– А может, я просто увидела ваше отражение.

– Так окно открыто.

Аленка почувствовала злость. Ее подловили. Она с вызовом посмотрела на учителя, улыбающегося доброй открытой улыбкой, и протянула ему вскрытый конверт:.

«Дорогие папа и мама…»

Почерк был ее, и не только почерк… Она сама именно так бы и написала, будь она в настоящем спортивном лагере, всё, до последней запятой и кляксы в конце. («Как ты умудряешься ставить кляксы обычной шариковой ручкой?» – «Мама, я тебя умоляю…»)

– Откуда это?

Жрец продолжал улыбаться, словно был доволен успехами ученицы.

– Вы меня обманывали!

– В чем?

– Не притворяйтесь! – выкрикнула она. – Я этих писем не писала!

Он невозмутимо открыл конверт и оглядел исписанные странички.

– А по-моему, очень похоже. Одно письмо твои родители уже получили…

– Вы и их обманули!

– Их – да. Но не тебя.

Глаза Жреца вдруг сверкнули (Аленка попятилась, почувствовав ужас).

– Тебе было все известно заранее – с того момента, как ты переступила порог школы. Ты прекрасно поняла, что это не просто зачуханный балетный кружок при макаронной фабрике… Это – секта. Общество избранных, наделенных могуществом – таким, которое и не снилось простому смертному. Ты занимаешься в школе чуть больше года. И за это время, заметь, стала не просто первоклассным бойцом… Ты стала мастером. Боевой машиной. Ты знаешь теперь три языка, профессионально водишь автомобиль и мотоцикл, стреляешь из любого оружия… И ты полагаешь, все это ради развлечения? С друзьями в компании поприкалываться? Нет, дорогая моя.

(«Какой у него злой взгляд! Как же я раньше-то не замечала, а? Где уж было замечать…»)

– Ты стала очень важным человеком. Я вложил в тебя массу средств… Я тебя вылепил из обычного куска дерьма, придал форму и сделал так, чтобы ты не пахла. И тебе этого хотелось, не спорь со мной.

Голос его изменился – был резким и грубым и вдруг стал мягким, почти отеческим.

– И если я буду время от времени требовать от тебя выполнения определенной услуги… Не кривись так, я вовсе не имею в виду секс… Разве ты сможешь мне отказать?

– Услуги? – пробормотала Аленка с ужасом. – Это что, убить кого-нибудь?

– Убить, – просто подтвердил Жрец. – Убрать, ликвидировать… Называй как хочешь. Ты ведь к этому готовилась. И не только, так сказать, физически. Вся система занятий была направлена на то, чтобы приучить тебя к этой мысли.

– Вы меня что… – Аленка запнулась, – гипнотизировали?

– Нет. Загипнотизированный человек – это человек с подавленной волей. Кукла. Его можно поставить напротив жертвы, вложить в руку пистолет и дать команду нажать на курок. А ты – другое дело. Я вылепил из тебя профессионального убийцу. Ниндзя. Ты способна решать тактические задачи любой сложности… Разве роботу такое под силу?

– И как же вам это удалось? – мрачно спросила Аленка.

– С помощью Шара, – ответил Жрец. – Видишь ли, Шар должен питаться особым видом энергии. Древние – те, кто когда-то создал его – обладали способностью аккумулировать и передавать эту энергию. А мы – нет. Шар был обречен… И тогда мне открылось, что некоторые из людей излучают нечто похожее в минуты, когда испуганы чем-то… Страх – это очень сильные эманации, человек начинает прямо-таки пульсировать. Шар это чувствует. А мне – мне осталось только найти таких людей, собрать их вместе… И самое главное, определить причину сидящего в них страха, неважно, какую он имеет природу – иррациональную (необъяснимую) или вполне конкретную. А ты… Когда я впервые увидел тебя, я просто не поверил. Это была удача. Подарок судьбы.

– Я вроде никогда не была трусихой…

– Ты боялась быть трусихой. Это один из самых сильных человеческих страхов. Остальных кандидатов еще нужно было как-то готовить. Тебя готовить почти не пришлось. Ты жаждала силы – ты ее получила. Разве не так?

Аленка отчаянно замотала головой. Голос Жреца журчал, будто ручей, и сознание почти поддалось. (Не гипноз? А по-моему, самый натуральный. Не робот, не кукла… но и не человек.) Письмо ей помогло – тот конверт с идеально сфабрикованным ее почерком. Оно будто жгло руку.

– Плевать мне на ваше могущество и на вашу секту, – глухо сказала она. – Я уезжаю домой, сегодня же.

– Боюсь, что не выйдет, – с милой, чуть виноватой улыбкой ответил Жрец.

– Да-а? – Глаза ее озорно блеснули. Тело само подобралось в мгновение ока – знакомое приятное ощущение собственной исключительности (прав ведь был, гад). – И что же вы сделаете? Позовете своих волкодавов? Или сами попробуете?

Письмо. Она ощутила ярость – мозг еще додумывал что-то, а мышцы уже, подстегнутые, сами пришли в движение. Говоришь, ниндзя? Проверим. Она взвилась с места, подобно мощной пружине, в заученном броске. Пяткой в переносицу… Сдвоенный удар «лапой леопарда» по болевым точкам… Завершающий тычок напряженными пальцами в солнечное сплетение, а там – открытое окно, сад… Свобода!

Жрец плавно взмахнул рукой, и мир вдруг перевернулся. Аленка больно ударилась плечом и локтем (голову как-то успела сберечь, выучка сказалась), попробовала вскочить на ноги, да так и осталась лежать – раздавленная, беспомощная… И злая до ужаса.

– Все равно вы меня не убьете, – выплюнула она. – Побоитесь. Я же такая дорогая игрушка, вы в меня столько вложили…

– Помилуй, – спокойно удивился он. – Разве я о чем-нибудь подобном говорил? Я просто отправлю тебя в одно путешествие… На машине времени, в прошлое. Никогда не каталась? Могу устроить. Я маг все-таки.

– В древний мир? – угрюмо спросила она. – Чтобы меня там сожрала какая-нибудь горилла?

– Да ну, – отмахнулся Жрец. – Всего лишь на полтора года назад. И ты сможешь забыть, как страшный сон, и меня, и поездку сюда, и «Белую кобру»…

Она стояла на тротуаре. Мощенная булыжником улица спускалась вниз, к реке, к старому причалу. Было пусто. Неяркое солнышко приятно щекотало загорелые плечи и стройные ножки в изящных греческих сандалиях. Дорогу перегораживал золотозубый «качок» с гипертрофированными мышцами. В сером «мерее» сидел парень в малиновом модном пиджаке и с противной наглой ухмылкой.

– Ну, и куда же мы без мамочки?

Аленка зажмурилась изо всех сил. Она не хотела верить, но факт оставался фактом… И рука золотозубого была вполне настоящая – с толстыми пальцами, похожими на сосиски. Кажется, она должна была закричать… Или нет?

И улица, самое главное – улица была пуста, никто в клетчатой рубашке не маячил вдалеке, у дома с синей калиткой…

– Давай ее в машину. Развлечемся маленько.

На лицах у обоих были азарт и бешенство. Желанная добыча! И – полная безнаказанность, она была беззащитна перед этими слюнявыми рожами… Перед потными руками, лихорадочно срывающими с нее одежду…