— И читал там журналы…

— Простите?

— Я читал журнал, где раньше работал. Старые номера…

Да, я тосковал по своему журналу — прятал экземпляры, как порнографию, и читал тайком, поскольку не хотел, чтобы кто-то меня жалел.

Теперь я заметил, что и адвокат, и Го глядят на меня с состраданием, как на больного.

Домой я вернулся лишь после полудня и обнаружил, что улица забита фургончиками разных телеканалов, — репортеры ночевали под открытым небом прямо на моем газоне. Из-за столпотворения я не смог подъехать к дому и был вынужден припарковаться у обочины. Набрав в грудь побольше воздуха, я выскочил из машины. Журналисты набросились на меня, как стервятники на падаль; они то сбивались в плотную кучку, то рассыпались в разные стороны.

— Ник, а вы знали, что Эми беременна?

— Ник, а у вас есть алиби?

— Ник, это вы убили Эми?

Проскочив мимо них, я запер двери. Опустил жалюзи на окнах по обе стороны крыльца. Все это время камеры репортеров щелкали и слепили меня. Рефреном звучал самый главный вопрос: «Ник, это вы убили Эми?» Но сотворенная мною мгла имела эффект платка, накинутого на клетку с канарейкой. Шум остался снаружи.

Поднявшись по лестнице, я встал под душ, о котором давно мечтал. Закрыл глаза и позволил теплым струям смывать с тела грязь отцовского дома. Но когда поднял веки, сразу увидел розовую бритву Эми, лежащую на мыльнице. Она казалась зловещей, а может быть, даже злорадной. Моя жена безумна. Я женился на сумасшедшей.

Вот она, мантра любого засранца: «Я женился на психически больной суке». Но ко мне пришло мерзкое легкое удовлетворение. Ведь я в самом деле женился на суке, причем именно на психически больной. Позвольте представить мою дорогую жену: лучшая в мире трахальщица мозгов! Похоже, я не такой мудак, как полагал до сих пор. Нет, конечно мудак, но не в мировом масштабе. Измена — теперь уже вполне понятно — стала подсознательной защитной реакцией на пять лет жизни с психопаткой. Конечно, меня потянуло к простой добросердечной девочке из моего родного города. Точно так же человеку с нехваткой железа в крови жутко хочется мяса с кровью.

Когда я вытирался после душа, зазвонил дверной звонок. Приоткрыв дверь ванной, я услышал голоса репортеров:

— Вы верите своему зятю, Мэрибет?

— Ранд, что вы почувствовали, когда узнали, что будете дедушкой?

— Как вы думаете, Мэрибет, это ваш зять убил Эми?

Они стояли на моем пороге. С решительными лицами и сведенными напряжением спинами. Рядом вилась дюжина папарацци, но шуму, что они создавали, хватило бы на вдвое большее число журналистов.

— Вы верите своему зятю, Мэрибет?

— Ранд, что вы почувствовали, когда узнали, что будете дедушкой?

Эллиоты вошли и пробормотали «привет», а я тем временем захлопнул дверь прямо перед камерами. Ранд протянул мне руку, но под пристальным взглядом Мэрибет тут же ее отдернул.

— Простите, я был в душе…

С моих волос капала вода, промочив плечи футболки. Мэрибет, небрежно одетая, с засаленной головой, глядела на меня как на чокнутого.

— Таннер Болт? — спросила она. — Вы серьезно?

— Что вы имеете в виду?

— Ник, вы хорошо подумали, прежде чем наняли Таннера Болта? К его услугам прибегают только преступники. — Мэрибет пригляделась и схватила меня за подбородок. — Что с вашей щекой?

— Крапивница. Это от нервов. — Я отстранился. — У вас не вполне верные сведения о Болте, Мэрибет. Все не так. Он лучший в своем деле. И мне нужны его услуги. Полиция сжимает кольцо вокруг меня.

— Это случайно не… — протянула она. — Похоже на отметину от зубов.

— Это крапивница.

Мэрибет судорожно вздохнула и направилась в гостиную:

— Все произошло здесь? — Ее лицо превратилось в несколько мясистых складок: мешки под глазами, обвислые щеки, опущенные уголки рта.

— Ну, мы так полагаем. Какая-то ссора… борьба. На кухне тоже.

— Потому что там кровь. — Мэрибет потрогала оттоманку, приподняла ее на пару дюймов и отпустила. — Напрасно ты навел тут порядок. Теперь кажется, будто ничего не было.

— Мэрибет, ему приходится здесь жить, — вмешался Ранд.

— Все же не понимаю, каким образом… Я хочу сказать, вдруг полиция не все нашла? А что, если… Нет, не знаю. Мне кажется, детективы сдались. Если их больше не интересует дом, любые следы…

— Я уверен, они ничего не упустили из виду, — сказал Ранд, сжимая ее локоть. — Почему ты не спросишь, можем ли мы посмотреть на вещи Эми и выбрать себе что-нибудь на память? — Он глянул на меня. — По-моему, тут нет ничего дурного, а, Ник? Нам бы хотелось взять что-то из вещей Эми. Например, синий свитер, который связала для нее Нана. — Последние слова он адресовал жене.

— Мне не нужен синий свитер, Ранд! — вскричала она, отбрасывая руку мужа, и зашагала по комнате, пиная мебель. — Это та оттоманка, Ник? Та самая, о которой полицейские говорят, что ее нельзя перевернуть, а она была перевернута?

— Да, это она.

Не переставая шагать, Мэрибет пнула оттоманку снова, удостоверилась, что ту нелегко свалить.

— Мэрибет, Ник очень устал. — Ранд ободряюще улыбнулся. — Мы все вымотались. Давай поскорее сделаем то, ради чего приехали, и…

— Я и делаю то, ради чего приехала! Не нужен мне дурацкий свитер, я не трехлетняя, чтобы ходить с ним в обнимку! Мне нужна моя дочь! Мне не нужны ее вещи. Они ничего не значат для меня. Я хочу, чтобы Ник сказал нам, черт побери, что здесь происходит, поскольку дело начинает дурно пахнуть! Я никогда, слышишь, никогда в жизни не чувствовала себя в таком идиотском положении! — Она сорвалась на крик, сопровождаемый рыданиями. — Мы доверили вам свою дочь! Ник, скажите же правду! — Мэрибет нацелила дрожащий палец на кончик моего носа. — Это правда? Вы не хотели ребенка? Вы разлюбили Эми? Вы причиняли ей боль?

Как же хотелось ей врезать! Это они с Рандом воспитали Эми. Она в буквальном смысле плод их трудов. Они ее создали. Как же хотелось ответить ей: «Ваша дочь — чудовище во плоти!» Но пока мы не поставили в известность полицию, я не мог идти на конфликт с Эллиотами. Я стоял как истукан и пытался найти нужные слова. Выглядело это так, будто я ушел в глухую защиту.

— Мэрибет, я никогда в жизни… — пробормотал я через силу.

— «Я никогда…» «Я не мог бы никогда…» Вот и все, что вылетает из вашего проклятого рта! Знаете, мне не хочется даже видеть вас! С вами явно что-то неладно. Чего-то не хватает в душе, раз вы так себя ведете. Даже если в конце концов окажется, что вы абсолютно невиновны, я никогда не прощу вас за то, с какой легкостью вы относитесь к происходящему. Как будто задрипанный зонтик потеряли! Эми для вас столько сделала, на такие жертвы пошла, а вы отвечаете ей неблагодарностью. Я вам не верю, Ник! Вот, чтобы сказать это, я и приехала сегодня. Я больше не верю вам. И не поверю никогда.