Натянув «резинку» на его возбужденный член, она притянула его к себе, чтобы он скорее вошел в нее; обольстительная и любвеобильная, она управляла каждым движением объятого пламенем страсти юноши, делая все, чтобы он как можно глубже проник в ее плоть.

Он держался так долго, как только мог, стараясь не думать о мужчинах, которые прошли через эту комнату, и силясь сделать все возможное, чтобы она забыла их всех ради него. Это не имело ничего общего с тем, чем он занимался с Хейли; на этот раз он обладал настоящей женщиной, страстно отвечавшей на проявление его страсти и желавшей слиться с ним в оргазме.

И вот наконец их стоны смешались, они стали словно одним целым.

– Кстати, а как тебя зовут? – спросил Томми, лежа рядом с ней и обвив рукой ее шею.

– Джулия.

– Ясно. А меня Томми.

– Очень рада, Томми. Есть хочешь?

– Нет, не особо.

– На всякий случай, у меня в холодильнике, там, у окна, имеется курица с блинчиками, держу для себя про запас – вдруг ночью нападет жор.

– Ты здесь все время живешь, в этом номере?

– Пока да. Мне так удобней.

– А сама откуда?

– Из Топики, господин инспектор. А ты? И что здесь делаешь?

– Сложная история.

– А что в этом мире просто, а?

– Вот-вот, точно! – Томми рассмеялся.

– Ты даже не совершеннолетний или я ошибаюсь?

– Мне уже семнадцать. Тебя это волнует?

– Нет, я просто хотела спросить: неужели твои родители разрешают тебе гулять вот так?

– Я не спрашивал у них разрешения.

– Понятно… Ладно, вот только выпить у меня нечего, а одеваться и тащиться в магазин как-то лень…

– У меня в номере есть бутылка виски, если хочешь.

– Ну, если тебе не тяжело…

– Тогда пойду принесу! – сказал Томми, соскочив с кровати и направившись к двери. – Классная штука, верно говорю!

– Ты что, прямо так, нагишом, и пойдешь?

– Угу! – усмехнулся в ответ он.

Джулия подмигнула ему и, повернувшись на спину, вытянула руки. Томми бросился к себе в номер, радуясь мысли, что кто-то может наткнуться на него, возникшего в коридоре в чем мать родила.

Он схватил бутылку, которую оставил на тумбочке, и взглянул на себя в зеркало: в свете неоновой лампы он весь так и сиял.

Он понравился ей. И дело тут вовсе не в деньгах. Сейчас он вернется к ней, и они проведут вместе всю ночь.

Он был рад – ему хотелось распахнуть окно и прокричать об этом на весь мир.

– У тебя есть подружка? – спросила его Джулия.

– Да, зовут Тесса.

И тут его сердце словно жаром обдало.

– У тебя есть ее фото?

– А зачем тебе?

– Так, просто любопытно.

– С собой нет. Но она очень красивая.

– Кто бы сомневался.

Томми повернулся к Джулии, снова возбудившись от одного взгляда на ее груди, лизнул одну кончиком языка, потом еще раз – уже более настойчиво, а другую сжал рукой.

– Продолжай, если хочешь, – прошептала ему на ухо Джулия. – За такие деньги я готова быть твоей хоть всю ночь…

Не теряя времени, Томми прижался к ней и вошел в нее. Только теперь он прижимал ее руки к матрасу, показывая тем самым, что теперь всем заправляет он, а она для него не более чем кусок плоти. И вдруг у него возникло желание ударить ее, сжать ей шею и сжимать так до тех пор, пока у нее не покраснеет лицо, чтобы ей стало больно, больно, больно.

А потом высосать всю жизнь, что трепетала у нее под кожей.

Но, скованный ощущением счастья, он ничего такого не сделал – только сильнее задвигал бедрами, завороженный ее взглядом, в котором ему хотелось различить хоть малейший признак удовольствия.

– Слушай, дай-ка мне пачку сигарет, она рядом с тобой, – попросила Джулия, вытирая носовым платком сперму, прилипшую к ее животу.

Томми протянул ей пачку, и одну сигарету оставил себе. Джулия прикурила свою, наблюдая за ним с улыбкой на губах.

– Что с тобой?

– Ничего, а ты симпатичный.

– Правда?

– Я привыкла говорить то, что думаю.

– Понятно. А я не привык, что мне говорят такое.

– Неужели твоя подружка тебе этого не говорит?

– Вообще-то нет, – ответил Томми, вспомнив, как Тесса улыбнулась ему в бакалейной лавке Холмса.

На улице завыла полицейская сирена. Томми не обратил на нее ни малейшего внимания. Полицейские могли бы сейчас бежать по коридору, колотя ногами во все двери, но он их больше не боялся.

– А ты не похожа на других девчонок, – сказал он, прижимаясь бедрами к Джулии.

– А какие они – другие?

– Не знаю. Не могу объяснить. И давно ты выходишь на улицу?

– Фактически я не выхожу ни на какую улицу, юноша… Ну а вообще – около года. Мне очень нужны деньги, а это самый простой и быстрый способ их заработать, по крайней мере для меня.

– Можно спросить, сколько тебе лет?

– Тридцать семь. Что, выгляжу старухой?

– Да нет, просто моей матери почти сорок, и…

– Такое не говорят с женщиной, с которой трахаются, понимаешь?

– Да, прости, – извинился он, рассмеявшись. – А дети у тебя есть?

– Дочка. Ей девять лет, она живет в Топике со своим отцом. Ради нее и приходится заниматься всем этим. Я хочу обратиться в суд с иском и оформить совместную опеку над ней, но сначала мне надо собрать деньги, чтобы снимать там квартиру. А еще – найти чертову работу, чтобы доказать, что я в состоянии ее обеспечить всем необходимым.

– Думаешь, у тебя получится?

– Понятия не имею, но я готова на все. Ладно, может, поговорим о чем-нибудь другом, если не возражаешь?

– Не возражаю, – сказал Томми и поцеловал Джулию в лоб, чем вызвал ее удивление, а она в ответ нежно погладила его по щеке.

Они еще два часа с лишним проболтали, погасив свет, и лишь мигающие синие отблески неоновых огней в баре напротив падали на их обнаженные тела.

Выбившись из сил за прошедший день, Томми мало-помалу уснул, положив голову на грудь Джулии и убаюканный ее сиплым голосом.

Впервые за десять лет, а то и больше, он проспал всю ночь, не увидев никаких кошмаров.

Ее не было дома всего-то дней десять, а пыль успела покрыть тонким слоем всю гостиную и подернуть мутью зеркала и оконные стекла, не говоря уж о странном стойком запахе, который она не смогла определить, хотя вспомнила, что так пахнет стоячая вода в пруду.