Черные волосы заслонили лицо, но сквозь живую шевелящуюся завесу горят потусторонним огнем звериные глазищи.

Гадина! Мразь! Шлюха!

Кривые когти сами собой сжимаются, с чудовищной силой вонзаясь в ее тело. Сейчас ты брызнешь в разные стороны слизью! Конец тебе, ползучее отродье! Сдохни, наконец-то! Сдохни…

Но ее плоть проскальзывает между пальцев, как глина у неумелого гончара. А ну-ка, колдун, удержи в кулаке дождь, поймай за холку ветер, оседлай волну.

Шуриа захохотала, обнажив змеиные острые зубы, подразнила раздвоенным языком и вытекла из рук жирной янамарской грязью. Лишь мазнула на прощание кончиком мокрых волос по лицу.

Была – и нету!

А духам только дай поглумиться.

– Что, колдунишка, съел?!

– Труби в рог, охотничек! Скликай заново усталую свору, пришпоривай взмыленных коней, бранись почем зря.

– Джезим – велик, ты его тысячу лет глодал и не сумел сожрать по сию пору. Где уж тебе?!

– Не для твоих когтей добыча!

Что с призрачных пакостников взять? Пусть порадуются напоследок. А мы поохотимся и не раз, и не два. И свое получим, как это всегда было. Поглядим еще, чья возьмет…

Что для божества сделать шаг из одного мира в другой? Пара пустяков. Для смертного же этот порог почти непреодолим. Долгая погоня за шурианкой призрачными тропами заняла у Предвечного всего несколько мгновений, в то время как Херевард Оро едва не помер от переутомления. Зато, в отличие от тива, рукотворный бог диллайн и понятия не имел, что предпринять для поимки Джойаны.

«Не захотела по-хорошему, будет по-плохому», – решил Херевард, мрачно оглядывая округу с холма, на котором стояла его походная палатка. Грязь непролазная, болото стоячее, вот во что превратилось Янамари. Пешему не пройти, конному не проехать, а про пушки можно забыть. Завязли они по самые ступицы колес.

Ну да не беда. Новости вообще легкокрылы, а вести о вознаграждении за поимку злодейки полетят быстрее сырого и пронизывающего ветра. Достаточно посулить тысячу оули золотом и какое-нибудь божественное чудо. Сейчас, когда силы у всех противоборствующих сторон примерно равны, очень многие обыватели захотят вернуть расположение Предвечного. На то и весь расчет.

В конце концов хорошо известная в Синтафе формула «Разыскивается недоброжелательное лицо – известное как…» никогда не подводила. И главное – никаких сложностей с описанием особых примет. Шуриа, она и есть шуриа. А традиционная последняя строчка: «Награда золотом: 1000 за живую, 500 за мертвую», так и вовсе творит чудеса порой.

– А это что такое? – спросил вдруг шуриа, рискованно перегнувшись через борт лодки. – Смотрите-ка!

– Где? Что? Куда смотреть? – Соплеменница тут же присоединилась к Элиру, ибо для детей Шиларджи любопытство – это та движущая сила, которая неуклонно ведет их по жизни.

Толкаясь и отпихивая друг друга, змеиные отродья чуть не перевернули ненадежное суденышко, но таинственную тень, медленно проявляющуюся из тумана, определили как пароход.

– Отлично! – возрадовался Джэйфф, точно малый ребенок, бегущий навстречу бродячему цирку. Только что не подпрыгивал на месте, а так налицо все признаки истинно шурианского оживления – глаз синим огнем горит, зубами в губу вгрызается и сопит от нетерпения.

Он, самозабвенно любивший корабли, давно лелеял надежду ступить на палубу этой новомодной технической игрушки. Но как-то до сих пор не получалось.

– А не кажется ли тебе, что это наш старый знакомец – «Скорый»? – спросила Джона у подруги. – Помнится, борта у него были зеленые, а труба – черно-белыми полосами.

– Сейчас подойдем ближе и узнаем. Чего гадать прежде времени? – проворчала ролфийка.

Пока ползучие родичи утоляли свое ненасытное любопытство, она в полную силу работала веслами.

Ни глаза, ни память не подвели Джойану. «Скорый» немного неуклюже прислонился к высокому берегу Намы и стоял на приколе безлюдный, одинокий и, казалось, покинутый на произвол судьбы.

– Точно, он, наш пароход священный! – обрадовался Сэйган. – Чо это они тут делают… и есть ли там кто-нибудь вообще? Подойдем?

Вместо ответа эрна Кэдвен налегла на весла. Было бы что обсуждать, верно?

– Эй, на борту! Есть кто живой? – гаркнула ролфийка, сложив ладони рупором.

Густой туман, окутавший реку, гасил любой звук. Но сила легких Грэйн одержала сокрушительную победу над погодой – ее услышали.

На верхней палубе показалась знакомая долговязая фигура.

– Эмэлл! – узнала его эрна.

Возможно, механик-диллайн и хотел бы забыть про дерзкую офицершу с денщиком и подругой-шуриа, но вряд ли у него это получилось бы. Такие встречи помнятся долгие годы.

Эмэлл помахал гостям свободной рукой и крикнул куда-то себе за спину:

– Слышь, Фарг, тут снова наша ролфийская эрна заявилась.

Пароходный кок не замедлил явиться на зов. И, похоже, он старым знакомым был рад-радешенек. То-то физиономия его расплылась в улыбке.

– Да еще и не одна. Эй, эрна, вы, что ли, так и не доехали, куда надо было? Э?

Польщенная ролфийка радостно осклабилась в ответ и тоже помахала:

– Джойн, гляди-ка, нас помнят!

«Вас забудешь», – читалось на всех без исключениях лицах. Даже Сэйган кашлянул смущенно. В прошлый раз наделали они дел на этом несчастном пароходе, вспоминать – и то неудобно.

– Не, парни, доехать-то доехали, только уже обратно собрались от революции вашей, – Грэйн развела руками, дескать, и сами не рады, что попали в такой переплет: – Разрешите на борт взойти?

Механик бодро отсалютовал винтовкой. Мол, добро пожаловать, господа хорошие!

Но первым по брошенной вниз веревочной лестнице наверх влез Джэйфф Элир, за ним остальные. Дух парохода шуриа понравился сразу, а вот к его команде следовало еще приглядеться. Мало ли что за люди тут засели и чего они хотят? Осмотреться надо, разобраться, что к чему. Словом, Джэйфф уверенно вошел в роль покровителя беспомощных женщин и раненых денщиков, и роль эта ему очень понравилась.

– А где ваш шкипер? – вскарабкавшись на борт «Скорого», эрна Кэдвен первым делом принялась выяснять, кто тут теперь главный. – И этот, просветленный? И что вообще случилось?

Перелицованный в пароходного служителя бывший тив не понравился эрне еще в прошлую встречу, но тогда она списала подозрения на свою всегдашнюю ролфийскую подозрительность и предубеждение в отношении «кухарей». Одно дело, когда бывший жрец Предвечного «переплавился» в горниле Локкиного костра, как братец Удэйн, а совсем другое, когда он просто шкурку сменил. Нутро-то прежним осталось, а от такого добра не жди! Отсутствие же шкипера на борту тоже оптимизма не внушало. Какой же капитан бросит свое судно, ежели у него не нашлось за душой пары грешков, за которые революционные янамарцы могут и вздернуть без суда?