– Тедди!

– Да, сэр… э-э… Гарет.

– У тебя найдется клочок бумаги и перо чтобы сеньорита Родриго могла написать письмо?

– Конечно, конечно. Пройдите сюда, мисс.

Тедди настолько ошалел от возможности перекинуться парой слов с Анжеликой, что буквально отпихнул Гарета в сторону, чтобы проводить ее к большому письменному столу в дальнем углу помещения.

– Вот, этот стол мы держим как раз для такого случая. В нашем городе многие не могут выкроить время, чтобы написать письмо дома, и я рад, что могу им услужить. А теперь, мисс, если вы будете столь любезны и сообщите мне содержание вашего письма…

– Спасибо, но в этом нет нужды, сеньор. Я умею писать. Гарет нетерпеливо фыркнул, глядя на то, как побагровел бедный малый: то ли от удивления, то ли от смущения, то ли от восторга – если не от всего вместе.

– Присядь, Анжелика. Тедди… – в его голосе послышались угрожающие нотки, поскольку юный клерк все еще не обрел дар речи, – я не собираюсь торчать тут весь день!

– Да, конечно…

Райт выхватил откуда-то листок бумаги и положил на стол перед Анжеликой. Затем поставил перед ней перо и чернильницу и достал с полки конверт.

– Ну вот. Если что-то понадобится – только кликните. Я всегда к вашим услугам.

– Тедди, мы непременно позовем тебя, если понадобится. А сейчас дай девушке сосредоточиться.

– Да. конечно. Прошу прощения Я буду тут, рядом. если…

– Мы поняли.

Как только клерк отошел, Анжелика заметила с упреком:

– Гарет, он просто вел себя учтиво. И мне было приятно его желание помочь…

– А мне нет!

Ее заметно покоробило это неистовое восклицание, и он молча проклял свою неуемную ревность. Лестер сказал правду. Ему следует привыкнуть к тому интересу, который вызывает Анжелика у других мужчин… по крайней мере внешне. Что толку, если он всякий раз будет вести себя как… Он предпочел не додумывать до конца эту мысль и грубовато буркнул:

– Позовешь меня, когда закончишь, – и отошел. Машинально перебирая образцы готовой одежды, Гарет думал то о полученном письме, то о прекрасной Анжелике. Отец в двух словах сообщил, что добился значительной поддержки в борьбе Техаса за независимость и не далее чем через месяц вернется домой. А вот второе письмо было от Брока Макфаддена… Он никак не ожидал, что шотландец так скоро появится на горизонте Видно, он отправил письмо буквально вдогонку за Доусоном: неожиданная заминка в работе рудника давала ему достаточно свободного времени для путешествия в Техас. Если планов Брока ничто не нарушит, он также появится в «Круге Д» в ближайший месяц. То есть примерно в одно время с отцом. Гарет нахмурился. Хорошо бы за это время Анжелика успела прочно обосноваться на новом месте. В противном случае…

Чье-то неожиданное прикосновение вырвало его из задумчивости: перед ним стояла Анжелика. Сжимая в руках аккуратно надписанный конверт, она тихонько промолвила:

– Все готово, Гарет. Вот только мне нечем заплатить почтальону…

Доусон забрал письмо и направился к Тедди. С той минуты, как они вошли, почтальон не замечал никого, кроме Анжелики, и Гарета это ужасно раздражало.

– Тедди, ты сумеешь это взвесить? И приклеить марку. – Он со стуком опустил на конторку золотую пятидолларовую монету и добавил, теряя терпение: – Мы торопимся.

– Конечно, конечно…

С неловкой поспешностью Тедди взял конверт и бросил на весы. Определить его вес и стоимость марки удалось только со второй попытки. Но вот наконец он рассчитался с Гаретом и смог снова обратиться к Анжелике:

– Всегда к вашим услугам, мисс. Если впредь понадобится что-то на почте – вы знаете, к кому обратиться. Меня зовут Тедди Райт, мисс… – он глянул на обратный адрес на конверте и с сияющей улыбкой закончил: – мисс Родриго!

– Большое спасибо, сеньор Райт.

– Вот-вот, спасибо, Тедди. Но Анжелике и так есть к кому обратиться за помощью… – И Гарет решительно взял ее под локоть.

Гарет увлек ее в дальний угол магазина.

– Поди-ка сюда. Я хочу тебе кое-что показать. Возле отдела готового платья Доусон задумался, поглядывая то на Анжелику, то на длинные ряды разнообразных нарядов.

– Похоже, выбирать особо не из чего. Почти все. что здесь выставлено, окажется тебе велико. Я нашел всего два более или менее подходящих платья, но они не очень-то мне нравятся.

– Мне вовсе ни к чему новое платье, Гарет, – возразила Анжелика, безразлично скользнув взглядом по одежде. – То, которое на мне, выглядит еще вполне прилично.

Он молча следил, как на ее лице появляется обычное упрямое выражение. И тут же сам превратился в прежнего, надменного и неуступчивого Гарета:

– Я с этим не согласен. Вспомни, с самого начала я собирался пополнить твой гардероб…

– Я и так успела задолжать тебе за конверт и марку. И если продолжу в том же духе – то в конце месяца окажусь с такими же пустыми карманами, как сейчас. Вместо того чтобы набивать гардероб нарядами, в которых нет никакой нужды, я бы нашла более достойное употребление своим деньгам…

– Но тебе действительно необходима новая одежда, Анжелика. Твое старое платье скоро превратится в лохмотья. Пора избавиться от него и купить что-то новое…

– Чтобы работать в нем на кухне?

– Хотя бы так. А кроме того, я не собираюсь требовать от тебя возмещения их цены.

– Мне не нужны твои подарки! – гневно зарделась Анжелика.

Гарет побагровел не меньше и схватил ее за плечи, однако постарался сдержаться и перешел на злобный шепот – в ма– газине было полно народу, а группа местных матрон, затаившаяся за полками с образцами тканей, ловила каждое их слово.

– Стало быть, нам угодно принимать деньги за «некоторые услуги», но не угодно принимать подарки – хотя речь идет не о предметах роскоши, а о самом необходимом? Ты ведешь себя глупо, Анжелика! Или у тебя на уме есть что-то еще?

– Что значит «у меня на уме»? – смутилась Анжелика. – Ты говоришь загадками, Гарет!

– Ну какие же это загадки? Допустим, ты уже присмотрела более симпатичного покровителя… И собираешься оправдаться тем, что я, дескать, плохо с тобой обращаюсь. Увез тебя из дому, притащил в чужую страну, запихал тебя, бедненькую, в каморку размером с духовку. И в нашем роскошном доме, где даже у негритянки найдется с десяток нарядных платьев, ты вынуждена прислуживать в ужасных лохмотьях, которыми побрезговал бы любой раб! Бедная, несчастная Анжелика!

– Гарет, перестань! Ты взбесился! Для кого я могла бы сочинить такую несусветную ложь? Здесь нет ни одного…

– Так, значит, его здесь нет? И ты собираешься…

– Гарет, пожалуйста… – взмолилась Анжелика, теряясь от диких подозрений, рожденных его безумной ревностью. Ей хотелось заплакать от обиды и боли, он не заметил, что стиснул ее плечи что было сил. – Гарет, мне больно…