– Потому что они могли вас и не найти.

– Кого ты имеешь в виду? Тех двоих парней?

– Нет, не их, – сказал Тони. – Если бы они все-таки скинули вас в водопад, тело могли уже никогда больше не найти. Я читал об этом. О людях, попавших в водопад. Некоторые сделали это добровольно, другие свалились в результате несчастного случая. Вы думаете, труп непременно потом где-то всплыл бы? Но многие угодили в стремнину, и от них не осталось и следа. Ни ваша жена, ни кто-то другой так и не узнали бы о вашей участи.

Я вспомнил о Гарри Пирсе. Он взял свой катер однажды вечером семь лет назад и поплыл. Интересно, его хотя бы нашли? И не закончил бы я свою жизнь там же, где оборвалась его?

Тони провел пальцем по запотевшей поверхности своего бокала. Я догадывался: он высказал еще не все, что хотел.

– Не тяни, выкладывай, – предложил я.

– Понимаете, я понадеялся, вдруг вы согласитесь поговорить с ним.

– Прости, с кем?

– Не поговорите ли вы с Фрицем? Расскажете, как я сожалею о случившемся, что готов возместить ему убытки. Или отработаю неделю бесплатно, если такая идея ему больше понравится. – Он тяжело сглотнул. – Мне нужно работать. Я не могу сидеть без дела.

– Хорошо, – согласился я. – Сделаю.

Его брови взлетели вверх.

– Правда?

– Да. Не поручусь, что Фриц передумает, но я с ним поговорю.

– Спасибо, – произнес Тони. – Позвольте вас кое о чем спросить?

– Валяй.

– Почему вы отпустили тех юнцов?

Я задумался.

– Если бы я выдвинул против них обвинения, потребовалось бы давать свидетельские показания. А значит, мне самому пришлось бы признаться в том, что я натворил.

Он прищурился:

– Значит, и вы не весь такой белый и пушистый?

– Вовсе нет, – ответил я.

Тони поднял голову, а потом медленно опустил ее и улыбнулся.

– Знаете, а ведь была другая причина – только не подумайте, что единственная, – почему я ничего против вас не предпринял. Один парень постоянно вас прикрывает. Хотя я бы с ним поговорил. Ему следовало лучше присматривать за вами сегодня вечером.

– О чем ты?

– О мужчине в черном пикапе. Он следил сегодня за вами целый день. Но он хорошо знает свое дело. Держится на таком расстоянии, что вы сами его ни за что не заметили бы. Какой у вас уговор? Вы предупреждаете его, куда отправляетесь?

– Ты хорошо рассмотрел водителя? – поинтересовался я.

Тони покачал головой. Потом вопросительно посмотрел на меня:

– Постойте, значит, он не ваш личный охранник?

– Опиши мне машину.

– Простой черный пикап. Или другого очень темного цвета. Может, даже синий. Тонированные стекла.

– Номера не запомнил?

– Нет, даже не обращал внимания. – Он усмехнулся. – Интересно, есть в этом городе человек, который за вами не следит?

На обратном пути в Гриффон я достал свой сотовый. Он звонил лишь однажды, когда я лежал связанный в багажнике чужой машины. Мне оставили голосовое сообщение:

«Привет, Кэл, это Огги. Перезвони мне, когда найдешь время».

Это могло подождать.

Я попытался всучить Тони какие-то деньги, когда он довез меня до дома, хотя понимал, насколько глупо поступаю. Что-то вроде: «Кстати, спасибо за спасение моей жизни. Вот тебе сорок баксов, и мы в расчете». И все равно я достал бумажник, готовый отдать ему две двадцатки, однако он, конечно же, отказался.

– Возьми хотя бы за потраченный бензин, – настаивал я.

– Нет, – ответил Тони. – Только выполните свое обещание.

– Хорошо, но поговорить с ним мне придется лично. Такое не обсуждают по телефону. Значит, может потребоваться пара дней. У меня полно другой работы, которую предстоит закончить.

Тони понимающе кивнул. Когда он отъехал, я посмотрел вдоль улицы и увидел, как из-за угла показалась машина Донны. Я немного понаблюдал, как она остановилась на подъездной дорожке, потом подошел и открыл для нее дверь.

– Привет, – поздоровалась она. – Ты уже заказал пиццу?

– Еще нет.

– Чем же ты был так занят? Я, например, умираю с голоду.

– Пришлось кое-что сделать по мелочи, – ответил я.

– А что, черт возьми, произошло с твоей одеждой? Ты в футбол в ней играл? Очень похоже на то.

Вместо ответа я обнял ее и крепко прижал к себе.

– Что случилось? – В ее голосе вдруг прозвучала тревога. – У нас все в порядке?

– Помнишь свои слова позапрошлой ночью? Я согласился с тобой, но теперь уже ни в чем не уверен.

– О чем ты, Кэл? Какие слова?

– Вот сейчас, в этот самый момент я совершенно счастлив.

Донна спрятала лицо у меня на груди и заплакала.

Вопросов жены избежать не удалось. Она разглядела синяк на моем лице, увидела, как я выпил целую горку обезболивающих таблеток, заметила, как я морщился при некоторых движениях.

– Пришлось тут выяснять отношения с одним типом, – объяснил я. – Ничего серьезного. – Я усмехнулся. – Видела бы ты, как я его отделал.

– Ты просто не хочешь ни в чем мне признаваться, – проговорила Донна.

Я снова улыбнулся. Не мог же я рассказать, как все обстояло на самом деле. Ей не следовало даже догадываться, как близко она была к тому, чтобы потерять меня навсегда. По крайней мере не сейчас. А может, и вообще никогда.

Донна сама заказала пиццу. Пока мы дожидались доставки, она сказала:

– Я собираюсь начать подготовку к нашему путешествию сегодня же вечером. Если найду что-то подходящее, можно смело бронировать?

– Дай мне неделю, чтобы закончить с одной работой. А потом – все что угодно.

– Ладно.

Пиццу нам привезли только через сорок минут. Мы откупорили бутылку пино гриджио. После ужина Донна немного поработала угольными карандашами над эскизами портрета Скотта. Вынесла три на террасу, подержала каждый перед собой на вытянутой руке и покрыла слоем фиксатора. Затем разложила на кухонном столе.

– Они все хороши, – заметил я.

Донна какое-то время молчала.

– Никак не удается ухватить что-то главное. Но мне необходимо этого добиться. Нужен идеальный портрет и, желательно, до нашего отъезда.

Я предпочел воздержаться от комментария.

– Впрочем, на сегодня хватит, – сказала она. – Где ноутбук? Надо немного поработать.

Хотя звонил мне Огги, сам я сразу же набрал номер Берта Сэндерса, как только оказался в своем кабинете.