сосредоточенностью я еду по городу, беспокойно останавливаясь на всех красных сигналах светофора. Наконец въезжаю на подъездную дорожку к дому Киллиана. Глушу двигатель и сижу несколько мгновений, собираясь с мыслями. Как будто синхронно, в ту секунду, когда я открываю дверцу своей машины, его передняя дверь тоже открывается, открывая стоящего Киллиана во всей своей мужественной красе.

Он так красив, что на него больно смотреть. Клетчатые шорты облегают его стройные бедра. Голубая футболка обхватывает его широкие плечи. Она идеально облегает его рельефный торс. Он настоящий мужчина, в этом нет никаких сомнений.

— Ты здесь. — Улыбка на его лице зажигает ярче, чем Северное сияние.

— Я здесь.

Сердце колотится о мои ребра, я медленно иду по тротуару, поднимаюсь по лестнице и легко соскальзываю в его объятия, как делала много раз раньше.

Глава 30

4 недели и 4 дня назад

Кэл

Я делаю ставку и проигрываю.

Я храню непростительную тайну от Маверик и теряю ее навсегда.

Я знал, что делаю, когда просил ее выйти за меня замуж. Знал, что она все еще любит моего брата. Знал, что Киллиан и Джиллиан в конце концов разведутся. И если это случится, он придет за ней. Я просто думал…Черт. Думал, что если бы я любил ее достаточно сильно, это не имело бы значения. Что она выберет меня. Полюбит меня. Захочет меня, когда придет время принять решение. Потому что я всегда знал, что этот день настанет. Киллиан ни за что не отпустил бы ее без боя, который закончился бы тем, что один из нас оказался по другую сторону отчаяния.

Встречайте. Это я.

Жить без нее — сущий, полный гребаный ад. Как будто жизненно важная часть меня вырезана, и дыра зияет, горе сочится из раны, которая никогда не закроется. Я протягиваю руку во сне, а ее там нет. Мои руки кажутся холодными и пустыми, а жизнь бессмысленной. Я просыпаюсь утром и едва могу заставить себя встать с постели и отправиться на свою новую работу. Я не могу есть. Не могу думать. Не могу функционировать.

Я ничего не могу делать.

Я каждый день корю себя за слова, которые выдавил из себя. Но если бы я не… если бы умолял ее вернуться ко мне вместо того, чтобы освободить, я бы никогда не узнал, сделала ли она это из чувства долга перед нашими клятвами, или потому, что действительно любила достаточно, чтобы выбрать меня. По той же причине я не обхватил ее за лодыжки и не цеплялся изо всех сил, когда она впервые выбрала Киллиана.

Я хочу, чтобы она хотела меня таким, какой я есть. Точка.

Полагаю, в этом нет ничего плохого. Но теперь… теперь я задаюсь вопросом, не следовало ли мне вместо этого пойти умолять. У меня может быть только половина ее, но половина лучше, чем вообще ничего.

Я ерзаю на своей гостиничной кровати, пытаясь устроиться поудобнее.

Невозможно.

Каждое движение посылает осколки агонии, пронзающие меня. Не хватает обезболивающих, которые могли бы притупить боль от осознания того, что она с моим братом.

Не в силах смириться с реальностью, которая стала моей жизнью, я убегаю внутрь себя, погружаясь в особенно непристойные воспоминания о наших выходных в Миннесоте, когда мы были счастливы…

***

— Что именно ты планируешь с ними делать? — спрашивает она, кивая на пачку поп-рокс в моей руке, ее смех хриплый и завораживающий.

— Я же сказал тебе, Лебедь, мы собираемся устроить наш собственный взрыв.

Я забираюсь на кровать, восхищаясь совершенством ее сочных обнаженных изгибов, раскинувшихся для меня. Господи, она такая неземная. Большую часть дней я не могу поверить, что она у меня есть. Каждую ночь молюсь, чтобы мне удалось удержать ее.

Надеюсь, она простит меня за то, что я скрыл это от нее, но мы должны выбраться из Дасти Фаллс, если когда-нибудь собираемся выжить как пара. Моя единственная надежда, что, когда придет время, она увидит, что я делаю это из лучших побуждений, а не из хитрости.

— Эй, — ее голос возвращает меня назад.

— Эй, что?

— Мне просто интересно, собираешься ли ты на самом деле воспользоваться мной или будешь смотреть в пространство всю ночь? Я имею в виду, ранее ты обещал не отставать от моих книжных бойфрендов.

Боже, как я люблю эту женщину.

Я ухмыляюсь, прижимаясь ртом к внутренней стороне ее бедра. Она визжит, когда я кусаю слишком сильно.

— Определенно воспользуюсь этим преимуществом. Хотя, если все так просто, я не совсем уверен, что пользуюсь тобой.

Я смеюсь, когда она хлопает меня по плечу, притворяясь злой.

— Со мной нелегко.

— Не волнуйся, Лебедь, ты мне нравишься любой. — Я широко раздвигаю ее ноги, постанывая, когда провожу пальцем по ее мокрой дырочке. — Но особенно я люблю тебя такой, — говорю я, вдыхая ее запах, как будто это моя жизненная сила.

— Какой? — она извивается, когда я засовываю в нее один палец, проверяя, насколько она готова для меня. Так чертовски туго. Мой член пульсирует от потребности ощутить ее влажный жар на себе.

— Нуждающейся. Когда твое тело извивается, — отвечаю я. Разрывая зубами пакет с поп-рокс, я высыпаю горсть на язык, крошечные голубые кристаллики уже начинают потрескивать. Я вижу, как она наблюдает за мной, гадая, что я собираюсь делать дальше. Но думаю, она уже знает.

Опускаясь обратно вниз, я приоткрываю ее половые губы пальцами и провожу языком слева от ее чувствительного клитора. Конфеты потрескивают и таят еще быстрее. Она хнычет и извивается от этого ощущения, но я обнимаю ее за бедра и удерживаю неподвижно.

— Скажи мне, каково это, — требую я, отправляя в рот еще больше, чтобы атаковать ее с другой стороны.

— Не знаю… Странно, я думаю. — Она ахает, когда я снова вхожу, и стонет. — Кэл, пожалуйста.

На этот раз ввожу в нее два пальца, и она вскрикивает, пока я трахаю ее таким образом, одержимый стремлением добиться быстрого оргазма. Мавс так чертовски отзывчива, что уже сжимается вокруг них.

— Пожалуйста, что? — теперь, когда все конфеты закончились, я посасываю ее клитор между зубами, прежде чем слегка сжать его.

Она хватает меня за волосы и дергает вверх, когда садится и оказывается нос к носу со мной.

— Пожалуйста, все.

Это ударяет меня в самый центр груди. Я люблю ее так сильно, что мне больно. Не теряя своего ритма, я потираю маленькую горошину, которая подчиняет ее моей воле. В считанные мгновения она разбивается вдребезги, и, прежде чем у нее появляется шанс спуститься с небес блаженства,