Это была уже другая женщина. Сфотографированная у решетчатого парапета городской набережной, она стояла непринужденно, ее слегка пополневшее лицо было холодно и самодовольно.

Боровик вытряхнул из конверта остальные снимки.

– Это на даче у Щеглова. Вы знаете его? Он работал директором центральной гостиницы… А это нас пригласили на маленький пикник… Принести еще чаю? Да! У меня же есть коробка отличного печенья! – Боровик быстро поднялся и вышел на кухню.

– Мы прожили вместе шесть лет, – продолжал Боровик. – Это были хорошие годы. Я старше ее на восемь лет и знаю жизнь. Она была отличной женой. Но я перестарался. Работал как вол, чтобы не отказывать ей ни в чем, постепенно привык к ее капризам. В общем–то я благодарен судьбе, что она связала меня с Кирой хотя бы на эти несколько лет. Я даже пошел учиться в текстильный институт – для большей интеллектуальной совместимости. – Он простодушно улыбнулся. – Но удар получил не с этой стороны. На выпускные экзамены из Москвы приехал один доцент. Как–то нас пригласили на банкет. Был там и он. Кривить душой не стану – доцент оказался бесспорным чемпионом застолья. Остроумные фразы, красивые тосты, блистательная речь – они и на меня произвели впечатление. После банкета все и началось. Я уж потом догадался. Сначала Кира рассчитала домашнюю работницу. Вроде резонно: зачем держать в доме постороннего человека, когда ее учеба закончилась? Потом она запретила мне покупать ей вещи, даже безделушки. Говорила, что ей хочется заняться мной. И она действительно стала больше заботиться обо мне. Я будто открыл для себя новую Киру, ее доброту, бескорыстность, искренность. А через полгода стала поговаривать о поступлении в аспирантуру. И ведь не настаивала. Просто мечтала. Она добилась того, что я сам стал уговаривать ее подать заявление. Понимаете, она вроде бы для меня согласилась. В результате сейчас она живет у доцента. – Боровик с минуту молчал, помешивая чай ложечкой. – Теперь–то я понимаю, почему она отказывалась от моих забот – она уже тогда решила рассчитаться за все, что я для нее сделал раньше. Но ушла не по–людски. Тайком, когда я на работе был.

– А вы пытались вернуть ее? С ее родными, знакомыми поговорить? Они бы вразумили…

– Я ездил к ней. Встретились у «Детского мира», но разговора не получилось, на торг наш разговор смахивал. Я даже растерялся поначалу. Совсем другим человеком стала. «Ты, – говорит она, – мне не даешь того, что я имею здесь. Москву менять не стану. Я жизнь настоящую увидела». Сгоряча проговорилась, что доцент диссертацию для нее пишет. «Как же можно вот так все, что у нас было, перечеркнуть?» – спрашиваю я ее. Она только поморщилась: слова все это… Написал я заявление, что согласен на развод, и уехал. А родные и знакомые – чем они могли помочь? Не их дело в чужой беде копаться. Ни брат ни сват не помогут.

Солдатов дружески похлопал Боровика по колену.

– Не отчаивайтесь! Жизнь–то продолжается.

– Конечно, – сказал Боровик. – От жизни под лавочку не спрячешься, я понимаю. Главное теперь – не выдумывать для себя ложных отношений: а то больно тяжелым похмельем оказывается… – Боровик с усмешкой посмотрел по сторонам. – Что вещи, безделушки? Ерунда все это. Доцент вот счастье средь бела дня выкрал – и хоть бы хны! Язык не поворачивается преступником его назвать… А ведь он настоящий преступник – наглый, прекрасно понимающий, что делает. Он сразу сообразил, в чем слабость Киры. Аспирантура, диссертация – как звучит! И поставьте рядом – ателье, закройщик, клиент… Кира тщеславная женщина, в этом и была ее слабость. Доцент сумел из этой слабости вырастить порок. Он ведь не доблестями своими соблазнил ее, тщеславие в ней растревожил. Закон за растление малолетних карает. Но ведь и взрослого человека можно растлить… Именно это он и сделал. Сознательно, тонко, умеючи. И ничего. Вчерашняя кража не так сильно ударила меня, как та. По сравнению с той… это пустяк. А может быть, я стал жертвой собственной ошибки?

– Возможно, хотя и не убежден, – участливо ответил Солдатов, – не ворошите старое. Впереди большая, новая жизнь.

– Еще чаю? – Боровик вопросительно посмотрел на него.

– Нет, спасибо. – Солдатов отодвинул чашку подальше, как бы давая этим понять, что чайная беседа кончилась. – Если вы не против… – начал было он, но Боровик остановил его выразительно теплым взглядом.

– Конечно, не против, – сказал он, улыбаясь. – Прекрасно понимаю, что вы пришли не для того, чтобы слушать мои воспоминания.

– У вашей жены остались ключи от квартиры?

– Нет. После отъезда Киры я сменил замки. – И, как бы спохватившись, добавил: – Не потому, что не доверял ей. Квартира пустой осталась. Мало ли что… Я же до позднего вечера на работе. А тут замок надежный предложили…

– Наверное, Кухарев? – спросил как бы между прочим Солдатов.

– Да. Ему откуда–то привезли.

– Значит, он побывал в его руках?

– Мне эта мысль в голову не пришла, когда вы о ключах все допытывались, – Боровик был искренне поражен. – Да нет, – тут же добавил он, – Кухарев на это не способен.

– А я не утверждаю, – ответил Солдатов не сразу. – Но тут есть над чем подумать. Не сам же он делает замки. Наверное, и он через кого–то его достал?

– По–моему, да. Он что–то говорил об этом.

– Ну с этим вопросом мы разберемся. А что вы скажете о Кухареве?

– Ну что сказать? Как человек – честен, неглуп. Специалист отличный, его модели отмечались премиями. Холостяк…

– Почему не женится? С его внешностью, положением…

– Убежденный холостяк. Я с ним как–то говорил. У него своя теория. Он в холостяцкой жизни видит преимущество. Уверен, что счастливых семей нет, что любовь как сосулька на крыше – все равно со временем растает. В пример мою жизнь ставит.

– Вы ничего не хотите сказать о той белокурой девчушке в черных сапожках–чулочках, с которой вы так мило танцевали в ресторане… месяца полтора назад?

– Ого! – Боровик оторопело посмотрел на Солдатова. – Вот это работа! Честно говоря, я к милиции относился с предубеждением. Недооценивал.

– А как вы относитесь к той девушке? – рассмеялся Солдатов.

– Можете меня ругать, но к ней я отнесся более чем легкомысленно.

Солдатов с удивлением посмотрел на него.

– Не понимаю.

– Она не для меня. Кухарев ею увлекался. Мимолетно. – Боровику показалось, что ему не поверили, и он от волнения невольно сжал ладони и хрустнул пальцами.

– Что у вас общего с ним? – холодновато спросил Солдатов.

– Чисто деловые отношения. Он меня с новыми моделями знакомит. Для меня это очень