Франк покидает это сборище. Он и так потерял достаточно времени из-за болвана Далюге! Франка ждет самолет, который прямо сейчас доставит его в Берлин, где уже назначена встреча с Гитлером. Франк надеется, что политический гений фюрера помешает тому впасть в гнев, давно уже ставший притчей во языцех. Вчерашний телефонный разговор показывает, что Франку выгодно быть убедительным, и во время полета он тщательно обдумывает свое сообщение со списком предлагаемых мер. Чтобы не выглядеть тряпкой и слюнтяем, он предложит ввести в город танки, разместить солдат на боевых позициях, нескольких человек казнить, но – тут надо будет повторить еще раз – следует избегать каких бы то ни было массовых репрессий. Лучше, посоветует он, надавить на Гаху и его министров, пригрозив отменой автономии Протектората, переводом всех чешских организаций и учреждений – абсолютно всех, чем бы они ни занимались, – под контроль немцев. А кроме того, применить обычные способы запугивания населения: давление, шантаж, притеснение и т. п. – только теперь уже в ультимативной форме. Идеально было бы добиться, чтобы чехи сами выдали парашютистов.

Паннвиц в это время занимается совсем другими вещами. Его дело не политика, его дело – расследование. Он сотрудничает с двумя присланными из Берлина супердетективами, которые никак не могут оправиться от потрясения: их ошеломили «катастрофические масштабы» хаоса, увиденного ими по приезде. В присутствии Далюге они помалкивают, но Паннвицу жалуются на обстановку: дескать, им потребовались охранники, потому как иначе было не добраться до гостиницы целыми и невредимыми. Диагноз, поставленный ими этой своре бешеных собак, эсэсовцам, обжалованию не подлежит: «Совершенно сумасшедшие. Им ни за что не найти возможностей выйти из хаоса, который сами же и создают, а уж тем более – не найти убийц». Надо действовать более методично, считают супердетективы, и меньше чем за сутки три следователя добиваются вполне приличных результатов. Благодаря собранным ими свидетельским показаниям удается довольно точно реконструировать ход покушения, а главное – получить, пусть пока и довольно расплывчатые (эти чертовы свидетели никогда не могут договориться о том, что все они видели своими глазами!), описания двух террористов. Вот только пока не видно и кончика нити, которая к ним приведет. Значит, надо искать, и они ищут. Ищут вдалеке от уличной суеты – листая гестаповские досье.

И натыкаются на старую покоробившуюся фотографию, обнаруженную при осмотре трупа доблестного капитана Моравека, последнего из «трех королей», главы чешской сети Сопротивления, который застрелился два месяца назад на трамвайных путях, когда его окружили гестаповцы. Лицо у красавца Вальчика на снимке какое-то одутловатое, но тем не менее это Вальчик. У полицейских нет никаких причин считать, что человек с фотографии имеет отношение к террористам, они могут либо перейти к следующей папке, либо – на всякий случай – принять решение разобраться со снимком. Если бы расследование вел комиссар Мегрэ, основанием для выбора назвали бы «невероятное чутье комиссара».

226

В дверь квартиры Моравцовых звонят – это пришла молодая чешка по имени Ганка, связная организации Сопротивления[331]. Ганку провожают на кухню, и она видит сидящего там в кресле Вальчика, хорошо знакомого ей еще по временам, когда тот работал официантом, ведь Ганка и ее муж-подпольщик живут в Пардубице. Парень, как всегда, приветлив, он улыбается гостье и просит прощения: вывихнул, мол, лодыжку, потому не могу встать.

Ганке поручено доставить отчет Вальчика оставшейся в Пардубице группе Бартоша, чтобы можно было с помощью драгоценной радиостанции «Либуше» проинформировать Лондон о последних событиях в Праге. Вальчик просит молодую женщину не упоминать о его хромоте. Капитан Бартош как руководитель группы «Сильвер А» все еще официально остается непосредственным начальником Вальчика, он был с самого начала противником покушения, а Вальчик, в общем-то, самовольно принял решение перейти из одной группы в другую, поменял «Сильвер А» на «Антропоид», и сейчас, при том, как все обернулось, не считает себя обязанным отчитываться перед кем бы то ни было, кроме двух своих друзей, Габчика и Кубиша (он очень надеется, что они живы), если на то пошло – лично Бенеша и, может быть, Господа Бога (мне говорили, что Вальчик был верующим).

Молодая женщина отправляется на вокзал. Но прежде чем сесть в поезд, останавливается перед новым, только что приклеенным красным плакатом – и тут же бросается к телефону, позвонить Моравцу. «Тут кое-что интересное, вам бы стоило посмотреть!» «Кое-что интересное» – это, конечно, плакат, где напечатана фотография Вальчика с подписью: «100 000 крон вознаграждения!» – а ниже приведено не слишком точное описание внешности парашютиста. То, что описание не во всем соответствует действительности, а на снимке Вальчик не очень-то и похож, дает Йозефу дополнительный шанс ускользнуть от гестапо. Фамилия там правильная, но имя, место и дата рождения перевраны (на самом деле Вальчик на пять лет старше). А совсем уже внизу мелкими буковками набрано самое пикантное в розыске: «Сообщения от населения, способствующие поимке вышеуказанного человека, по желанию будут рассматриваться как абсолютно доверительные».

227

Но неподалеку от вокзала было на что посмотреть и кроме этого объявления…

Батя создал свою империю еще до войны. Он начал с небольшой обувной фабрики в городе Злин и развил производство до масштабов громадного предприятия, торгующего своей продукцией по всему миру, ну и прежде всего – в самой Чехословакии. Владевший обувной империей после смерти основателя фирмы младший брат Бати не захотел жить в оккупированной немцами стране и эмигрировал в Америку, но даже и в отсутствие хозяина все его магазины были открыты. Огромный дом, стоящий в самом начале широкого бульвара, который называют Вацлавской площадью, дом № 6, занимает магазин, где продается батевская обувь. Однако этим утром в витрине не увидишь ботинок – здесь выставлены совсем другие товары. Велосипед, два портфеля, вещественные доказательства с места преступления, обращение к свидетелям. Прохожие, которые останавливаются перед витриной, могут прочесть:

При установленном вознаграждении 10 000 000 крон за сведения от населения, способствующие поимке преступников, которое будет полностью выплачено, предлагаются следующие вопросы:

1. Кто может дать сведения о преступниках?

2. Кто видел преступников на месте преступления?

3. Кому принадлежат вышеописанные вещи, у кого пропали вышеописанный женский велосипед, плащ, кепка и портфели?

Лица, располагающие требуемой информацией, но не сообщившие ее добровольно полиции, будут в соответствии с объявленным приказом имперского протектора Чехии и Моравии о введении с 27 мая 1942 г. чрезвычайного положения вместе со своей семьей расстреляны.

Домовладельцы, квартирохозяева, владельцы отелей и т. д. по всей территории Протектората начиная с 28 мая 1942 г. обязаны зарегистрировать всех проживающих у них лиц, до сих пор не зарегистрированных, в соответствующем полицейском отделении. Невыполнение этого предписания карается смертью.