уйти, так как танцев посмотрел достаточно, как к нему через расступающихся людей пробралась сама графиня фон Мален. Она была прекрасна. Разгорячённая танцами, чуть вспотевшая, и теперь от скрываемой печали в её лице не осталось и следа.

– Ах, братец, как хорош этот бал, вы не находите? – Брунхильда обмахивалась платком, и от неё пахло духами и вином.

– Бал как бал, – отвечал генерал, которому тут было жарко. – Не хуже прочих.

А графиня смотрит на него как-то странно, оценивающе, что ли, и вдруг говорит:

– Нынче в ночь я приду к вам в трактир. Ждите меня.

– Что? – Волков даже растерялся. Одно дело – это когда графиня по-сестрински приходит к нему днём на пару часов, то дела семейные, кто ж в этом их упрекнёт, и совсем другое дело, когда она приедет к нему ночью, да ещё и останется ночевать. – Уж вас сразу все признают.

– Я приеду в другом платье, лицо скрою, – обещала красавица, – никто меня не признает.

– Приедете? На вашей карете с фамильным гербом? Ну да, ну да, вас, конечно же, никто не признает.

– Ах, не делайте из меня дуру, – тихо, но настойчиво говорила Брунхильда. – Я всё сделаю тайно, а карету оставлю на площади, к трактиру приду пешком, уже не первый раз мы с вами встречаемся, ребёнка родили, или вы просто не желаете меня более?

И тут Волков подумал, что лучше уже согласиться с её напором. Разъярённая, брошенная женщина способна на многие неожиданные безрассудства, чтобы насолить своему бывшему мужчине. «Как бы не учинила она какую глупость! Уж лучше сегодня пусть будет со мной, а завтра спроважу её из города».

– Хорошо, я буду вас ждать, но смените платье и наденьте плащ с капюшоном, а карету оставьте на площади, я пошлю туда Максимилиана вас встретить.

– Вот и договорились, – сказала графиня фон Мален. – Ждите меня, я тут задержусь недолго.

Музыка снова заиграла. И тут же красавица была увлечена очередным молодым человеком на новый танец, а барон пошёл на выход. И в этот раз он шёл не с приятной мыслью о предстоящем свидании с графиней, а с чувством тревоги: как бы она не выкинула чего-нибудь такого, от чего им всем станет хуже. «Чёртова распутница!».

А на улице шёл дождь, и он обругал себя за то, что не поехал в карете и не нашёл Хенрика, чтобы послать за ней. Пришлось по дороге домой прыгать в лёгких туфлях через лужи. Когда он добрался до гостиницы, то разбудил Максимилиана и просил того отправиться на площадь, встретить карету с дамой.

Сам же сел у камина со стаканом вина в руке и стал думать о том, что ждать графиню ему придётся долго. Но он ошибся, не прошло и получаса, как в дверь постучали.

– Господин генерал, – донёсся из-за двери голос прапорщика. – Ваш гость прибыл.

Волков подошёл к двери, распахнул её и… Хоть гостья и была в плотном плаще с капюшоном, он понял, что перед ним не Брунхильда. Та была почти с него ростом, эта женщина была заметно ниже. Она подняла голову, и генерал увидел приятное, молодое женское лицо. Женщина ему смущённо улыбалась.

– Ну входите, – предложил ей барон. – Максимилиан, благодарю вас.

Максимилиан ушёл, а Волков, закрыв дверь, прошёл к камину и столику, на котором стоял графин с вином.

– Кажется, я видел вас с графиней, – произнёс он. – Вы её товарка.

– Да, господин генерал. Меня зовут Амалия Цельвиг. Графиня приносит вам извинения, она не смогла прийти и прислала меня… скрасить вам досуг.

– Она не смогла прийти? – переспросил генерал. Всё это казалось ему неприятным, он продолжал тревожиться. – Отчего же?

– Не смогла, её пригласила на танец высочайшая особа.

«Герцог пригласил её на прощальный танец? Может, это и хорошо, может, это успокоит её?». Тут генерал немного успокоился. Вот только одно ему не очень нравилось.

Брунхильда прислала её вместо себя, себе на замену, а значит, эта Амалия Цельвиг знает, что генерал близок с графиней.

«Интересно, что знает о нас с Брунхильдой эта женщина: что я не брат графине или то, что я из тех болванов, которые имеют своих красавиц-сестёр?».

Впрочем, сейчас он этого выяснять не собирался, возможно, из-за того, что мечтал о женщине с того момента, как вернулся в гостиницу, а может оттого, что изрядно выпил за вечер; в общем, он налил вина в стакан и поднёс его Амалии.

– И что же, вы сможете скрасить мой досуг?

– Я буду очень стараться, – заверила его женщина, смущённо улыбаясь и беря стакан.

Её ручка выпорхнула из-под плаща, и тут генералу пришло время удивляться, ведь на руке, кроме перчатки, не было никакой ткани. А должен был быть рукав платья. Тогда генерал чуть раздвинул полы плаща. Причём женщина совсем не противилась этому, она лишь продолжала так же смущённо улыбаться. И его предположение оправдалось, под плащом у Амалии были лишь башмачки, чулки да перчатки. А тело её было свежее, сбитое; она, может, и не примеряла корон первой и второй красавицы земли, но вызвать желание у любого мужчины могла без всякого труда.

– О, неожиданно. Как любопытно, – произнёс Волков, разглядывая женщину и тоже улыбаясь.

– Время позднее, – пояснила та, – вы после бала устали, наверное, вот я и решила не утомлять вас долгими ожиданиями.

– Вы умница, – сказал генерал, – терпеть не могу все эти ваши ленты, шнурки и застёжки, пока вас развяжешь, иной раз и желание пропадёт.

Он помог ей снять плащ.

* * *

Очаровательной женщине поутру пришлось дать карету, ну не идти же ей до замка герцога пешком в одном плаще. Мало ли что… Ещё он дал ей в подарок один гульден, который та с радостью взяла. Его так и подмывало спросить у неё перед уходом, что она знает про их отношения с графиней, но, подумав немного, он решил спросить об этом у самой Брунхильды. А когда Амалия уехала, он велел подавать себе завтрак. И завтрак требовал себе такой, чтобы хватило до ужина.

Глава 43

А тут пришла и оттепель. Мёрзлые, крепкие дороги размокли. Длинные лужи, грязь. «Как раз к дальней дороге».

Он и поехал не спеша, выехал ещё засветло. Надо было ехать- торопиться, но генерал приказывал останавливался, если узнавал, что трактир у дороги хорош. Там требовал себе хороших вин или свежего пива, лучших комнат, долго завтракал и выезжал не по утру, а уже ближе к обеду. Так он смог, не торопясь, нагнать свой отряд к