— Возможно! Позже! Иди в кабину!

Наемник скрылся в кабине пилотов, Мамаев прошел в десантный отсек. Сказал Дубову, хотя тот ни о чем не спрашивал:

— Будем на месте где-то через полчаса.

Снайпер кивнул головой:

— О'кей!

— Что за о'кей, Дуб?

— Да так, вырвалось! Мы ж теперь, можно сказать, подданные Ее Величества королевы Великобритании!

— Ты прапорщик российского спецназа, а не какой-то там подданный. Это о'кей?

Дубов улыбнулся:

— И это полный о'кей!

Вертолет начал снижение, сбросив скорость.

В иллюминаторе Мамаев увидел огни небольшого, но неплохо освещенного населенного пункта. Проговорил:

— Похоже, Тара-Хамри!

Спустя пару минут вертолет благополучно совершил посадку на бетонку маленького аэродрома.

Мамаев прошел в кабину, спросил Лебеденко:

— Что видно, Андрей?

— Строения, характерные для аэродрома, вот только самолетов не заметно. Наверное, им давно не пользуются.

— А ты точно сел там, где надо?

— Больше ни на подлете к городу, ни вообще в окрестностях никаких аэродромов нет.

— Ясно. А где у нас вышка управления полетами?

— Из кабины не видно. Сзади слева.

— Не вырубай пока движок, я выйду, осмотрюсь.

Лебеденко кивнул:

— Как скажешь!

Капитан по трапу спустился на бетонную площадку, увидел вышку, а возле нее черный «Линкольн». Рядом двух человек, стоявших возле капота лимузина и наблюдавших за вертолетом. Они были вооружены пистолетами-пулеметами.

Мамаев крикнул в салон:

— Глуши тачку, всем на выход!

К капитану подошел Флинт.

Командир подгруппы указал на людей возле капота автомобиля:

— Эти пакистанцы знакомы тебе?

Харт утвердительно кивнул:

— Да! Слева Ариз, справа Шараф! Они провожали меня из Исламабада в Сарди и передавали людям Абделя в Сарди, когда я прилетел в Пакистан по вызову шейха.

— А чего они не подходят?

— Нас ждут. Выполняют инструкции Маджахура.

Раздался сигнал вызова на станции наемника, закрепленной в чехле куртки Мамаева.

Капитан передал рацию Харту:

— Наверное, твои знакомые!

Наемник ответил:

— Слушаю!

Мамаев слышал разговор.

— Флинт? Это Шараф! С благополучным прибытием.

— Спасибо! Только какого черта вы застыли у вышки? Вас что, приклеили к бетонке? Или ты думаешь, мне не терпится прогуляться по этому богом забытому аэродрому? Подъезжайте к «вертушке»!

Шараф довольно произнес:

— Узнаю неукротимого Флинта! Не удивляюсь, что вам удалось вырваться из бутарского ада!

— Шараф! Может, в тачке поболтаем?

— О'кей, Флинт! Подъезжаем!

Харт выключил рацию, вернул Мамаеву. Но капитан на этот раз отказался:

— Не надо! Держи при себе!

— Вы правы! Странно будет выглядеть, если всякий раз при необходимости я вынужден буду просить собственную станцию у подчиненного. И предупредите людей, чтобы сразу начали языковую игру.

Мамаев заметил:

— Флинт! Ты не забываешься?

— Нет! С этой минуты я – командир, и вы, хотите того или нет, обязаны подчиняться мне!

Капитан улыбнулся:

— Логично! Командуй, командир!

— Вы уже получили распоряжение. Выполняйте его.

Люди группы «Стрела» вышли из вертолета в тот момент, когда подъехал черный вместительный «Линкольн». Мамаев успел подать знак о начале обманного маневра, чего, в принципе, не требовалось. Каждый спец прекрасно понимал, как должен вести себя в сложившейся обстановке. Находясь чуть в стороне, Лебеденко с Дубовым устроили перепалку, коверкая русские слова и добавляя в речь английские слова и обороты, которые хорошо знали:

— Ноу, Дик, не как подойти к станции метро, а как пройти к станции метро!

— О'кей! Дальше, где стоит дом № 5?

— Не стоит, Дик! Где находится дом № 5! И обязательно сказать название улица! Стрит, понимаешь?

— Не ты один мудрый, Ричи!

— Э-э, опять ты говоришь неправильно. Мудрый – это другое, русские говорят умный!

Разговор услышал Шараф, удивленно взглянул на Флинта:

— Что это значит, мистер Харт?

Наемник спокойно ответил:

— А то, что я уже в Бутаре получил заказ русской мафии на устранение некоторых неугодных лиц, поэтому из Афганистана через Европу отправлюсь в Москву. Посему я приказал своим людям все время говорить по-русски. Они должны сойти за славян, выходцев из Прибалтики. Это не требует совершенного владения языком, но говорить по-русски они просто обязаны. Английский акцент сойдет за прибалтийский! Но это вас, по большому счету, не касается. Общайтесь со мной.

Шараф согласился:

— Хорошо, Флинт! Я сталкивался с гяурами и хочу отметить, твои люди неплохо владеют русским. Но акцент действительно заметен сильно. Однако ты прав, меня это не касается, как и твои дальнейшие планы.

Он указал на лимузин:

— Прошу в машину! Места, учитывая откидные боковые сиденья, всем хватит. Да и езды нам сто двадцать километров. В Исламабаде перейдем в привычный и более вместительный джип.

Флинт первым сел в салон. За ним в машине устроились бойцы Мамаева. Впереди заняли места Ариз и Шараф. Последний и вывел машину с территории местного аэродрома.

Мамаев нагнулся к Флинту:

— Что они сделают с «вертушкой»?

Наемник пожал плечами:

— Не знаю! Не думал об этом!

Шараф обернулся, спросил у Флинта:

— Беспокоишься о вертолете? Как бы на след твой не вышли?

Харт ответил:

— Догадливый!

Шараф успокоил наемника:

— Не волнуйся. Как только мы отойдем от Тара-Хамри на тридцать-сорок километров, бутарский вертолет взрывом разнесет на мелкие куски. Никаких следов! Наши люди уже наверняка работают с «Ми-8».

Флинт кивнул:

— О'кей!

И откинулся на сиденье, закрыв глаза. Его примеру последовали и офицеры «Стрелы». Лишь Дубов, имитируя дрему, продолжал следить за Флинтом, и тот чувствовал это! Что само по себе раздражало, но было вполне объяснимо. Русские страхуются. Делая это скорее не по необходимости, так как никакой необходимости в контроле над Хартом, посаженным на яд, не было, а по привычке, исходя из принципа – страховка на боевом выходе лишней не бывает!