О церковном положении Моравии со времени назначения Викинга канцлером короля Арнульфа не сохранилось никаких известий. По всей вероятности, нового назначения самостоятельного архиепископа не состоялось, чтобы не поддерживать более тщетных надежд на церковную автономию в Моравии и Паннонии, куда направлялись притязания немецкой Зальцбургской архиепископии. Моймир II, находясь в постоянной вражде с королем восточных франков, нашел, однако, справедливым обратиться непосредственно в Рим по делам своей Церкви и просил, как и его предшественник, Римского папу озаботиться церковной организацией своего княжества. Между тем Викинг в 899 г. был назначен на освободившуюся кафедру в Пассау, т. е. в соседнюю с Моравией епископию, которая принимала некоторое участие в христианском просвещении мораван, пока они не вошли в славянскую Мораво-паннонскую епархию. Но как видно, этим назначением затронуты были права Зальцбурга, так как архиепископ Теотмар Собором епископов своей епархии низложил Викинга и назначил на его место Рихара. Это происходило в 899 г. В то же время папа Иоанн IX снарядил в Моравию церковную комиссию, состоявшую из архиепископа Иоанна и епископов Бенедикта и Даниила, которым было поручено устроить церковное управление в Моравии и Паннонии без сношений с баварским духовенством и, как можно догадываться, на основании прежних распоряжений о Мораво-паннонской архиепископии. Вследствие данных папой полномочий для Моравии посвящен был архиепископ и три епископа, т. е. княжество было организовано в церковном отношении в самостоятельную церковную область, в непосредственной зависимости от Рима.

Весьма отрывочные и неполные известия латинских летописей об отношениях немцев к славянам при детях Святополка восполняются частию документом, которым мы воспользовались выше (стр. 549 и сл.) [99]. Остается сказать несколько слов о последней катастрофе. / Паннонская кафедра оставалась незамещенною с 893 г. Смуты в Моравии по смерти Святополка, сопровождавшиеся частыми походами баварцев, давали немцам надежду, что и церковная, и политическая независимость Моравии клонится уже к упадку, что скоро настанет время господства их в Моравии, как это было в 870 и 871 гг. Когда в 901 г. заключали они мир с мораванами, в переговорах принимал участие назначенный вместо Викинга на Пассавскую кафедру епископ Рихар — вероятно, тогда дело шло и о церковном положении Моравии, ее подчинении Зальцбургскому архиепископу.

Понятно, как должно было обеспокоиться немецкое духовенство при неожиданном для него вмешательстве папы Иоанна IX в дела Моравской Церкви. В подробности неизвестно, какими намерениями руководился папа, принимая на себя заботу об устройстве Моравской Церкви. Но в связи с действиями посланных им легатов находится знаменитое послание Баварской Церкви. Время составления этого замечательного документа относится к промежутку между 21 января и серединою июля 900 г. Он составлен на собрании всего баварского духовенства, потому что подписались под ним архиепископ и пять его суффраганов. Весьма любопытно сопоставить послание 900 г. со всем тем, что мы знаем об отношениях немцев к Паннонской архиепископии и моравским славянам. Тут в духе непримиримой вражды к славянам сознательно и без стыда отрицаются общеизвестные факты; искажаются события и выступают бесчестные отношения немцев к славянам. Вся история Святополка моравского и архиепископа Мефодия лишена в этом памятнике всякого значения для государственной жизни Моравии и представляется временем мятежа, анархии и языческого отступничества. Но послушаем самих немецких епископов.

