из арбалета, сваливший того, кто вырвался вперед. Третьего, а он уже добежал до нас, принял на шпагу отец, четвертому раскроила череп мама. Остальные зверюги как-то притормозили, видя, что никто из намеченных к съедению жертв не бросился наутек. Наоборот, их ждут и убивают. Стая заметно поредела. Снова тренькнула тетива – остановившийся в нерешительности волчара рухнул, где стоял. Потом еще выстрел буквально через десяток секунд, и еще один уже вслед убегающему зверю. Последний треньк уложил и последнего из волков – из прорезанной ножиком крыши поставленной на полозья кареты, как из люка танковой башни, по пояс торчала малышка Кэти с арбалетом в руках.

– Ты, как всегда, права, мамочка, – обратилась она к мамуле. – Отличную позицию подсказала.

– Эм, Кэти! – папа вытянул клинок из поверженного им зверя. – Я думал, что это просто забавная механическая игрушка, – он явно имел в виду самострел.

– Против порохового ружья арбалету, конечно, не тягаться, – согласилась наша самая маленькая. – Но его быстрее заряжать. Да и зачем нужно что-то более сильное, если дальше шестидесяти метров я все равно не попадаю?

– Двести футов, – пояснила Рисовальщица. Только тут я увидел, что и до нее добежал один из серых разбойников – Лиза нанизала его на шпагу через распахнутую пасть, вонзив клинок так, что зубы сомкнулись на чашке. Зверь еще не сдох, но уже явно отдавал концы. Эта девушка крупнее, чем даже довольно долговязая Софи. И рука у нее действительно твердая. А нам с Мэри в дело вступить не пришлось, как и готовой к схватке Консуэлле. Дети капитана Корна поступили по-самурайски – сделали шаг навстречу опасности и собрались дать бой.

– Вы это, господа немцы! Вот истинно немцы – все-то у вас не по-нашему. Прикажете шкуры снять, пока не окоченели? – вышел из состояния ожидания неприятностей один из возниц, запихивая за спину приготовленный для встречи с нападающими топор.

– Поступайте, как считаете нужным, – без сомнений в голосе ответила Софочка. – Мы местных обычаев не знаем. По своим же, немецким, пожалуем каждого за прилежание чаркой для успокоения души, – рому у нас с собой достаточно, так что не жалко плеснуть мужикам по паре глотков.

Вечером уже за трапезой на постоялом дворе Сонька и сама не отказала себе в паре глотков, после чего заметно раскисла, потребовала гитару, и выдала:

У леса на опушке жила Зима в избушке.

Она снежки солила в березовой кадушке,

Она сучила пряжу, она ткала холсты

Ковала ледяные да над реками мосты.

Потолок ледяной, дверь скрипучая,

За шершавой стеной тьма колючая.

Как шагнешь за порог – всюду иней,

А из окон парок синий-синий.

Ходила на охоту, ковала серебро,

Сажала тонкий месяц в хрустальное ведро.

Деревьям шубы шила, торила санный путь…

…а после в лес спешила, чтоб в избушке отдохнуть, – к гадалке не ходи – из моих мурлыканий уловила.

«Эта, внутренний голос, – обратилась она ко мне мысленно. – Не серчай, что я тут вдруг вот так на людях…» – и отключилась. Меня, признаться, хмель тоже пробрал, потому что физиология-то у нас одна на двоих. Так что стойкости к выпивке супротив Сонькиной во мне лишь самая капелька. Встав, я добрел до лестницы, ведущей на полати, где спали все без разбору вперемешку, и устроил нашу обмякающую тушку на отдых.

* * *

По пути все чаще попадались деревушки. Мы явно достигли пределов земель, слегка уже населенных. Равнодушно встретила нас деревянная в основном Вологда с ее каменным кремлем и роскошным собором – город показался просто мегаполисом по нынешним временам. Каменные постройки тут были в основном религиозного назначения. Мы проехали ее, остановившись только для смены упряжек. Следующим по пути случился Ярославль, где каменных построек было значительно больше, чем в Вологде. В обоих этих городах проживало множество торговцев, с которыми было бы очень полезно свести знакомство. Одна беда – пока мы никто и звать нас никак. Нам даже предложить-то нечего. Я о планируемых транспортных услугах.

Пересекли по льду Волгу, а дальше кончились для меня знакомые названия, кроме разве что Троице-Сергиевой лавры, неподалеку от которой мы переночевали. Из всей нашей компании одна только Мэри и посетила храм, несмотря на поздний час. Именно она и самая верующая, и лучше остальных постигла русскую речь. Мамина крестница еще в Архангельске заглядывала с Иваном в тамошнюю церковь, но впечатлениями не поделилась. Мы с Сонькой к ней насчет религии не вяжемся, отдавая себе отчет в том, что имеем дело с образованнейшей женщиной эпохи. Которой всего тринадцать лет.

* * *

В Москве мы прямо от заставы направились на Кукуй, где и поселились в гостинице, устроенной на знакомый нам по Амстердаму манер. Наутро отыскали Владимирский приказ и подали челобитные. Почему именно во Владимирский? Ну, искали-то мы «Челобитный», но нас надоумили, что приказы эти недавно свели в один и название за ним – Владимирский. Одна челобитная от капитана Джонатана Корна, вторая от капитана Софи Корн. Так вот, дьячок которого мы поймали за рукав, объяснил, что обратились мы не по адресу, потому что здесь рассматривают обращения служилых людей, а мы просто приезжие. И сами бумаги подаем неправильно – должны обратиться к государыне, когда та выйдет к народу. Ну а, приняв в благодарность за ответ пару золотых монет, чисто по-человечески посоветовал обратиться в мастерскую палату царицы Натальи Кирилловны. Даже подсказал, как пройти.

До этой палаты мы добрались быстро, но наши челобитные здесь не приняли. Вот если бы мы ткань богатую принесли, украшение знатное или диковину заморскую… И вообще мы должны явиться в Иноземский приказ.

Явились. Тут наши прошения даже прочитал один из дьяков, а потом заявил, что, если мы не на службу просимся, значит, пришли не туда. Потому что не служащие попадают в податное сословие – нас запишут куда положено прямо на том месте, где осядем. И обложат всем положенным тяглом. Хороший нам человек попался, разговорчивый. Даже присоветовал обратиться в Пушкарский приказ, если собираемся не службой зарабатывать на жизнь, а трудами.

Делать пушки я не собирался, да и Софочка тоже, но заинтересовать пушкарей у нас было чем. Хотя не очень-то хотелось подаваться в оружейники. Поэтому мы не стали продолжать хождений по инстанциям, а вернулись в гостиницу, рассуждая о том, что папеньке ведь никто не станет препятствовать возить грузы в сопровождении их владельцев из Архангельска и в Архангельск. Потому что вопрос этот находится в сфере