И она закончила свой рассказ, не желая вдаваться в подробности убийства. Наверное, то была разновидность отрицания: так убийца накрывает лицо своей жертвы. Босх не знал, как расценивать это признание — поверить или отнестись к нему скептически. Возможно, Форсайт будет настаивать, что действовала в состоянии аффекта. Не исключено также, что она пытается скрыть истинный мотив убийства: ведь если бы Вэнс поручил юристу составить новое завещание, Форсайт не увидела бы своих десяти миллионов.

Но стоило Вэнсу умереть за рабочим столом, и у нее оставался шанс получить эти деньги.

— После смерти вы убрали ручку со стола. Зачем? — спросил Босх.

Эта мелочь никак не давала ему покоя.

— Мне хотелось, чтобы была только одна ручка, — ответила Форсайт. — Я подумала, что, если ручек будет две, к завещанию возникнет масса вопросов. Поэтому, когда все ушли, я вернулась в кабинет и забрала ручку.

— Где она? — спросил Босх.

— В депозитной ячейке.

Наступила долгая пауза. Босх ожидал, что тишину вот-вот нарушит стук в дверь. Пасаденским детективам пора уже было появиться на сцене. Но вдруг Форсайт заговорила — отстраненно, так, словно говорила сама с собой, а не с Босхом или Холлером.

— Я не хотела его убивать. Я заботилась о нем тридцать пять лет, а он заботился обо мне. Я пришла туда не для того, чтобы его убить…

Холлер взглянул на Босха и кивнул, подав знак, что берет разговор на себя.

— Ида, — сказал он, — мой профиль — сделки с прокурором. Того, что вы рассказали, достаточно для сделки. Мы сдаемся, оформляем чистосердечное и находим судью, который проявит сочувствие к вашему рассказу и примет во внимание ваш возраст.

— Но я не могу сказать, что убила его, — возразила Форсайт.

— Вы только что это сказали, — заметил Холлер. — Строго говоря, вам не придется делать признание. В суде достаточно будет выслушать обвинение и сказать: «Не возражаю». Любой другой вариант обречен на провал.

— Но как же насчет временного помешательства? — спросила Форсайт. — Когда я поняла, что мистер Вэнс узнает о моем поступке, у меня помутился рассудок. Я была не в себе.

В голосе ее звучал холодный расчет. Холлер помотал головой.

— Не годится! — отрезал он. — Вы переписали завещание и забрали ручку. Это не похоже на временное помешательство. Значит, испугались, что Вэнс узнает о вашем поступке? И поэтому перестали понимать, что такое хорошо, а что такое плохо? В зале суда я способен впарить даже лед эскимосу, но никакие присяжные на свете не поведутся на такое объяснение. — На мгновение он умолк, чтобы убедиться, что Форсайт его понимает, а потом продолжил: — Давайте будем реалистами. С учетом вашего возраста нам нужно свести срок вашего заключения к минимуму. И я только что рассказал, как это сделать. Выбор, однако, за вами. Захотите сослаться на временное помешательство — пожалуйста. Но это неверный ход.

Словно в подтверждение его слов, за окном дважды хлопнули автомобильные дверцы. Из машины вышли Фрэнкс и Пойдрас.

— Это полицейские, — сказал Босх. — Они уже идут к двери.

— В общем, Ида, слово за вами, — добавил Холлер.

Форсайт медленно поднялась на ноги. Холлер сделал то же самое.

— Прошу, пригласите их в дом, — сказала она.

Через двадцать минут Босх с Холлером стояли на тротуаре Арройо и провожали взглядом автомобиль Пойдраса и Фрэнкса. На заднем его сиденье была Форсайт.

— А ты говоришь, дареному коню в зубы не смотрят, — сказал Холлер. — По-моему, эти черти даже рассердились, когда узнали, что мы сделали за них всю работу. Сволочи неблагодарные!

— Они с самого начала не догоняли, что к чему, — заметил Босх. — Прикинь, каково им придется на пресс-конференции. Как они будут рассказывать, что подозреваемая сдалась сама, а они даже не знали, что она подозреваемая.

— Ну, эти как-нибудь выкрутятся, — сказал Холлер. — Не сомневаюсь.

Босх согласно покивал.

— Кстати, отгадай загадку, — продолжил Холлер.

— Какую? — спросил Босх.

— Пока мы там торчали, Лорна прислала еще одну эсэмэску. Говори какую.

Лорна была у Холлера кем-то вроде делопроизводителя.

— Какие-то новости про «Калифорния-кодинг»?

— Не угадал. Пришли результаты из «Селл-райт». Анализ подтвердил родство Уитни Вэнса и Вибианы Веракрус. Так что она его наследница. И ей положен приличный ломоть его богатства. Если, конечно, не откажется.

— Отлично! — кивнул Босх. — Поговорю с ней, сообщу новости. Посмотрим, что она надумает.

— Уж я-то знаю, что надумал бы, — сказал Холлер.

Босх улыбнулся:

— И я знаю, что ты надумал бы.

— Скажи, что поначалу мы можем сохранить ее имя в тайне, — напомнил Холлер. — В конце концов придется сообщить его судье и противным сторонам. Но начать можем втихую.

— Так и скажу, — пообещал Босх.

— Есть еще вариант — прийти в юридический отдел корпорации, показать результаты анализа ДНК и твое расследование по отцовству. Объяснить, что, если дело дойдет до суда, мы заберем все до цента. Договориться о кругленькой сумме и уйти, а дальше пусть сами разбираются.

— Тоже мысль. Кстати, неплохая. Говоришь, ты способен впарить лед эскимосу? Вот и займись.

— Займусь. Совет директоров такое предложение с руками оторвет. В общем, поговори с Вибианой, а я пока все обмозгую.

Посмотрев по сторонам, они перешли дорогу и направились к своим автомобилям.

— Ну, хочешь поработать со мной? Выстроить защиту Иды? — спросил Холлер.

— Спасибо, что сказал «со мной», а не «вместо меня», — усмехнулся Босх. — Но нет, благодарю. Похоже, моя карьера частного сыщика только что закончилась. Меня позвали в Управление полиции Сан-Фернандо. На полную ставку.

— Уверен?

— Более чем.

— Ну как скажешь, братец по батюшке. Как будет информация по Вибиане, дай знать.

— Договорились.

Посреди улицы они разошлись, и каждый отправился своей дорогой.

«Форд» оказался не машиной, а сущим наказанием. Босх решил, что пора заканчивать с транспортной чехардой: пришло время забрать с парковки старый добрый «чероки». Из Южной Пасадены он свернул на шоссе 110, проехал через центр города, мимо башен Даунтауна, мимо Университета Южной Калифорнии и района, где Вибиана Дуарте прожила бо́льшую часть своей недолгой жизни. Наконец он оказался на шоссе 105 и направился на запад, в сторону аэропорта. Когда он протягивал парковщику кредитную карточку, чтобы оплатить чудовищных размеров счет, зазвонил телефон. Номер начинался с цифр 213, и Босх его не знал. Он ответил на звонок: