы делали ставки.