Я задрал голову – на ближайшем фонаре сидел крупный ворон. Подлая птица смотрела вниз, перья ее блестели в газовом свете, а глаза-бусины наблюдали за мной.

Я выглянул в переулок – вдали что-то появилось. Поначалу это была точка, чернее уличных теней, и она быстро двигалась в мою сторону. Я узнал те узкие плечи. Фигура в черном плаще, высокая, но стройная. Женщина.

Я сорвался с места и помчался к библиотеке, за спиной у меня закаркал ворон. По спине пробежал холодок, словно пальцы той темной фигуры в капюшоне уже дотянулись до меня.

Макгрей чуть не отпихнул меня – он налегал на кусачки всем телом.

– Быстрее, быстрее, – поторопил его я.

– Они уже здесь?

Ответ мой ему не потребовался, поскольку раздался вороний грай. Макгрей сосредоточил все свое внимание на воротах, от усилия на висках у него выступил пот. Я бросил взгляд на цепь и понял, в чем заключалась причина его неудач – звенья были толщиной с его большие пальцы, висячий замок – шире, чем его кулак.

Он снова и снова сжимал кусачки изо всех своих сил – вены набухли у него и на руках, и на лбу. Я даже не пытался вмешиваться – даже будь обе мои руки целы, толку от меня было бы не больше. Мне оставалось лишь стоять там и ждать, наблюдая за тем, как кусачки до ужаса медленно вгрызаются в сталь.

– Далеко они еще? – процедил он.

– Я… я не знаю. В последний раз, когда я смотрел, были ярдах в пятидесяти. Может, меньше.

Я обернулся и вперил взгляд в начало переулка – ворон по-прежнему гордо восседал на фонаре.

Тут раздался металлический щелчок, и Макгрей облегченно выдохнул.

Я даже не заметил перекушенное звено. Макгрей успел оттянуть цепь, приоткрыв ворота ровно настолько, чтобы можно было пролезть внутрь. Я просочился следом за ним, толкнул ворота обратно и, обернувшись, увидел, как из-за переулка появилась тень. Черные полы плаща развевались на ветру.

Не мешкая, я потащил Макгрея прочь от ворот, мы нырнули в тоннель и очутились во внутреннем дворе библиотеки. Концы цепи болтались, как маятники, цепь была грубо перекушена, но нам уже было не до этого. Мы схоронились сразу за углом тоннеля, вжавшись в холодную стену. Перед нами был двор, погруженный в абсолютную темноту – сюда не добирался свет уличных фонарей, а луны и звезд сегодня не было. Я видел только контуры готических пинаклей, венчавших весь периметр библиотеки, – с внешней стороны здания их освещали фонари. Над ними нависало лишь густо-черное небо.

Мы ждали, напрягая слух. С улицы донеслись тихие шаги, затем – едва слышное хлопанье крыльев. Мог ли ворон разглядеть нас даже в такой кромешной тьме? Вполне вероятно.

Я услышал шорох одежды Макгрея – он достал револьвер. Я положил книгу наземь и сделал то же самое, сердце громко стучало в груди. Если та, кого я видел, – ведьма, она точно знает, что мы здесь.

Мы ждали, но ничего не происходило. Мы больше не слышали ни шагов, ни карканья, ни звяканья свисающей цепи.

Но тут раздался звук, от которого мы вскинулись. Над городом раскатился бой колоколов, отмечающий середину часа.

Макгрей, воспользовавшись моментом, шепнул:

– Что дальше-то?

Я не ответил и просто пошел вдоль стены, ощупывая известняк в поисках двери. Первая обнаружилась всего через пару шагов: дубовая и на засове, заперта. Я потрогал широкую задвижку – ледяная на ощупь сталь, замочная скважина величиной с мой палец – и вспомнил связку увесистых ключей, которую библиотекарь везде носил с собой. Я пошел дальше – Макгрей тихо двигался следом – и добрался до башни в углу двора. Там нашлась еще одна дверь – тоже запертая.

Я осмотрелся, пытаясь представить схему двора. В каждом углу должно быть по паре дверей, но было бы глупо надеяться, что какую-то из них оставили незапертой. Я чуть не застонал от досады.

Вдруг нечто – поначалу медленно – поползло по моей ноге вверх. Едва ощутимое, неожиданное тепло – словно нерешительное прикосновение руки, возникшей из-под земли.

Я отскочил, едва сдержав вопль ужаса. Я услышал, как Макгрей бросился ко мне, наступил на что-то металлическое, а я снова ощутил тепло – на сей раз обеими ногами.

И тут я понял: это теплый сквозняк, который вылетал наружу сквозь железную решетку в земле. Под этим люком проходили трубы бодлианской смехотворно бесполезной системы обогрева пола.

Я присел и поднес руку к земле. Вот он, теплый воздух, тихонько дует вверх. Я нащупал края решетки. Сталь была влажная – снег вокруг люка тоже подтаял. Это был воздухоотвод, созданный для того, чтобы вода остужалась и легковоспламеняющиеся полы не перегревались, когда библиотека не работает.

Макгрей тоже дотронулся до решетки, и мы оба нащупали толстые болты, которыми люк крепился к земле.

– Сможем? – шепнул он.

Я закрыл глаза, пытаясь вспомнить свои студенческие годы, когда все, от студентов до профессоров, жаловались на нещадный холод. Я вспомнил, что в полу всюду были широкие решетки и как мы сражались за возможность занять место рядом с ними. Трубы пролегали в каменных желобах и потому не соприкасались с деревянными половицами. Возможно, их ширины как раз хватит для того, чтобы мы смогли протиснуться внутрь. И паровой котел никогда не топили по ночам – то, что мы почувствовали, было остатками дневного тепла, – так что ошпариться об трубы нам не грозило.

– Возможно, – ответил я.

Макгрей в ту же секунду принялся за болты. Он отсек первый, и звук головки, отскочившей на брусчатку, вышел чудовищно громким. С оставшимися тремя он проявил большую осторожность, а я тем временем приглядывал за выходом из тоннеля, опасаясь, что фигуры в плащах появятся оттуда в любой момент. Пока что все было тихо.

Я был уверен, что видел тех женщин. Не сомневался ни на секунду. А они наверняка увидели меня и перекушенную цепь. Почему они не преследовали нас?

Времени задаваться вопросами больше не было. Макгрей оттолкнул меня, поскольку я стоял на решетке, и оттащил ее в сторону. Глаза мои уже привыкли к темноте, и я разобрал стенки коллектора шириною в два фута, вдоль которого пролегала пара свинцовых труб.

Макгрей свесил вниз ногу.

– Черт, тут немного…

– Сможешь проле… – начал было я, но Девятипалый к тому моменту успел нырнуть вниз – лицом вперед – и, дергаясь и кряхтя, едва протиснул внутрь свои широкие плечи. После долгой возни его ботинки наконец