class="p1">Аарон рядом заерзал. Я повернулась к нему, снова безнадежно уставившись на его губы. Разочарование накатывало все сильнее, стирая прочие переживания и перерастая в нечто большее. Во рту пересыхало. Сердце ускорялось с каждой секундой.

Я поняла, что это и есть желание. Я хочу Аарона. Хочу, чтобы он обнял меня и поцеловал, как было обещано.

«Потому что когда я наконец тебя поцелую, это не будет игрой».

Так он сказал. Разве те чувства, которые я сейчас испытываю – которые грозят выплеснуться и перевернуть всю мою жизнь, – можно назвать игрой? Притворством или фарсом?

Ни в коем случае. Плевать, что будет потом – с играми покончено.

Я давно перестала притворяться. Клубок эмоций, накрывших меня в тот момент, когда я все поняла, рассыпался по телу, унося прочь любые сомнения. Все по-настоящему. То, что я чувствую, – реально.

«Когда я тебя поцелую, ты будешь знать, что это всерьез».

Я ужасно хочу его поцелуй. Хочу-хочу-хочу до отчаяния.

Аарон, должно быть, заметил во мне перемену. Он единственный человек на планете, который разбирался во мне так, будто его снабдили руководством. Взгляд у него заострился, и я с трепетом заметила, как он приоткрыл губы.

Именно в эту секунду я почувствовала, как в груди что-то встает на место, срываясь с короткого поводка, на котором его прежде удерживали.

Не знаю, как так вышло и почему. Не имею ни малейшего представления. Разве не в этом главная загадка нашего мира? Разве не она придает жизни перчинку? Мы неспособны управлять эмоциями ради простого удобства.

Все, что я испытывала к Аарону, рвалось наружу диким зверем, срывая напрочь любые замки и оковы.

Когда он взял меня за руку, встал и потянул за собой, я молча пошла за ним. Что бы ни удерживало меня в последние дни – все сгорело в хаосе, которым нас накрыло. Мы пересекли танцпол, забитый людьми, увернулись от встречи с лохматыми, раскрасневшимися родственниками, пытавшимися нас перехватить, отмахнулись от музыки, заполнявшей террасу под открытым небом и зовущей всех на танцы. Зачем мне это? Сейчас важно одно – идти вслед за мужчиной, куда бы тот ни направлялся.

Словно стакан, я наполнялась капля за каплей. Медленно впитывала все, что Аарон мне давал – мимолетные, но будоражащие ласки, драгоценные улыбки, его силу, веру в меня, – до краев, до самого предела. Еще немного – и я переполнюсь. Беспомощно расплескаю все, что так долго собирала.

Мы куда-то вышли, оказавшись, видимо, в одном из внутренних двориков ресторана. Сюда, хоть и приглушенно, доносилась музыка с террасы. Было темно – садик освещала лишь одинокая лампа на дальнем углу здания.

Аарон остановился и наконец повернулся ко мне. Он снова стискивал зубы и, как всегда, прятал эмоции.

Но я знала, что он испытывает. Чувствовала сердцем.

Туфли скользили по камешкам – видимо, гости сюда забредали нечасто, и здешние дорожки не предназначались для высоких каблуков.

Или меня трясло так сильно, что я еле стояла на ногах.

Аарон шагнул ближе, наклонившись ко мне всем телом. Заставил прижаться спиной к шершавой стене.

– Привет, – прохрипела я, будто мы только что увиделись.

Господи, откуда чувство, что это и впрямь так? Словно я наконец оказалась там, где надо. Точно вернулась домой.

Аарон дернул кадыком и глубоко вдохнул, прежде чем ответить:

– Привет.

Ладонь легла мне на лицо, ухватив за подбородок.

– Спроси, о чем я сейчас думаю.

Сердце забилось быстрее – я с невиданным прежде трепетом предвкушала его ответ. Лучше так, чем если бы он спросил меня.

– Аарон, о чем ты думаешь?

Из горла у него поднялся стон, глубокий и хриплый. Меня прострелило до самой груди.

– Я думаю о том, как ты хочешь, чтобы тебя поцеловали.

Кровь вскипела, замирая в жилах. О да. Еще как.

– А еще думаю, что если я стану терпеть и дальше, то окончательно сойду с ума.

Ладонь спустилась ниже. Большой палец скользнул у меня по плечу.

Я не ответила. Не смогла.

Его взгляд гулял у меня по горлу, оставляя за собой мурашки.

– Я говорил серьезно: когда я тебя поцелую, ты поймешь, что это значит.

Он шагнул ближе, задев носками ботинок мои туфли – еще чуть-чуть, и наши тела соприкоснутся. Я закинула руки ему на плечи, больше себе не доверяя – меня откровенно трясло.

– Теперь ты понимаешь, Каталина?

Нос коснулся моего виска, и у меня перехватило дыхание.

– Понимаешь, что это значит?

Губы скользнули по скуле, заставляя выгнуться, вдавив плечи в стену за спиной. Я приоткрыла рот – слова застряли в горле.

Он прерывисто выдохнул, натянутый, как струна.

– Ответь, пожалуйста.

Аарон прижался ко мне лбом, пряча за ресницами океан, в котором я с радостью утонула бы. Закрыв глаза, он придвинулся ближе, почти касаясь губами.

– Каталина, избавь меня от мук, – процедил он сквозь зубы, трясущимися пальцами обхватывая мне затылок.

Сердце, и так измученное, оборвалось от того, какое отчаяние прозвучало у него в голосе. От того, какую нужду я в нем услышала.

– Это не игра, – выдохнула я ему в рот. – Все по-настоящему, – повторила, желая проникнуться этими словами и прочувствовать их кожей. – Аарон, поцелуй меня, – задыхаясь, сказала я. – Докажи на практике.

Он зарычал: свирепо и мощно. Не успел звук пронзить меня насквозь, до самого мозга костей, как Аарон накинулся на мои губы.

Он поцеловал меня. Аарон меня поцеловал. Так, будто голодал целую вечность, словно зверь, решивший сожрать меня заживо. Он прижался ко мне, отчаянно впитывая все, что я могу дать.

Мы впились друг в друга ртами. Большие ладони зашарили по моим бокам, спускаясь все ниже и ниже, до самой талии. Я положила руки ему на грудь, упиваясь тем, какая она широкая, теплая, твердая – словно создана специально под меня.

Сердце колотилось о ребра, из горла рвались стоны. Кончиками пальцев я чувствовала, как у Аарона частит пульс.

Мои стоны словно подстрекнули его прижаться ко мне бедрами и наградить ответным рыком. Он сжал меня за талию, притянул ближе, заставляя прочувствовать твердый бугор, вдавившийся в живот, отчего я застонала еще громче.

«Аарон, Аарон, Аарон», – стучало в голове, пока организм шалел от переизбытка тактильных ощущений.

Мужские руки зашарили по платью, обхватывая и скользя по спине, а язык тем временем выплясывал во рту.

Аарон снова вдавился в меня пахом. Перед глазами завертелось, а между бедрами полыхнуло жаром.

Наконец он оторвался от меня, дыша тяжело и часто, и, не теряя ни секунды, прижал губы к мягкому местечку чуть ниже подбородка. Я запрокинула голову, подставляя ему шею. Ветер с моря унес очередной