Филимонов с ухмылкой рассматривал настенный трехстворчатый календарь с видом на Фонтанку и символикой крупного питерского банка.

– Ты о чем?

– Вон! – Гость приблизил палец к рамочке, передвинутой на вчерашнюю дату. – Знаешь, есть люди, которым наплевать, а есть такие, кто, придя домой, первым делом…

– Вот именно! – Приятно, когда тебя понимают с полуслова.

Сейчас Виноградов и не смог бы вспомнить, в какой момент, занимаясь бульоном и беляшами, он передвинул на положенное место пластиковый прямоугольник. Но он это сделал – и, значит, действительно побывал дома между двумя задержаниями!

– Веришь теперь? Что я не врал насчет часов и что возвращался просто, когда твои соколики…

– А я и раньше знал!

– Да ну? Откуда, если не секрет?

– Ну, во-первых, на твое счастье существует отдел охраны. Кстати, кто-то чаю грозился…

– Да уже ставлю! Слушай, твоя склонность к дешевым эффектам хороша, наверное, для девочек с вокзала…

– Все очень просто. Следователь – мой, из отдела, позвонил на пульт охранной сигнализации. Поинтересовался, когда и во сколько сняли вчера квартиру с охраны. И когда обратно сдали.

– Вот екарный бабай! – Стыдно было, что про такую возможность доказать свое алиби Виноградов забыл напрочь. Действительно, он же пришел, отзвонился на пульт своим кодом. Потом то же самое сделал, опаздывая в «Бастион»… – Там же время фиксируют!

– Это счастье твое, Виноградов, что не вспомнил.

– Почему?

– Да я бы в такую «отмазку» хрен поверил!

– Тоже верно. – Действительно, что стоит для отвода глаз вернуться? Отметить этот факт, потом, не сдавая квартиру на охрану, поделать на стороне свои делишки, опять зайти, чтобы отзвониться, и уйти…

– А так получается – мы сами доперли, своим умишком ментовским.

– Кокетничаешь?

– Ну, кроме того, помнишь, что у тебя из карманов при обыске выгребли?

– Тоже мне! Обшмонали, когда я успел целую кучу всего, что надо, скинуть…

– Бывает! Опыта у ребят маловато, что же попишешь. – Филимонов покачал головой. – Все да не все, опять же на твое счастье. Чек помнишь кассовый? На беляши, кажется.

– Ну? Его же заносить не стали в протокол? Я думал, выбросили…

– Дорогой ты мой бывший капитан! Бывший обэхаэсэсник… Не стыдно? Скажи спасибо, что дяди умные попались. По-ря-доч-ные! На чеках же не только цена стоит и это, как его… «Спасибо за покупку». Там еще много всяких циферок, время например.

– Все понял! – Конечно, вытащив оперативным, так сказать, путем чудом уцелевший клочок бумаги, которому сам задержанный не придавал значения, сыщики получили подтверждение: да, не врет, действительно был там-то и там-то. – То-то ты меня все про цену на беляши пытал да про то, где магазин расположен…

– Сахар-то есть? – Видно было, что Филимонов доволен.

– Есть, родимый! Да я же тебе, комиссар ты наш Мегрэ, ничего не пожалею – хоть три ложки клади, хоть четыре!

– Ну а насчет того, что вас ночку без оформления в КПЗ продержали…

– Проверил?

– Даже не стал!

– Чего же так?

– Знаешь, наврать вы бы с Дагутиным чего-нибудь покруче, но попроще придумали. Слишком уж все это было… замысловато! Такое алиби себе только сумасшедший соорудит либо идиот, начитавшийся детективов. – Филимонов хлебнул, добавил себе еще заварки. – Пусть теперь прокуратура копает. Им за это деньги платят. А я под своих копать не стану.

Виноградов припомнил тех, из отделения: сопляка у метро, дежурного с сонным лицом, седого майора…

– Раскрутят их. Как пить дать! Если возьмутся.

– Вот именно… если возьмутся.

– Да и плевать! Не жалко.

Допили чай. Помолчали.

– Значит, не советуешь соваться?

– Не советую! – Оба понимали, о чем идет речь, и ответ Виноградова прозвучал достаточно жестко.

– Мафия?

– Не знаю. Это нас не касается. Спихнул дело? Радуйся! Тоже, нашелся комиссар Катанья!..

– Да-а… Пуганый ты!

– Слушай, ты боксом в детстве занимался? Нет?

– Немного.

– Вот и выбирай себе соперника – в своей весовой категории! Мне что, Лелика не жаль? Жаль. Но он знал, наверное…

– Чем он занимался?

– Понятия не имею! Политика…

– Лицензии?

– Почему?

– Там бумаги были в основном про лицензии… Я не понял, правда…

– Еще налить? Кажется, сгущенка где-то спрятана…

– Я наспех глянул, но…

– Да плевать мне! Ясно? Чай, спрашиваю, будешь? Если нет, то давай, до встречи…

– Не надо, хватит. Ладушки, не будем об этом! Как полагаешь, они дагутинский адрес заранее знали?

– Возможно. Могли и заранее знать, если всерьез Завидовского разрабатывали – он же созванивался со мной, с Борькой… Но, скорее всего, просто твоим орлам на хвост упали.

– Как это?

– Ну, допустим, смотавшись от Кристинки, они далеко не ушли, поставили наблюдение. На случай, если Лелик все-таки появится. Я бы, кстати, на их месте и телефончик Вережко отсканировал – запросто, сейчас такая техника имеется, что нет проблем: сиди себе в машинке, слушай… Твои быстро приехали?

– Сразу же, как она вызвала!

– Ну так! Первые звонки из квартиры делали?

– Естественно. Да и потом…

– Ко мне в агентство заезжали? Домой звонили?

– Да, я же говорил.

– Спаси-ибо! Хорошо, что я такой ленивый, а то еще бы одним трупиком завоняло. Запросто. Повезло, что они верно вычислили, по дагутинскому варианту.

– Кому повезло? – вежливо поинтересовался майор.

– Мне, – смутился Владимир Александрович. – Прости, Господи, конечно! С другой стороны, могли ведь все точки сразу перекрыть: Вережко, матери Лелика, мою, Борькину… Засекли, допустим, как Завидовский в адрес зашел, сразу же среагировали?

– Это же сколько народу надо? Четыре группы, пять? Ого! Ты, Виноградов, того… не того? Не проще было подождать день-другой, пока все уляжется? И не городить огорода, как в кино!

– Не знаю! Не знаю… Может, торопились? Может, времени не было! Впрочем, давай на сегодня закончим, а? Устал… Сейчас, секундочку – я провожу.

* * *

Это было именно то, что нужно: залив, белые полоски пены, ветер, пахнущий рыбой и звездами. Парк, отделявший кирпичные корпуса от пляжа, – чистый, ухоженный – ласково шевелил вслед идущим сосновыми лапами, подстилая им под ноги упругие ленточки троп и тропинок.