«Пришли от вас, — пишут они папе, — три епископа: Иоанн архиепископ и Бенедикт и Даниил епископы в землю славян, называемых мораванами; но земля эта со всеми ее обитателями подвластна королям нашим и народу нашему, и нам, как в церковном отношении, так и относительно дани: ибо мы обратили их и сделали из язычников христианами. Поэтому-то Пассавский епископ, в епархии которого находится земля этого народа, с самого обращения их в христианство, когда хотел и когда требовали того обстоятельства, без всякого препятствия являлся туда, неоднократно созывал синоды из своего и тамошнего духовенства и с полномочием исправлял все, что нужно было, и никто не сопротивлялся ему открыто. И наши маркграфы, пограничные той земле, делали там постоянно свои собрания, налагали наказания и собирали подать, и нигде не встречали сопротивления. Но вот овладел диавол сердцами их (мораван), и они оставили христианство, уклонились от всякой правды, начали подстрекать к борьбе и жестоко отбиваться, так что и епископам, и проповедникам заградили путь туда, и делали они по произволу своему, что хотели. Ныне же, что кажется нам грустным и невероятным, к большему оскорблению еще хвастают, что стоили им эти епископы немало денег… В Пассавской епархии вы произвели нечто такое, что никогда не исходило от апостольского престола и чего не допускают церковные каноны: вы допустили раскол в единой Церкви, одно епископство распалось на пять. Ибо упомянутые епископы вашим именем поставили в одну епархию архиепископа — как будто может быть архиепископ в чужой епископии — и трех епископов, и все это без ведома архиепископа и без согласия епископа, в епархии которого находились. Предшественник ваш при князе Святополке посвятил епископа Викинга. Но он не поручил ему той древней Пассавской епископии, а послал к новообращенному народу, покоренному князем. Когда ваши легаты вошли в близкие отношения с этими славянами, то они обвиняли нас и бесславили, клеветали сколько могли, потому что некому было защищать нас, утверждая, что мы в ссоре с франками и алеманнами, тогда как это наши лучшие друзья; еще наговаривали, что мы с ними находимся во враждебных отношениях, хотя этого нельзя отрицать, но причина неудовольствий заключается не в нас, а в их испорченности. Когда начали они не-радеть к христианству, отказались платить государям королям нашим и назначенным ими управителям определенную дань и взялись за оружие, тогда вспыхнул у них мятеж. И если позволительно обращать в рабство покоренных оружием, то в силу военного права волей-неволей они должны будут подчиниться нашему царству. Поэтому мы препоручаем вам быть осмотрительными и предпочитать другим мерам меры уравновешивающие, чтобы рабское племя не усиливалось на счет благородного. Императоры и короли, предки светлейшего государя нашего Людовика, произошли от христианского народа франков, моравские же славяне произошли от презренных язычников. Те могущественно охраняли Римскую республику, эти грабили ее; те укрепляли христианское царство, эти ослабляли его; те весь мир наполнили славой, эти прячутся за стенами в селениях своих; сила тех поддерживала апостольский престол, от набегов этих страдало христианство. Во всем этом наш юный король (речь идет о Людовике Дитя) желает со всеми князьями своего государства быть заступником святой Римской Церкви, ибо он только того и желает, чтобы посвятить на служение Богу данную ему власть. Вышеназванные славяне обвиняют нас, будто мы сношениями с уграми нарушили католическую веру и, заключив с ними договор, клялись собакой или волком и будто подкупили их на поход в Италию, но лживость этого может легко быть доказана, если бы это дело подвергнуть исследованию.

Но как они угрожали нам постоянной войной, то мы действительно сделали им подарок, только не деньгами, а льняными одеждами, дабы несколько смягчить их дикость. Между тем они сами совершили то преступление, в котором нас обвиняют: они приняли к себе огромное множество угров, по обычаю их обстригли свои нехристианские головы и натравили их на нас, христиан, да и сами нападали — и одних уводили в плен, других убивали, иных томили в темницах жестоким голодом и жаждою, бесчисленное множество довели до разорения и славных мужей и честных жен осудили на рабство, церкви Божий сожгли и все здания истребили; так что во всей Паннонии, нашей огромной провинции, едва ли найдется одна церковь, что могут подтвердить епископы, посланные вами, если бы они захотели сказать правду, много путешествовавшие и видевшие всю разоренную землю. Когда же мы узнали, что угры вторглись в Италию, видит Бог, как искренно мы желали помириться со славянами, обещая им во имя Всемогущего забвение всех бед, нам нанесенных, и возвращение всего, что оказалось бы у нас из принадлежавшего им; мы желали, чтобы они пощадили нас хоть на то только время, пока мы будем в походе в Ломбардию, чтобы защищать престол св. Петра и с Божиею помощию освобождать народ христианский, но и этого мы не могли добиться от них. Общая скорбь и великая печаль обдержит всех жителей Германии и Норика о том, что единство Церкви нарушено… одно епископство разделилось на пять».