— По всей видимости, он прав. Какой-то чертов недоумок-генерал решил, что сможет заставить людей разойтись, если попросту начнет по ним палить. Военные пытаются как-то позолотить пилюлю, но на самом деле все это настоящая катастрофа. Дурак решил показать силу, чтобы преподать местным урок. И страна погрузилась в хаос — вот все, чего он добился. Помяни мое слово, из-за этого идиота скоро каждый белый мужчина и каждая белая женщина могут стать мишенью для мести. А наш драгоценный город — наверное, не нужно тебе объяснять, что это настоящая пороховая бочка. Вчерашнее событие может стать тем поводом, которого ждали террористы. Нам крупно повезет, если получится выпутаться из этой истории без новых кровопролитий.

— Увы, это не все плохие новости подобного рода, — заметил я и повторил то, что рассказывал мне Доусон о нападении на Банк Бирмы и Бенгалии. — Грабители унесли более двухсот тысяч рупий.

Таггерт помрачнел.

— Понимаю, что ты хочешь сказать. — Сложив карту пополам и отодвинув ее в сторону, комиссар сел за стол. — Я пригласил тебя сюда, чтобы узнать, есть ли успехи по делу Маколи.

Я ввел его в курс дела: рассказал о встрече с преподобным Ганном, о том, что Маколи добывал для Бьюкена проституток, о подозрениях Ганна, что у Маколи была еще более мрачная тайна, которая стала для него роковой. Повторил рассказ Дэви о том, что Маколи был в борделе за несколько минут до убийства и что она полагала, будто убийца — европеец. Хорошая новость, если ее можно было считать таковой, заключалась в том, что теперь я не сомневался в невиновности Сена и что смерть Маколи на самом деле никак не связана с нападением на Дарджилингский почтовый экспресс. Но у новости имелась и обратная сторона медали — подразделение «Эйч» хоть и выследило Сена за рекордно короткий срок, но они понятия не имели, кто может стоять за нападением на поезд и за ограблением банка.

— История Сена получила некоторое развитие, — сообщил Таггерт. — Сегодня утром состоялось закрытое судебное заседание. Он приговорен к повешению. Приговор приведут в исполнение послезавтра на рассвете.

— Быстро они, — заметил я. — Я полагал, что сейчас, когда пол-Калькутты в огне, а террористическая ячейка разгуливает на свободе, у подразделения «Эйч» есть дела поважнее, чем устраивать бутафорские суды.

— Ну, как бы то ни было, факты остаются фактами. И если ты хочешь добраться до истины, тебе стоит поторопиться. Когда Сена казнят, я не смогу обосновать необходимость дальнейшего расследования.

— В таком случае я хотел бы навестить Сена. Вы не могли бы раздобыть мне разрешение?

Таггерт подумал и кивнул:

— До казни его будут держать в Форт-Уильяме. Я попрошу Дэниелса напечатать бумагу, которая послужит тебе пропуском к заключенному. Используй оставшееся время с умом, Сэм, — напутствовал он, выходя из-за стола. — Мне кажется, ты на верном пути, но время на исходе. Что бы ты ни задумал, поспеши.

На несколько шагов отставая от каменнолицего сипая, мы с Несокрушимом шли по коридору глубоко под Форт-Уильямом. Звук шагов отражался от влажных стен и мощенного камнем пола. Вдоль одной стены тянулись железные двери, закрывавшие вход в крошечные камеры. Воздух здесь был холодным и сырым, как в подземелье, и притом совсем не воняло мочой и рвотой, как часто бывает в тюрьмах. Напротив, эта тюрьма пахла дезинфицирующим средством, словно ее регулярно драили дочиста. Это вызывало вопросы. Станет ли кто-нибудь наводить в тюремном блоке больничную чистоту, если им нечего скрывать?

Камера Сена больше всего напоминала нишу в стене. Сам он лежал на каменной полке, выполнявшей роль нар. Когда ключ тюремщика заскрежетал в замке, Сен повернул голову в нашу сторону и медленно сел. Лицо его покрывали синяки, глаз заплыл и не открывался.

— Капитан Уиндем, — произнес он. — Боюсь, ваши опасения касательно условий в Форт-Уильяме оправдались. До пяти звезд явно не дотягивает.

— Судя по вашему виду, у вас вышло небольшое разногласие с администрацией.

Сен невесело рассмеялся:

— В любом случае, я здесь вряд ли надолго.

— Мне рассказывали о суде, — сообщил я.

— Да, все было сделано… четко и эффективно. Пара минут — и полный порядок. Я почему-то ждал, что жернова правосудия будут молоть немного медленнее. Подобная спешка кажется несколько неуместной, вы согласны?

— У вас был адвокат?

Сен улыбнулся разбитыми губами:

— О да, паренек, назначенный судом. Англичанин. Приятный малый, но, кажется, он совершенно ничего не знал о том, как выстраивают защиту. Один раз мне даже показалось, что он вот-вот извинится перед судом за то, что отнимает время. С другой стороны, не то чтобы он всерьез мог мне помочь. Самый лучший адвокат в Индии, и тот бы вряд ли добился большего при существующей в стране судебной системе. У вас, случаем, не найдется сигареты? — Он указал на сипая, который стоял у двери камеры с непроницаемым лицом: — У этих не допросишься.

Я выудил из кармана мятую пачку «Кэпстана» и отдал ему.

— Спасибо, — поблагодарил он, доставая сигарету. — Весьма вам признателен. Надеюсь, у этих господ хватит любезности предложить мне огоньку, когда вас здесь не будет.

Я чиркнул спичкой и дал ему прикурить. Огонь высветил чудовищные синяки и корку запекшейся крови на губе Сена.

— Что у вас с лицом? — спросил я.

— Это? — указал он на заплывший глаз. — Ваши друзья из Форт-Уильяма очень настаивали, чтобы я подписал признательные показания.

— Вы их подписали?

Сен помотал головой:

— Нет. Они сдались где-то через час. Честно говоря, мне кажется, они не очень-то и старались. Вероятно, понимали, что могут вполне обойтись и без формальностей. Похоже, они были правы.

— У меня для вас плохие новости, — сказал я. — Ваша казнь назначена на среду, на шесть утра. — И помолчал, давая ему осознать услышанное. — Думаю, вам стоит попросить адвоката подать апелляцию.

— Превосходная мысль, капитан, — одобрил Сен. — Если бы у меня еще была возможность с ним связаться.

— Вы могли бы обратиться к другому адвокату, — внезапно вмешался Несокрушим. — Может, к индийцу? Наверняка найдется десяток первоклассных адвокатов, которые почтут за честь представлять ваши интересы, особенно после вчерашних событий.

Сен воззрился на него в недоумении. Судя по всему, в камерах Форт-Уильяма государственный запрет на распространение информации в виде исключения все-таки работал. Я рассказал ему о событиях в Амритсаре — пусть и в слегка подчищенном варианте, но все же не ту приукрашенную версию, которую предлагали официальные источники. В присутствии Несокрушима последнее не имело бы смысла.

— Безоружных людей? — переспросил Сен.

— Возможно.

— И что потом?

— Из разных регионов страны поступают сообщения о беспорядках. Похоже, вашим надеждам на ненасильственный протест не суждено сбыться в ближайшем будущем.