Даже запах — тот, прежний. Старая бумага, много раз стиранные льняные простыни, давно не чищенная зола в камине… Уютно, надежно, неизменно…

Навстречу Тайгеру из-за стола встала тоненькая девочка с растрепанными каштановыми волосами. Хэлена. Поздоровалась немного скованно, хотя глаза ее светились ярким любопытством.

Значит вернулась. Поняла, что не может обходиться без учителя. Связь между ними уже создана, более того, окрепла. Теперь можно сколько угодно обижаться, не соглашаться, быть недовольной, но уйти от него она вряд ли сможет.

Да и сам Мэтт не смог. Феликс мертв, но он по-прежнему связан с ним.

— Прошу, присаживайся. — Мэтт многозначительно посмотрел на девушку, она шагнула было к выходу, но охотник отрицательно покачал головой:

— Пусть останется.

И гурия беззвучно опустилась на стул, положив руки на колени.

Тайгер осматривался не без интереса. Большой стол, накрытый старой, плотной скатертью, две чашки — одна большая, с толстыми стенками и рисунком в виде алых маков, вторая — поменьше, сливочно-белая, с крошечной щербинкой на крае. Тяжелые стулья, диван, потолок над ним чуть ниже, чем над остальной комнатой — скат лестницы из коридора съедает часть пространства. Массивный камин с витой решеткой…

Молчание затягивалось. Хозяева не решались задавать вопросы удивительному гостю. Лишь обменялись друг с другом выразительными взглядами. Когда тишина стала напоминать густой сироп, охотник заговорил:

— Ты знаешь, что между сновидящими и дэймосами была война? Очень давно.

Мэтт нахмурился, не ожидая подобного вопроса.

— Я слышал, но…

— Долгая и кровавая. Мы победили. И вышвырнули темных, оставшихся в живых, вон из Полиса. Предварительно забрав трофеи с их тел. Чтобы в любую минуту в случае опасности можно было уничтожить врагов на расстоянии, если те попытаются вернуться. Они живут в разных городах. На разных континентах. Они даже считают себя свободными. Но они пленники. Их тюрьма еще более жестока, чем та, где ты был.

— Почему? — тихо спросил Аметил.

— Потому что она не в Полисе. Они обитают в Баннгоке, Тенчитолане, столице империи ацтеков, в Бэйцзине… Убивают, интригуют, умирают, пытаются завести детей-полукровок, надеясь, что те будут такими же дэймосами, как они сами.

— Тайгер, но почему ты считаешь, что им так важен Полис?

— Потому что истинные сновидящие рождаются только на этой земле. — Охотник опустил ладонь на стол. — Целители, оракулы, аониды, хариты, — он посмотрел на Хэлену. — Поэтому дэймосов неудержимо тянет сюда. Они мечтают уничтожить таких, как мы, или взять под контроль, или сломать. Но попасть в наш мир они не могут. А когда дэймос не может чего-то получить, он сдерет с себя кожу, но пролезет в нору, забранную решеткой. А если не в состоянии выполнить это желание — начинает сходить с ума и пожирает сам себя.

— Но кто-то же проник сюда, — осторожно заметил Мэтт. — Все эти убийства — дело рук дэймоса.

— Дэймоса, которого я не знаю. Или который настолько молод, что не знает меня. И считает себя неуязвимым.

— Тайгер, чего ты хочешь?

— Покажи мне трофеи Феликса.

— Их слишком много.

Охотник молча посмотрел на бывшего дэймоса, и тот, повернувшись, жестом попросил следовать за собой.

Узкая лестница в коридоре вела на второй этаж. Мэтт поднялся первым по скрипучим ступеням, открыл замок, распахнул дверь, зажег свет. Экономные, скупые движения показывали, что все эти действия доведены до автоматизма. Это было первым по важности для дэймоса место в доме. Сюда не пускали посторонних, держали дверь запертой, никому не рассказывали о нем.

Проход в рабочий кабинет вел через огромное зеркало. За ним чувствовалось дыхание мира снов — колыхало амальгаму, словно та превращалась в текучую поверхность воды. Старинная рама с вычурным орнаментом в виде цветков мака, насмешливых морд фавнов и закрытых дверей. Оно заинтересовало охотника.

— Откуда это здесь?

— Было всегда, — ответил Мэтт, вставший рядом. Его отражение было мутным в отличие от чеканного образа Тайгера.

Охотник кивнул и шагнул вперед. Комната под самой крышей оказалась неожиданно большой. Склад удивительных, на первый взгляд абсолютно ненужных, и чрезвычайно ценных вещей. Тайгер шел по ней, ни к чему не прикасаясь. Смотрел, вдыхал запах, останавливался на мгновение и снова шел. Банки с пуговицами, вазы с высушенными цветами, навигационные приборы, рулоны пыльных свитков, картины странного содержания на стенах, оббитых деревом, в углу заставленный ящиками обломок корабельного руля, на него намотан канат.

Тайгер посмотрел на бывшего дэймоса, терпеливо следующего за ним по пятам.

— Ты давно живешь в этом доме?

— С самого начала обучения. Давно.

— До этого здесь жил Феликс?

— Да.

— А до него учитель твоего учителя?

Мэтт улыбнулся мельком.

— По всей видимости, так и должно было быть. Но я не знаю, кто был наставником Феликса.

— Прошу прощения… — послышался вежливый голос Хэлены. Она тихонько пробралась на чердак и стояла у входа, не решаясь проходить дальше. — Ты увидел здесь что-то необычное? Странное?

— Значительное, — ответил Тайгер, подумав, что никто из них, даже он сам, не представляет, насколько важным может оказаться это место.

Но не стал давать никаких пояснений, хотя девушка изнывала от любопытства.

Он подошел к одному из столов, прихватив несколько листов, разрисованных узнаваемыми картинками. Двухэтажный дом, окруженный деревьями, петляющая полоса реки, лес, белый храм, опоясанный каскадами водопадов.

— Я пытался рисовать карту мира снов, — терпеливо пояснил Мэтт, которого не интересовали собственные художества, но он не хотел невежливо торопить гостя. — Они ничего не значат.

— Они ничего не значат, — повторил Тайгер и развернул старый свиток с потертыми краями, внимательно изучая у его.

— Что это за схемы? — спросила Хэл, деликатно заглядывая в сложное изображение.

— Как, по-твоему, выглядит мир снов? — охотник взял второй свиток.

— Совокупность снов всех людей, — ответила она тут же, — коллективное бессознательное.

— Я спросил, как он выглядит?

— Ну… — девушка замялась, искоса взглянула на Мэтта, — по-разному. Зависит от того, чье подсознание его создает. Цветущий сад или горы, кладбище, заброшенный город…

— Необозримое пространство идей. — Тайгер посмотрел ей в глаза, и гурия невольно поежилась. — Безграничное, вечное. По нему можно блуждать веками, не встречая ни единого отблеска жизни. Идти по нему все равно что гулять по космосу. Там иное пространство и время, другие законы. Но в нем есть дороги. Пути, которые прокладывают сновидящие.